а если приспичит — тяжёлый орочий тесак запросто мог сойти за топорик. Кроме тесаков были ещё ножи. Хорошие, разные, в ассортименте. Это не считая распиханных по карманам кастетов и прочих милых безделушек, необходимых в каждом хозяйстве. Так что нападающие были неприятно удивлены. И даже несколько обескуражены.*

*но вслух кричали совершенно другое, хе-хе…

Начать с того, что арканы, конечно же, сработали. Ещё бы, при таком-то опыте! Лёгкие петли взвились и нашли свои цели, но вот дальше… Некоторых ловцов их же жертвы выдернули из кустов, словно морковку из грядок. Пошёл нешуточный замес, и остальные засадники кинулись на помощь соплеменникам. Девок было мало, не больше десятка, прощёлкаешь клювом — и не достанется. Джигиты наперебой торопились проявить свою отвагу.

И тут с деревьев стали спрыгивать ещё!

Это было так неожиданно, что почти никто не осознал, как же мало орчих было всего. В каше криков отчётливо прозвучали «засада!» и «подстава!» — и о захвате зелёных дев мгновенно забыли. Бой закипел не на шутку. Хотя, наблюдай за этим рассудительный Бяшим, он бы обязательно отметил, что зелёные великанши стараются не убить, а вырубить. Или обездвижить. Вокруг каждой группки из трёх-четырёх женщин уже образовался стонущий — или не стонущий — небольшой вал.

И неизвестно как долго бы длилось это побоище, если бы не Юма.

Юма, дочка Сэйлы, была уникальна. Её пол определился очень рано — в два месяца. Теперь, в свои четыре (да, орчата в первые месяцы растут стремительно, обгоняя все прочие расы в десяток раз), она хоть и бегала наравне с остальными ребятишками, но по силе значительно им уступала. Маленькая орочья дюймовочка, нежная, почти как человеческий ребёнок.

В дерево, на котором она сидела, врезалось что-то тяжёлое, так что крона заходила ходуном. Ручки Юмы не удержались, и она упала вниз, ударившись головой о корень. Никто из сидящих рядом орчат ничего не успел сделать.

Старший Машимбеков

Сперва Ришат думал, что ему повезло. Он оказался в той части поляны, где орчих было сразу несколько, а значит шанс захвата личной пленницы и хорошей поживы был выше, чем у других. Ему было невдомёк, что девушки не стали далеко отходить именно потому, что рядом на деревьях сидела орочья малышня. Но когда один за другим начали падать раненые соседи, когда их начали теснить, а блестящие лезвия тесаков замелькали под самым носом, он запаниковал. И свалившееся сверху маленькое зелёное тельце показалось ему шансом на бегство!

Ришат, бешено озираясь по сторонам, схватил обмякшего орчонка и приставил клинок к его горлу.

— Отошли все или я убью его!

Вот тогда и раздался тот рёв, заставивший застыть кровь в жилах у видавших виды степняков. Точнее, рёва было два. Отчаянно кричала Сэйла, пробиваясь через забитую народом поляну, не глядя расшвыривая чужих бойцов, словно тряпочных кукол.

Но гораздо громче закричала Мама Маша, сидевшая с остальной малышнёй на соседнем дереве. Небоевая Мама Маша. Бабушка, в которой проснулся Халк.

Она спрыгнула перед лицом бандита, одним ударом превратила его голову в кровавую лепёшку, подхватила ребёнка и проревела:

— Это мои дети!!!

Рёв накрыл поляну, словно купол, на мгновение перекрыв все остальные звуки.

И люди свободной степи сломались.

Они бросились бежать, падая под настигающими их ударами. А те, кто смог добраться до лошадей, обнаружили, что путь им перекрывают три огромных пантеры, а оставшиеся караульщики сидят связанные. Первый, попытавшийся сунуться, осыпался горсткой чёрного пепла. Второй превратился в глыбу льда. И эта чудовищная скульптура оказала на басмачей замечательный воспитательный эффект. Прежде всего, тем, что каждый, кто усомнился бы в реальности своих воспоминаний, мог тут же обратиться к ней взглядом и вновь своими глазами удостовериться в их (воспоминаний) достоверности. И немедленно передумать бежать куда-то или хвататься за оружие. Очень отрезвляющая инсталляция получилась.

— Кто хочет остаться в живых — встали на колени, живо! — скомандовала противоестественно крупная чёрная кошка, и плевать ей было на тавтологию. — И руки за голову!

— И верёвки приготовьте, горе-вояки, — отозвалась вторая. — А то поедете домой в сильно охлаждённом виде.

Вот и пригодились арканы.

Что ни говори, запасливость — вещь хорошая.

