сарайной стенке был развёрнут фактически полевой госпиталь. Вчерашнего дня Палыча как под локоть толкнули: надо госпиталь. Будто знал, что отряд помирающих пригонят. Юрий Алексеич, беловоронский целитель, командовал помощниками, сортируя прибывших в каком-то одному ему ведомом порядке. Марина тоже была здесь, помогала.

Они подошли ближе:

— Юра, на минутку.

— Я вас слушаю.

— Магов первыми посмотри. А то имеем шансы вскоре получить двоих холодных.

Целитель оглянулся, отыскивая взглядом людей с чёрными тряпками на глазах. Оба сидели, вжавшись в угол, и время от времени начинали трястись.

— Откуда такая уверенность, Виктор Палыч?

— Машимбеков сам вернулся. Нёсся, только пыль стояла. Родичи постарались, говорит. Отравили.

— Зуб на него имел кто-то, что ли? — между прочим предположил Юра. — Пойдёмте, сразу и посмотрим их.

— Им ещё языки отрезали. И с руками что-то сделали, — предупредил Олег.

— Да это мелочи жизни. Сколько я этих глаз-лап вырастил.

— Лап? — на ходу удивился Палыч.

— Ну да. Белый Ворон уж сколько лет забирает из приютов покалеченных животных. Восстанавливаем. Такая практика — о-го-го! Принцип-то один и тот же, что люди, что животные. Здоровых уже распределяем. Очередь стоит.

Мужики переглянулись. Надо ж ты.

— Так ты и этих поправить сможешь? — Олег кивнул в сторону калек.

— Естественно. Не сильно быстро, конечно. Дня два уйдёт… А ну, господа пациенты, посторонитесь-ка, — Юра жестом попросил жмущихся друг ко другу рабов подвинуться и махнул начальству: — Присаживайтесь, господа. Дело небыстрое.

Палыч с Олегом сели на лавки напротив, наблюдая за действиями целителя. Потихоньку подошла и встала сзади Марина. Возвращение людям здоровья — область, в которой она неожиданно начала значить так мало, продолжала вызывать у неё повышенный, даже болезненный интерес.

Сам целитель уселся рядом с первым магом, привалившись спиной к стене сарая, взял его за руку, от чего тот крупно вздрогнул. Прикрыл глаза. Рядом деловито пристроился помощник Сергей — мало ли, вдруг кто падать начнёт?

— Да, вы правы, — Юра потянулся ко второму и на пару секунд прикоснулся к его руке, — отравлены оба, ситуация близка к критической. Этими в первую очередь и займусь.

— Двоих сразу? — уточнил Серёга. — Так может — на травку?

— Дальше пола не упадёшь, да? — явно думая о своём, пробормотал Юра. — А и правда, давай-ка коврики.

В два счёта отодвинули лавки, освобождая свободное пространство для трёх туристических «пенок». Марина отметила, что после первой диагностики оба мага сделались вялыми, перестали трястись и как будто погрузились в некоторую прострацию. Парни разместили их по краям, Юра устроился в середине, накрыл их запястья ладонями и… словно уснул.

Серёга сидел рядом, внимательно вглядываясь в лицо своего начальника и словно силясь различить происходящие в тонком плане события. Время как будто остановилось.

— И что, я вот так же лежал? — негромко спросил Олег.

— М-гм, — кивнул Палыч. — Минут двадцать ждали. Только там ещё ящерица была, светящаяся такая.

— Огненная саламандра, — негромко подсказал Серёга, и пристально посмотрел на Олега, — она приходит помогать только в самых тяжёлых случаях.

Юра встрепенулся и сел на своём коврике.

— Что, всё, что ли? — не поверил Палыч.

— Да что вы, стрижка только начата́! Первую фазу очищения провёл. Скажем так, из нестабильно-угрожающего переключил в стабильно-плохое. По нервным волокнам ударило сильно, даже и не знаю, за один присест у меня точно не получится.

— Вероятность… — Олегу почему-то сильно не хотелось говорить «смерти».

—… летального исхода? — закончил фразу Юра. — Исключили! Но сколько я тут провожусь — вообще непонятно. А у меня ещё столько сложных… так что целительный сон пока оставим. Минут через двадцать вернусь, проверю, ещё подправлю.

— Но они точно живы останутся?

— Сто процентов! Почище станут — регенерацию в сухожилиях аккуратно запущу, ну и дальше по списку. Сейчас можно заняться другими пациентами. Непосредственная угроза жизни для остальных отсутствует. С кого вы хотите, чтобы я начал?

Палыч оценивающе посмотрел на «рабочий отряд».

— Знаешь что, с баб начни-ка.

— Слушай, Юра, — внёс свою лепту Олег, — а можно их… ну… в нормальную кондицию привести?

