Я настолько погрузился в свои мысли, что не сразу заметил небольшое движение, легкую рябь на периферии зрения. Я осмотрелся: все было прежним – виртуальные иконки на белом фоне, а на переднем плане – открытый блокнот с моими записями, сверху – вкладка с незавершенной тестовой сверкой. Я замер и присмотрелся еще раз: что-то изменилось. Папка «Нейронные проводники» слегка мерцала, я вошел в нее и провалился в безумную симуляцию. Меня окружила резкая темнота, я словно абсолютно ослеп и на мгновение почувствовал животный страх. Как вдруг из ниоткуда проступили очертания нервной клетки, знакомой по школьному учебнику биологии. По периметру начали появляться названия, формулы, референсы30 на файлы, имеющиеся на чипе старика и отсутствующие, что обозначалось стандартным полупрозрачным цветом. Затем картинка ожила, вот отросток нервной клетки отсекается (над ним тоненькая золотая надпись «аксон»), и обрубок не может дотянуться до другого полноценного аксона – сигнал прерван. Химические формулы то ли аминокислот, то ли белков проносятся вокруг, я видел такие же в просмотренных сегодня документах. Небольшая полая сетчатая трубочка помещается к «обрубку» и начинает обрастать тканью, сотканной из формул. Все происходит так быстро, что я не успеваю читать появляющийся текст. И вот в какой-то момент два аксона почти соединяются, лишь микроскопическая щель отделяет их друг от друга, между ними проходит нервный импульс… И меня выкидывает из симуляции обратно к каталогам и блокноту.

Я на секунду ослеп от неожиданной яркой белизны и застонал от боли в глазах. Я снова выбрал папку «Нейронные проводники», желая поспокойнее рассмотреть странную презентацию, но ничего не произошло – на виртуальном мониторе появились лишь десятки подпапок. Я повторил несколько раз, но тщетно. Я начал искать файл с форматом видео или презентации, но были сплошь текстовые. И так в каждой папке. «Глюк системы?!» – подумал я и решил выйти из виртмира и перезагрузить VR-установку. Но не смог.

– Я же говорила, ты можешь вообразить все, что хочешь, – знакомый голосок раздался из-за спины. Я почти взвыл от отчаяния! Но на этот раз не было даже Майлза рядом, чтобы контролировать мое физическое состояние. Хотя какая разница – он тоже не смог вчера вытащить меня из виртмира.

– Лиана, я хочу выйти, – сдавленно проговорил я, не оборачиваясь.

– Что это за файлы? – она проигнорировала мою просьбу, обошла меня и начала входить во все папки, нажимая на виртуальные иконки маленькой ладошкой.

– Рабочие файлы, – процедил я, не оставляя бесплодных попыток выйти из виртмира силой воли.

– Знаешь, здесь есть не все, – она глянула на меня безмятежно и непринужденно, – мне пришлось поискать многое в Сети, чтобы воссоздать процесс, который здесь описан.

– Это ты сделала? – я недоуменно посмотрел на нее.

– Ну конечно! – она развела руками. – Это было несложно, хотя ты и сам мог.

– Мне… – я осекся, что она вкладывала в это «ты и сам мог?» – мне нужно написать код, это займет время. Но да, мог бы.

– Не нужен тебе никакой код! – она повысила голос, а на лице появилось заметное раздражение. – Вэл, ты просто не веришь мне, вот и все!

– Лиана, я – человек, – я смотрел ей прямо в глаза, в ее странные сиреневые глаза со слабыми искрами внутри. Она не была человеком, программа, виртуальный образ, который получил надо мной власть. – Я не могу создавать ничего в виртуальном мире. Ты – можешь, я – нет.

Она уставилась на меня, не мигая, было что-то пугающее в ее взгляде. Юная девочка, худенькая и слабая, а взгляд – неестественно взрослый, такого не бывает в реальной жизни у детей.

– Я – человек, – прошептала Лиана. Ее губы задрожали, она едва сдерживалась, чтобы не расплакаться. – Я все еще человек!

После этих слов она упала на колени и начала рыдать, содрогаясь всем телом. «Да что это за херня?!» – я сжал кулаки от злости на себя и на всю ситуацию, я ничего не понимал. Но все-таки я подошел к ней, присел и обнял, стараясь успокоить.

– Тише, все в порядке, Лиана, – я гладил ее по спине, ощущая каждый позвонок под пальцами, настолько она была исхудавшей. – Успокойся, прошу.

– Они тоже всегда говорили, что я не человек, – я старался разобрать ее слова сквозь всхлипы, – «ты теперь робот, киборг, уродка», – так они постоянно меня обижали, постоянно!

Я понятия не имел, о чем она говорит, но она настойчиво продолжала, словно желая выговориться, поделиться своей болью и обидой.

– «Ты ненормальная, НЕНОРМАЛЬНАЯ!!!» – она так громко прокричала последнее слово и сжалась, что я отпрянул от неожиданности и чуть не упал набок. Лиана опиралась о пол, я заметил, что слезы падают ей на пальцы. Я сел рядом по-турецки и положил руку ей на плечо, словно говоря: «Я рядом, продолжай». Ее плач стал почти беззвучным, кажется, она постепенно успокаивалась. – А потом, а потом…

Она подняла на меня заплаканные глаза, ее дыхание перехватил подступивший спазм. От испуга она схватилась рукой за горло, я тоже испугался за нее и взял за свободную левую руку. Она крепко сжала мои пальцы и постепенно задышала свободнее.

– Дыши, дыши глубже, – подбодрил я ее. – Лиана, что было потом?

Она на секунду «зависла», будто мои слова всколыхнули в ней пугающие воспоминания.

– Я ударила сначала одного мальчишку, потом второго, они больше всех меня обижали, – она все так же крепко держалась за мою руку. – Потом другие одноклассники набросились на меня и…

Она вздохнула и виновато опустила глаза вниз, спустя несколько секунд она продолжила.

– За это меня исключили из школы. Я очень сожалею, очень. Но я не виновата, – на пол снова закапали слезы. Я аккуратно приобнял девочку.

– А почему они так говорили? Почему называли тебя ненормальной?

– Мы ехали в город на машине, Кот был за рулем. На заправке он с кем-то поругался и, когда вернулся, был очень злой. Он со всей силы ударил по рулю, мама даже испугалась, – рассказывая, Лиана нервно теребила пальцы и кусала нижнюю губу. – Он так быстро выехал с заправки, думал, успеет проскочить, но не успел. В машину врезался грузовик сзади. Я как раз там сидела.

– Ох, – я с сожалением еще крепче прижал Лиану. В тот момент я не думал ни о том, что она не была реальным человеком, ни о том, насколько ее семья была богатой, раз имела собственный автомобиль, ни о том, почему ее отчим сам вел машину, а не доверился безопасной беспилотной системе. Мне стало ее просто очень жалко, по-человечески.

– Больше всех пострадали глаза, – она вытерла слезы тыльной стороной ладошки, так по-детски, быстро и неуклюже. – И мне вставили чип в голову, а электроды прям в глаза.

Она придвинула ко мне лицо близко-близко и прошептала: «Видишь?». Я молча кивнул. Я не слишком понимал, что должен был увидеть, но ее глаза с первой встречи показались мне странными. Вероятно, внутреннее сияние – это и были электроды или какая-то часть сложной нейронной системы. Лиана тяжело вздохнула и, моргнув, отодвинула свое личико.