природы, то и у других животных тоже. В предыдущем разделе обсуждался крайний вариант (защита хищников от добычи), но есть и менее экстремальные взгляды, которые требуют обеспечить диких животных прививками и ветеринарной помощью.

 

Убийство

Вопросы о том, допустимо ли безболезненно убивать животных для наших целей после того, как они прожили счастливую жизнь, обсуждаются, по крайней мере, с XIX века. Хотя существуют разногласия по поводу того, что этот принцип означает на практике, он был одобрен в различных формах и с различными оговорками такими философами, как Р. М. Хейр (1999) и Питер Сингер (2011). Когда животные рассматриваются как локусы гедонистических состояний, допустимость "безболезненного убийства с заменой" может выглядеть правдоподобно. Но когда животные рассматриваются как агентивные, вопрос об их безболезненном убийстве в наших целях кажется более рискованным. Действительно, вопросы об убийстве агентивных животных начинают сильно напоминать вопросы о допустимости убийства людей, и здесь наши интуиции ясны, по крайней мере в общих чертах. За исключением самых крайних обстоятельств, почти никто не верит, что допустимо безболезненно убивать невинных, взрослых, нормальных человеческих существ, чтобы служить нашим целям. Более широкие возможности для убийства допускаются, когда эти оговорки ослаблены, но в этих случаях интуиция быстро расходится, и многие люди отрицают, что многие такие убийства допустимы. Эти соображения приводят нас в более широкий мир моральной философии со всеми ее разногласиями.

В последние годы растет озабоченность по поводу убийства животных. Об этом свидетельствует растущая философская литература на эту тему (например, Višak and Garner 2016), а также, похоже, растущие общественные дебаты (например, Foer 2009). Либо потому, что многие люди считают, что животных нельзя убивать безболезненно, либо потому, что делать это неправильно, растет интерес к различным заменителям мяса. В одних случаях речь идет о "настоящем мясе", выращенном in vitro из клеточных культур, в других - о заменителях, полностью полученных из продуктов, не относящихся к животным. Хотя некоторые могут возражать против этих заменителей по разным причинам, их растущая популярность свидетельствует о том, что многим людям стало неприятно убивать животных ради еды. Растущая осведомленность об экологических последствиях животноводства, безусловно, тоже является частью объяснения, но также и сокращение границ между человеком и другими животными.

 

Заключение

Если проследить ход размышлений об этике и животных за последние полвека, то мы увидим, что они начинаются с признания того, что животные обладают чувством, и поэтому мы не должны причинять им беспричинные страдания. Это было основано на признании важной общности между людьми и другими животными: их способности чувствовать боль. Она также предполагала важное различие: нормальные взрослые люди являются моральными агентами и несут ответственность за свои поступки, в то время как большинство животных таковыми не являются. В ответ на растущее признание широкого спектра других, даже агентивных, черт, общих для человека и других животных, дуга двинулась в сторону интеграции "этики животных" в более широкую область этики, причем этика как область становится более внимательной к изменчивости и различиям как внутри, так и между видами. Здесь этика животных присоединилась к другим течениям, подчеркивающим изменчивость и различия, таким как феминистская этика, исследования инвалидности и философия расы.

Ландшафт моральной философии изменился. Чувствительность к разнообразной природе области, которую она исследует, может ограничить силу некоторых старых великих теорий, усложнить то, что казалось простым, и усложнить некоторые наши реакции на конкретные случаи, но она помогает нам увидеть, насколько обширна область этики, и насколько провинциальной и ограниченной была наша оценка потребностей других и требований морали на протяжении большей части нашей истории. Это подарок, который серьезное размышление об этике животных сделало для моральной философии как области. Я также надеюсь, что благодаря этой работе наше отношение к животным стало немного лучше. В любом случае, эта история ближе к началу, чем к концу.

 

Глава 45. Нравственные темы

Марк Роулендс

Собаку сбила машина, и она лежит без сознания на оживленном шоссе в Чили. Собачий компаньон, рискуя собственной жизнью, пробирается сквозь поток машин, и в конце концов ему удается оттащить бессознательную собаку на обочину (см. www.youtube.com/watch?v=-HJTG6RRN4E). Самка слона Грейс пытается помочь умирающему матриарху другой семьи слонов и выглядит расстроенной, когда ей не удается сделать это эффективно (Douglas-Hamilton et al. 2006). Горилла поднимает бессознательное тело маленького мальчика, упавшего в ее вольер, и несет его к воротам, где отдает в руки смотрителя (Bekoff and Pierce 2009). Обезьяна-резус отказывается принимать пищу, если это приведет к тому, что другую обезьяну ударит током. Обезьяна упорствует в этом отказе в течение двенадцати дней, едва не умирая от голода (Wechkin et al. 1964). Что мы должны делать с подобными случаями? Вот один из возможных вариантов: эти случаи являются частью большого и растущего массива доказательств в пользу утверждения, что некоторые нечеловеческие животные (далее "животные") могут демонстрировать моральное поведение (см. де Ваал 2006 и Бекофф и Пирс 2009 - отличные обзоры этих доказательств). Большинство философов и ученых отвергают эту возможность. Я буду ее защищать.

Следует различать два вопроса. Первый - это эмпирический вопрос о фактической природе мотивации животного в каждом конкретном случае. Однако практически полное отрицание возможности морального поведения у животных продиктовано не эмпирическим исследованием конкретных случаев, а концептуальными соображениями. Якобы в природе морального поведения есть нечто такое, что делает животных неспособными к нему. И, как утверждают скептики, мы можем доказать это утверждение без необходимости эмпирического изучения отдельных случаев (Dixon 2008). Основа такого отрицания всегда одна и та же: что бы еще ни было верно в отношении животных, они не несут ответственности за свои поступки, а ответственность за свои поступки - необходимое условие нравственного поведения. Я буду утверждать, что, напротив, не существует непреодолимых концептуальных препятствий для того, чтобы считать животных способными к моральному поведению. Более подробно я развивал эту мысль в других работах (Rowlands 2011, 2012). Здесь я могу лишь в общих чертах изложить суть дела.

Если что-то вообще попадает в моральное пространство, то, как правило, считается, что оно принадлежит к одной или обеим из двух категорий: это может быть моральный пациент, моральный агент или оба, где:

(1) Х является моральным пациентом тогда и только тогда, когда Х является законным объектом морального беспокойства.

(2) Х является моральным агентом тогда и только тогда, когда Х несет моральную ответственность за свои мотивы и поступки и поэтому может быть морально оценен.

Я буду доказывать существование третьей категории - дополнительной, любопытно упущенной из виду, области морального пространства:

(3) Х является моральным субъектом тогда и только тогда,