— Внешние данные вы имеете в виду?

— Ну конечно! Ты посмотри, чисто старухи же. А ведь, даже будь они на Матушке бабками, омоложение никто не отменял.

— Да вы спросите, как они жили! — не выдержала Марина. — В скотских условиях!

— Я вам скажу, у хорошего хозяина скотина так не содержится, — скривился Юра. — Налицо хроническое недоедание, регулярные побои, отсутствие элементарных гигиенических условий. Зинданы. Концлагеря. Такое.

— Ну так что? — Олегу был важен результат.

— Ну что… — целитель и помощник переглянулись. — Серёга, веди сразу ту, сложную. Я понимаю, господа, вас волнует итог. Я сейчас проведу полную корректировку, организм вернётся в свою возрастную норму. Сами увидите, как это бывает.

Женщина… определённо, это была женщина… двигалась довольно бодро. Это было основное её преимущество перед подавляющим большинством сотоварищей. Шла она немного боком, подволакивая левую ногу. Левая же рука была значительно меньше правой. Детская совсем. В довершение всего спина была перекошена горбом. Женщина бодрым крабиком прохромала на указанное ей место, оправила выбившиеся из-под платка тусклые пряди. Палыч невольно крякнул. Левого глаза не было. Не было и значительной части зубов, о чём свидетельствовали впалые щёки.

Она аккуратно села на краешек простой деревянной кушетки, всем своим видом демонстрируя энергичность.

— Ну что, как тебя звать-то? — с характерной врачебной бодростью обратился к пациентке Юра, пододвигая ближе свою табуретку.

— Зина! Зина зови.

— А мама как назвала?

— Зейнаб был. Всю жизнь у дурной хозяин был. Теперь — хороший! Кормит сразу, смотри да? Ещё не работал — уже еда! Зейнаб не хочу, новый имя хочу. Зина давай!

Палыч невольно засмеялся:

— Хорошо, разрешаю тебе быть Зиной. Как тебя угораздило-то, — он кивнул на руку, — расскажи?

— А-а-а! Маленький был — под телега попал. Большой груз, тяжёлый. Нога хромал. Рука — не рос. Видишь, засох. Глаз потерял, нету.

— А спина?

— Этот спина — хозяин поленом бил. Сильно бил. Пьяный был, злой. Потом даже пожалел. Сказал: ладно, живи, лечись, буду кушать давать. Я долго лежал. А спина — видишь, горб. Всё, навсегда кривой стал. Зато живой! — Зина-Зейнаб довольно засмеялась, загорелое до черноты лицо пошло сетью лучистых морщинок, и Палыч понял, почему её всё-таки оставили жить даже с такими увечьями.

За неистребимую радость к жизни.

— Ладно, Юр, давай, начинай свою терапию.

Зина искоса посмотрела на целителя:

— Ты доктор что ли, да?

— Доктор я! Ложись, милая, будем тебя в порядочный вид приводить.

— Прямо вот тут я лёг, да?

— Прямо тут, — Юра для верности хлопнул по кушетке рукой.

Зина закряхтела, укладываясь и немного тревожно спросила:

— Больно будет, скажи?

— Не будет, обещаю.

Она хотела ещё что-то спросить и, может быть, испугаться, но не успела. Целительный сон — штука быстрая.

Для всех целитель выглядел спокойным, неподвижным. Отстранённым даже. На деле транс был неглубоким, и Юра просто прикрыл глаза, чтобы не отвлекаться. Всё как он и предполагал. Старые травмы. Истощение. Последствия побоев и перегрузок. Вот здесь самый искорёженный узел, с него и начнём…

Марина чувствовала напряжённое внимание десятков измученных людей. Они сидели, боясь сдвинуться с указанного им места, вытягивали шеи, стараясь рассмотреть или хотя бы услышать…

Скособоченное, неловко лежащее тело вдруг расправилось, женщина перевернулась на спину.

— Позвоночник восстановлен, — глуховато, как это всегда бывает из полутранса, произнёс маг.

По рядам сидящих рабов прошёл едва слышный шёпот, больше похожий на шелест.

Марина смотрела во все глаза. Вот! Рука!

Отсохшая рука, детского размера, начала постепенно увеличиваться, выдвигаясь из непропорционально короткого рукава. Теперь это заметили многие и возня стала громче.

И не только размер! Почерневшая обветрившаяся кожа приобретала вид здорового загара. Исчезли трещины, шрамы, рубцы. Кожа на лице разгладилась и посвежела, появился румянец. Видимые из-под косынки прядки заблестели вороновым крылом

— Ну вот, другое дело! — не удержался Олег.

Юра ещё с минуту посидел, выполняя невидимые глазу действия и наконец объявил:

— Подъём!

Зина смотрела слегка недоверчиво: