Мне показалось, Маркхэм готов согласиться. Однако он никак не прокомментировал слова сержанта.

Тем временем вернулся, попыхивая сигаретой, Вэнс. Выглядел он весьма удрученным.

– Братца Брисбена нигде нет. Я думал, он у себя в комнате. Но там шторы не задернуты, постель не смята, электричество выключено. – Вэнс опустился в кресло. – Комната Брисбена пуста.

– Послушайте, мистер Вэнс, – не замедлил встрять сержант, – даже если Брисбен пропустил тихоход «Озерный берег», он, пожалуй, таки добрался до Чикаго. А трость – что ж, трость всякий забыть может. Зато саквояжа нету…

Вэнс подскочил как ужаленный.

– Точно! Саквояж! Куда бы Брисбен дел саквояж, если бы не поехал более ранним поездом, если бы решил направиться в Чикаго позже?..

– Наверно, оставил бы в камере хранения? – предположил сержант.

– Вот именно! – И Вэнс устремился к дворецкому. – Опишите саквояж мистера Брисбена, Гэмбл!

– Обычный саквояж, ничего особенного, – заговорил потрясенный Гэмбл. – Черный, плюшевый, отделан кожей. Углы скругленные, с одного боку золоченые буквы «Б» и «К».

Вэнс обернулся к Хису:

– Сможете выяснить в камере хранения, сдавали им вчера такой саквояж? Это крайне важно.

Хис воззрился на Маркхэма, получил многозначительный кивок.

– Разумеется, сэр, смогу, – заверил Хис и жестом подозвал Сниткина. – Задача ясна?

Сниткин осклабился:

– Ясней некуда. Пустяк, а не задача.

– Тогда приступайте, – распорядился Хис. – Потом доложите по телефону. Не мешкайте.

Сниткин исчез с проворством, неожиданным у столь грузного мужчины.

Маркхэм нервно барабанил пальцами по столешнице. Вэнс подошел к окну и задумчиво смотрел вдаль.

– Каким боком, по-вашему, Брисбен Коу вписывается в это дело? – спросил Маркхэм.

– Не знаю. То есть пока не знаю. – Вэнс говорил тихо, по-прежнему глядя в окно. – Вчера вечером здесь имела место череда случайностей. Рушились выстраданные планы, события опережали друг друга. Ни одно из них не произошло в соответствии с ожиданиями или с заведенным распорядком. Пока мы не разузнаем побольше об этих планах и ожиданиях, нам суждено блуждать в потемках.

– Ну а все-таки – какова роль Брисбена Коу? – настаивал Маркхэм.

Вэнс медленно отвернулся от окна.

– По неким причинам Арчер и Брисбен всегда испытывали друг к другу неприязнь. Сколько я ни пытался понять ее истоки, я ничуть не преуспел. То было не обычное противоборство двух сходных темпераментов. Нет, противоречия крылись на гораздо большей глубине. Кстати, надо спросить мисс Лейк. Возможно, она просветит нас, пока мы ждем отчета Сниткина… Гэмбл! Ступайте к мисс Лейк, скажите ей, что мы настоятельно просим ее составить нам компанию.

Дворецкий вышел. Мы слышали, как он зашаркал по ступеням на третий этаж.

Минут через пять в спальню Арчера Коу вальяжной походкой вошла Хильда Лейк. Теперь на ней был спортивный костюм из пряжи букле, желтого цвета, с искро́й.

– Извините, что заставила вас ждать; извините также за прочие неудобства, – сказала мисс Лейк, усаживаясь и закидывая ногу на ногу. – Просто к тому времени, как меня позвал далеко не великолепный Крайтон[12], я не успела сменить костюм для гольфа на домашнюю одежду. И я на вас ужасно сердита. На каком основании меня лишили чая с маффинами?

Вэнс рассыпался в извинениях:

– Боюсь, мы слишком рьяно взялись за беднягу Гэмбла.

– Бедняга Гэмбл – просто старый сплетник. Надеюсь, в его безмозглой голове не зародится идея использовать наши семейные тайны для шантажа. В противном случае он нас по миру пустит… Вы много пикантных подробностей от него узнали?

– Увы, нет! – Вэнс испустил лицемерный вздох. – Проблема в том, что Гэмбл преданно защищает честь братьев Коу.

Хильда Лейк подняла на дворецкого насмешливый взгляд:

– Вы положительно меня ошеломили, Гэмбл. Нынче же поговорю с дядюшкой Брисбеном. Пусть повысит вам жалованье.

– Ох, вы ведь голодны! – воскликнул Вэнс. – Гэмбл! Принесите чай с маффинами в комнату мисс Лейк.

Дворецкий, поджидавший у двери, отвесил поклон и испарился; Вэнс вновь заговорил с мисс Лейк:

– Когда ваш завтрак будет готов, мы вас отпустим. А пока, – добавил он с серьезной миной, – сделайте одолжение, ответьте на пару вопросов.

Хильда Лейк едва не заморозила Вэнса взглядом и принялась невозмутимо ждать.

– В чем была причина взаимной враждебности Арчера и Брисбена Коу?

– Ах, причина враждебности! – Губы мисс Лейк искривились в улыбке, полной цинизма. – Дело, разумеется, в деньгах. Старый майор Коу все завещал дяде Арчеру. Дядя Брисбен получает скромное содержание, и только смерть дяди Арчера даст ему доступ к средствам. Как нетрудно догадаться, ситуация очень огорчала дядю Брисбена; порой на этой почве он становился несносен. Как я тогда забавлялась – словами не передать. Ведь я сама в точно таком же положении. В общем, меня буквально подмывало вступить с дядей Брисбеном в сговор и умертвить дядю Арчера. Вместе мы бы справились, вы не находите? Комар носа не подточил бы.

– Несомненно, мисс Лейк, вы бы справились даже без помощи дядюшки Брисбена, – в том же тоне отвечал Вэнс. – Позвольте узнать, что вас удерживало?

– Моя страсть к гольфу, которая не оставляет ни времени, ни сил на другие занятия.

– Сочувствую, – вздохнул Вэнс. – Ну да ничего, кто-то убил дядю Арчера – будто специально для вас.

– Уверена, это награда за мою добродетель. – Хильда Лейк говорила с нажимом, но в тоне сквозила неподдельная горечь. – Или, может, дядя Брисбен обошелся без моей помощи, – добавила она.

– С этим нам еще предстоит разобраться, – улыбнулся Вэнс. – Единственная трудность – Гэмбл утверждает, что мистер Брисбен вчера отбыл в Чикаго поездом на пять тридцать.

Глаза Хильды Лейк сверкнули – не оставалось сомнений, что такой реплики она от Вэнса не ждала. Однако Хильда Лейк ответила почти тотчас:

– Это ничего не значит. Дядя Брисбен достаточно поднаторел в криминологии, чтобы озаботиться идеальным алиби в деле, которое он позиционирует как преступление.

Прежде чем заговорить, Вэнс окинул мисс Лейк дружелюбным взглядом: