когда Х хотя бы иногда руководствуется моральными соображениями.

Я сомневаюсь, что животные являются моральными агентами. Я не уверен, что люди являются таковыми. Но я думаю, что по крайней мере некоторые животные являются моральными субъектами.

Категория морального субъекта так и осталась непризнанной, потому что почти повсеместно считается, что она сводится к категории морального агента. Причина этого кроется в сентенции Канта: "должен" подразумевает "может". Представьте себе человека - по совершенно очевидным причинам мы можем назвать его Зигмундом - чьи мотивы всегда скрыты от него самого. Мотивационный компонент его сознания сродни черному ящику: он полон состояний, которые успешно направляют поведение Зигмунда, но к которым он не имеет доступа от первого лица. Похоже, что Зигмунд находится "на милости" у своих мотивов: он не знает, что им движет, и, следовательно, не может контролировать эти мотивы. Зигмунд просто обнаруживает, что совершает поступки, руководствуясь мотивами, которые он не осознает и не понимает. Поэтому Зигмунд не может быть моральным субъектом. Не имея контроля над своими мотивами, он не может ни принять их, ни противостоять им. Но если он не может ни принять, ни противостоять своим мотивам, то бессмысленно говорить, что он должен их принять или противостоять им. Мотивы Зигмунда, в этом смысле, не предъявляют к нему никаких нормативных требований. Однако моральные мотивы - это именно те вещи, которые предъявляют нормативные требования к своим субъектам. Добрые мотивы должны приниматься, а злые - сопротивляться. Таким образом, мотивации Зигмунда не могут быть моральными. Обобщая: без контроля не может быть моральной мотивации. Таким образом, категория морального субъекта распадается на категорию морального агента.

В кантовской традиции мы также находим специфическую концепцию контроля: контроль над своими мотивами проистекает из способности к их критическому анализу. Так, Корсгард пишет:

Как только вы осознаете, что вами движет определенный мотив, вы отстраняетесь от него и можете спросить себя: "А стоит ли мне так поступать?". Желание достичь этой цели склоняет меня к совершению этого поступка, но действительно ли это дает мне причину для его совершения? Теперь вы в состоянии поставить нормативный вопрос о том, что вы должны делать.

Мы можем назвать это связкой "критика-контроль-нормативность-мораль" (С-К-Н-М). Способность критически оценивать свои мотивы дает человеку контроль над ними. Этот контроль позволяет мотивам предъявлять нормативные требования к своему субъекту, а значит, делает их теми мотивами, которые могут быть моральными. Таким образом, у животных не может быть моральных мотивов, потому что они не контролируют свои мотивы. А они не могут контролировать свои мотивы, потому что у них нет способности к их критическому анализу.

Этот аргумент силен лишь настолько, насколько сильно утверждение, что "должен" подразумевает "может". И хотя он имеет статус догмы, я считаю его несостоятельным. Чтобы понять, почему, рассмотрим два аргумента.

 

Злые дети

Трехлетний Джейми Балджер был похищен, подвергнут пыткам и убит двумя мальчиками, Робертом Томпсоном и Джоном Венейблсом. На момент убийства и Венейблсу, и Томпсону было десять лет, и они стали самыми молодыми осужденными убийцами в истории Англии. Они пинали Булджера, бросали в него кирпичи и били железным прутом. Булгер получил десять переломов черепа и столько травм, что ни одна из них не могла быть окончательно идентифицирована как смертельная. После убийства Венейблс и Томпсон положили тело Булджера на железнодорожные пути в надежде, что поезд спутает его смерть с несчастным случаем. На допросе они рассказали, что планировали похитить и убить ребенка в тот день (а также, что изначально собирались вывести его на оживленную дорогу и столкнуть со встречным транспортом - этот аспект плана позже изменился).

Предположим, что, согласно многим теориям морального развития, Венейблс и Томпсон не достигли того возраста, когда их можно считать морально ответственными. Считается, что им не хватало контроля над своими мотивами, необходимого для ответственности. Даже если бы это было правдой, неужели мы хотели бы отрицать, что их мотивы были морально плохими? Даже если бы мы захотели отказаться от приписывания моральной ответственности Венейблсу и Томпсону, захотели бы мы сказать, что, следовательно, их мотивы не имеют морального веса? Это утверждение, если вы не находитесь в тисках своеобразной искаженной моральной психологии, настолько контринтуитивно, насколько это вообще возможно.

Отказ от моральной оценки людей - это одно, а отказ от моральной оценки их мотивов - совсем другое. Однако если "должен" подразумевает "может", то первый отказ влечет за собой второй. Отсутствие у субъекта контроля над данной мотивацией влечет за собой то, что эта мотивация не предъявляет к субъекту никаких нормативных требований: она не является тем, чему он должен сопротивляться, поскольку не является тем, чему он может сопротивляться. Следовательно, мотивация не может быть моральной (она была бы аморальной). Если бы они не были ответственны, мотивы Венейблса и Томпсона не были бы морально плохими. Чтобы избежать этого вывода, нам нужно отказаться от идеи, что "должен" подразумевает "может".

 

Мир детерминизма

В мире детерминизма - который может быть, а может и не быть реальным миром - жесткий детерминизм верен, и никто, следовательно, не несет ответственности за свои поступки. Действительно ли мы хотим сказать, что в этом мире не существует такого понятия, как моральная мотивация? Когда Гитлер (или его земной эквивалент) начинает мировую войну и пытается истребить различные расы, хотим ли мы сказать, что его мотивы не считаются моральным злом? В таком мире мы могли бы с полным основанием отказаться от оценки Гитлера как личности: мы могли бы, то есть, отказаться обвинять или считать его ответственным за то, что он делает. Но отказ от классификации его мотивов как даже подпадающих под категорию моральных в высшей степени контринтуитивен. Принцип, согласно которому "должен" подразумевает "может", обязывает нас к этому. Если Гитлер не может контролировать свои мотивы, то идея о том, что он должен им противостоять, не имеет смысла. Его мотивы не имеют нормативных притязаний, а значит, не могут считаться моральными. Чтобы избежать этого, мы должны отказаться от идеи, что "должен" подразумевает "может".

Категория морального субъекта, таким образом, является желательной. Но желательность категории - это одно, а ее реальное существование - совсем другое. Мы можем подкрепить эти соображения, атакуя связь S-C-N-M. Два звена в этой цепи особенно уязвимы: (i) проверка-контроль и (ii) контроль-нормативность.

Вообще говоря, идея критического рассмотрения мотивов включает в себя три различимых элемента: признание, допрос и суждение: субъект признает, что у него есть определенные мотивы, и на основании этого признания может задавать себе вопросы типа "Является ли этот мотив тем, который