Подошли забрызганные кровью Шим и Нита, начали деловито вязать руки.

Трясущаяся Мама Маша прижимала к себе внуков. Мелкие восторженно вопили на двух языках, и основной звучащей темой было: какая у нас крутая бабушка! Раз — и башка в лепёшку! А прыгает как! Круче её на свете нет!

Маленькая Юма пришла в себя, и Сэйла не спускала её с рук.

Остальные девушки бодро сортировали валяющиеся по поляне тела на раненых и убитых. Мира, уперев руки в бока, оценила стонущую кучу и резюмировала:

— Нормально получилось, отхода мало. Глядишь, к следующему лету и тракт подлатают.

— И не затянули. Минут пятнадцать от силы, — согласилась Рита.

Холодных было всего двенадцать. Среди раненых были, конечно, и тяжёлые, но это мелочи жизни. Ждать, пока они помрут, никто не собирался. Крепость рядом. Какой бы тяжёлой ни была рана — целитель всегда заштопает. А дальше — искупление вины ударным трудом. Все были в курсе, что Игорь составил для барона Денисова несколько специальных клятв, в том числе и для преступников.

Больше сотни работников! Будет тракт, не сомневайтесь.

Стоящие на коленях связанные басмачи мрачно следили, как зелёные девки споро крепят к их лошадям веточные волокуши, грузят на них неходячих раненых. Остальных связали длинными верёвками, как обычно вяжут рабов, когда гонят на рынок.

— Ну, веселей, залётные! — чёрная пантера гибко потянулась, выпуская серповидные когти. — Тиша, детка, приберись там!

Её золотистая сестра прошла на помятую, залитую кровью поляну, оттуда послышался гул большого огня, а ветер донёс тошнотворный запах горящей человеческой плоти.

— Подъём! — Мира весело оскалилась; белоснежные зубы резко выделялись на угвазданном кровью и грязью лице. — Шагаем бодро! Никого не ждём! Отставших подбирают пантеры, ясно вам?

Судя по вытянувшимся лицам, всё было предельно ясно, дальше некуда.

Они дошагали до дома минут за сорок.

В пределах прямой видимости крепостных стен, когда стало ясно, что больше никаких коварных засад не предвидится, Сэйла помчалась вперёд. Так что маленькая Юма встречала отряд уже вполне здоровой и жизнерадостной. И не только она. Посмотреть на триумфальное возвращение собирательниц шиповника (и ни одно ведро не было брошено, будьте уверены) собралось всё население маленькой крепости. Мужики хлопали в ладоши и улюлюкали, и только Юра чесал в затылке, лихорадочно перекраивая план медицинских мероприятий. Эх, хорошо, что целители умеют восстанавливать собственные силы, иной раз и передохну́ть некогда, впору передо́хнуть

12. ВИТЯ-КАМАЗ БЕРЕТСЯ ЗА ДЕЛО

СТАТУСЫ

Тот же день, 10.06 (октября).0055, Крепость у Маленького портала и её окрестности

Джумагулы Машимбеков

Книга неожиданно увлекла его. Джума проглатывал страницу за страницей и не сразу обратил внимание на происходящее во дворе веселье. Наконец шум и вопли прорвались сквозь реалии Средней Азии времён Великой Отечественной Войны, и он подошёл к окну. От увиденного глаза у бывшего курбаши полезли на лоб. В распахнутые ворота крепости входил его же отряд, причём потрёпанный гораздо больше, чем в предыдущий раз. И родичи, приезжавшие с выкупом — с ними вместе! Все они сворачивали направо, в наспех отгороженный угол двора. Маловато их что-то.

Джума сместился в сторону, стараясь разглядеть, что там происходит и с досадой выругался. Вот где остальные! Орочьи зелёные бабы, угвазданные в кровище, как фартук мясника, снимали с волокуш неходячих раненых и складывали их в сплошной ряд. Многие мужики кричали от боли, не в силах сдержаться. Это что за госпиталь такой? Вон, Саид-перекупщик, брюхо разрублено, кишки только что не руками держит… Помирать привезли? Смысл? Ничего не понятно…

Дверь стукнула, и Джума резко развернулся на звук. Пришёл его давешний провожатый.

— А-а-а, видел уже?

Джумагулы настороженно кивнул.

Орк поставил на стол корзину, накрытую белым полотенцем, ткнул в неё пальцем:

— Обед. Не велено тебя по двору водить, — он выглянул в окно, так же стараясь разглядеть отгороженный угол. — Дружки твои сильно выступили. Решили на обратном пути на девок наших напасть. Думали: перевес у них, осилят, — орк развернулся и подмигнул Джуме, криво усмехаясь. — Не осилили.