успел запись начать? Что значит “что хочу”? — Юрий сорвался с шёпота, и часть посетителей обернулась на его возмущённый голос и раскрытые в ужасе и непонимании глаза.

— Записывать начал почти сразу как ты заикнулся о своём отношении к Империи. Ты чуть позже поймёшь зачем. А теперь записывай адрес.

— Нахрена?!

— Записывай, — надавил Фёдор.

— Да пошёл ты! — взбрыкнул он и обернулся, в попытке удалиться.

У него это получилось. Фёдор не стал препятствовать. Просто подошёл к своему столику, собрал вещи, закинул всё в барсетку и пошёл на выход. Уже там он глянул в сторону стойки и встретился взглядом с Юрием. Тот смотрит с непониманием. На это Фёдор лишь усмехнулся и вышел.

“Что-то заскучал я на Барме… Надо бы, наконец, оторваться…”

⠁⠙⠀⠊⠝⠋⠊⠝⠊⠞⠥⠍

Поймал странный взгляд старушки, сидящей у подъезда, и ещё раз огляделся.

“Да вроде всё нормально…”

Под ногами асфальт, по обе стороны лавочки, а дальше идут деревья. На одной из лавочек сидит бабушка в лёгкой цветастой шубке и с волосами на прищепке.

Спереди невысокий каменный дом, весь высотой чуть больше одного этажа. Первый слегка утоплен в пол, что одни лишь окна выглядывают, до второго же можно дотянуться рукой. Больше нет, на этом все дома в округе и кончаются. На домофоне вбил код из трёх нулей и двух единиц, нажал на решётку, а потом колокольчик. В ответ на пиликанье системы толкаешь дверь вперёд и сразу же тянешь на себя.

Подъезд тёмный, еле-еле сверкает лампочка где-то сверху. Туда ведёт непродолжительная лестница. Она располагается по правой стороне. По левой лестница ведёт уже вниз, так же недалеко. Туда и спустился всего в два прыжка через ступеньки.

Напротив деревянная дверь с простенькими узорами и глазком. Вокруг можно разглядеть коммуникации дома и то, как они подведены. Не полностью, но можно.

— Тук-тук-тук, — отдалось неприятно в костяшках пальцев.

За дверью кто-то зашевелился, сверху мигнула лампочка, услышал несколько последовательных щелчков в замке, а потом ручка накренилась.

— Кто? — выдохнул Юрий.

Волосы растрёпаны во все стороны, на ногах потёртые спортивки, стопы босые, торс голый. Наружу слегка выступает пузо, грудь заросла волосами, лицо понурое быстро приобретает раздражённый вид.

— Чо те надо, Бёльштейн?! — рыкнул он.

— И тебе привет, Юр! — протягиваешь руку.

Тот посмотрел на неё как на дерьмо, но потряс в ответ.

— Я тут пришёл слово сдержать. Пустишь?

Юрий преградил путь.

— Какое слово? Чего ты несёшь?

Взгляд недоверчивый, напряжённый.

“Надо выкинуть что-нибудь неожиданное,” — пролетело в голове.

— А у вас тут какао есть? — спрашиваешь официальным тоном.

— А? Ща… Стоп! Что?! Какое какао?! Нет у меня его. Я такое не пью. Кофе только могу дать.

— Ну, кофе дай…

— Что тебе надо? — перебил Юрий. — Мне тут и без тебя хреново. Что пришёл?

— Исправить. Чтоб хреново не было, тебе ж это и надо, да?

— А откуда ты знаешь, что мне хреново? — нахмурился тот.

— В том числе и про это мы поговорим, но сначала впусти и налей кофе. Иначе ты не узнаешь очень много всего интересного.

— Да сдалось мне твоё интересное! — взбрыкнул он, переминаясь с ноги на ногу.

— Всё это интересное напрямую касается тебя и твоей жизни, — процедил Фёдор ледяным тоном. — Так что пускай.

— Если то, что ты скажешь, мне не понравится… — прошипел тот зло, пуская внутрь.

Вытер ноги о коврик на входе. Подметил, что вокруг не подметено. Свет не включен, в квартире стоит полумрак. В стене справа две двери и выключатели. Все стены обклеены шуть обшарпанными обоями с тусклыми бессмысленными узорами. Вперёд ведёт небольшой коридорчик на кухню, там светло благодаря солнцу, согревающему даже сквозь окна. Налево тоже ведёт коридор, но там тьма, только двери и можно разглядеть, а ещё всякий хлам, типа пылесоса стоящего в уголочке прислонённого прямо к стене.

Юрий прошёл вперёд, Фёдор же следом.

За окном видна трава, видны стволы деревьев, что пускают тени по комнате, и детская площадка чуть вдалеке. Слева холодильник, перед ним стол. Справа шкафчики, плита…

Присел, глядишь как Юрий открыл антресоль и достал банку с землянистым порошком. Тот включил огонь под чайником и обернулся, смотря на Фёдора уставшим взглядом.

— Говори, — попросил Юрий.

На это гость лишь улыбнулся, потянулся руками к барсетке, раскрыл её, порылся рукой и достал поочерёдно листок и ручку. Подойдя ближе, Юрий рассмотрел, что листок не один и все они спрятаны в файлик.

— Это что, контракт? — спросил он.

— Он самый. Расставь там везде где надо свою подпись и пошли отсюда. Мне пора развлечься, а тебе выбраться из этой жопы, — показательно обвёл взглядом комнату.

В ответ на это в Фёдора впился недовольно-презрительный взгляд.

— Ты задрал уже.

Но контракт тот в руки всё же взял, достал макулатуру из файлика и принялся читать. Чем дальше, тем больше он хмурится.

— Что значит “я не имею претензий к Фёдору Фёдоровичу Бёйльштейну вне зависимости от обстоятельств и характера его в них участия”? Совсем крыша поехала? Да и что за “позволяю следить… за всей своей собственностью и счетами”? Какого хуя?! Ты дебил или прикидываешься? Не один нормальный человек на такую херню не согласится!

— Не правда! — возмутился Фёдор.

— Неужели кто-то согласился?! — Юрий выпучил глаза.

— Пока нет, но ты точно согласишься, — без всяких на то сомнений высказался гость.

— Да схерали?!

Голос Юры скакнул вверх на десяток децибел, но Фёдор сидит всё так же невозмутимо.

Сзади засвистел чайник. Отработанным рефлексом хозяин дома тут же развернулся и, уже спустя секунду, выключил ультразвуковую машину смерти. Но кофе готовить он не удосужился, сразу развернулся и навис над Федей. Тот в ответ на это улыбнулся.

— Потому что тебе нечего терять, Юр. У тебя больше нет работы, нет семьи, почти нет денег, даже домашнего любимца у Аумо себе не попросил. Зато есть недовольство жизнью и ненависть к Империи.

— Да откуда!.. — закричал он, но Фёдор его перебил:

— Но я могу всё это исправить. Тогда в Аумо-парк ты говорил, что мне легко найти на новом месте людей. Ты прав. Да вот только я считаю скучным тусоваться с фанатками, когда есть такие, как ты. Люди-проблемы, что усложняют жизнь и себе и всем окружающим. Вы добавляете перчинку в мои приключения, ломаете всё, а потом сами всё осознаёте и я оставляю вас довольными жизнью. Я многого добился, Юр, хочешь и тебя научу? — заговорчески подмигнул Фёдор.

— Это из-за тебя меня уволили, да? — безэмоционально пробормотал тот.

— Да…

— Вот же ж ты тварь! Всю жизнь мне испортил, а теперь хочешь как игрушкой попользоваться и выкинуть?!