только аукционный дом). Я кинулась в выломанную дверцу и посмотрела внутрь.

Еще совсем недавно выглядевший полуживым Эдгар казался полумертвым. Не для того я его спасала, чтобы убить вот так. Протянув руку к его лицу, я почувствовала дыхание на пальцах, а затем – облегчение в душе. Живой. Ему же хуже.

– Метнись за другой каретой и предупреди дворецкого, что я везу раненого. Пусть приготовит что-нибудь. И куда его кинуть, чтоб не помер, – приказала я кучеру, и тот смылся, обернувшись вихрем. Ну да, так быстрее.

Чинить то, что осталось от кареты, я смысла не видела. И сил у меня не осталось. Тратить еще магию на такие мелочи! Хватит с меня того, что я живым Эдгара вытащила из положения, из которого в принципе невозможно было спастись ни при каких условиях. Везучий, чертильник!

Меня изнутри подтачивал червячок, называемый совестью. Я ведь бросила бессознательного Эдгара под обломками кареты, а сама спаслась. Это с одной стороны. С другой – нельзя трогать пострадавшего до прибытия помощи, если нет прямой угрозы жизни. Угрозы больше нет, так что пусть лежит.

Ждать пришлось дольше, чем я ожидала, но все-таки карета прибыла. И телега вместе с ней, чтобы раненого уложить. Предусмотрительно. Мне не придется с полутрупом в одной карете ехать. Возрожденные слуги работали и без моего командования, так что я дождалась погрузки бессознательного тела в телегу и только после этого села в карету. Ехали к Таинственному Поместью в той же очередности. Медленно. Больше трех часов.

У крыльца нашу маленькую процессию встречал дворецкий в одиночестве.

– Маркиза, ваша ванна готова. Отдохните. Я разберусь с гостем и обо всем позабочусь.

Разве я могла сказать нет? Никто на моем месте не смог бы! Тем более дворецкий все время выказывал максимальную сознательность и догадливость, что мне не в чем было его пожурить. Дворецкий был идеален во всем. Умен, сообразителен и своевременен. Точно, идеал!

Последний раз взглянув на бессознательного Эдгара, я развернулась и ушла в дом, оставляя все хлопоты на слуг. В конце концов я уже спасла ему жизнь, а дальше он уж как-нибудь сам пусть карабкается. Если хочет жить – выживет. После ванны, если будут силы (или уже завтра), проверю его и посмотрю, как его можно подлечить (чтобы вылечился не раньше, чем я решу все свои дела с кронпринцем Кайлемом).

Три личных служанки окружили меня, стоило только войти в спальню. Подпаленная алая накидка (она мне так нравилась!) и вышедшая из строя сумочка (я попыталась достать часы, а вывалилось все ее содержимое) – большого влияния на настроение не имели. Я хоть и расстроилась (слегка), но все же была до того уставшей, что мне буквально было не до того, чтобы думать о всяких мелочах.

Хотелось горячую, приятно пахнущую ванну и спать. Желательно между этими двумя всунуть посещение моего пленника, но стоило отдавать себе разумный отчет. Не смогу. У меня на это нет сил. Завтра.

На бортике ванной лежала моя записная книжка.

В нее я записывала простые заклинания, которые могли мне пригодиться в любой ситуации от грязного платья до попытки ограбления. Но что записная книжка делала в ванной?

Я открыла ее, пролистала несколько страниц и, закрывая, заметила золотистый блеск на последней странице. На моих глазах исчез восклицательный знак.

Подозрительно…

– …

Дар речи кто-то выключил, и я не смогла выдавить из себя ни звука. Это последствие моих действий? На листе появилось несколько рукописных букв, и они тут же исчезли в золотистом сиянии, словно их и не было. Так «неправильный» текст исчезал из вордовского файла. Кто-то включил мой рабочий ноутбук и пытается писать? Именно так это ощущается изнутри? Кто? Кто это? Надеюсь, не последний любовник мужа, который не просто невзлюбил меня, а ненавидел до ручки.

С

А

Ш

А

Глава 6

***

Напротив рабочего стола над дверью висели новенькие дизайнерские часы, магически соединенные с теми часами, которые я купила в лавке в Никельсоне. Они показывали одинаковое время, и я была освобождена от лицезрения местного убожества. Те часы, местного производства, я засунула в сейф и забыла о них.

Кронпринц Кайлем меня динамил.

Прошло уже больше двух недель с тех пор, как я спасла принца Эдгара от участи быть проданным в рабство, а кронпринц Кайлем все еще не исполнил своего обещания. Меня это напрягало. Возможно мой пасынок что-то ему обещал? Но что, если от меня больше проку?

И принц Эдгар… С момента аварии он так и не приходил в себя, что тоже несколько напрягало. Вроде бы ему пока исцеляться рановато (я не могла выпустить его до того, как получу все имущество и влияние рода Лебрант), а вроде бы были опасения, что он не проснется больше никогда.

А еще беспокоила Саша.

Было ли ее имя всего лишь игрой моей фантазии, или Саша на самом деле взяла мой ноутбук и узнала про проклятье той психованной писательницы? Но моя записная книжка «молчала» в течение последних двух недель, хотя я не выпускала ее из рук.

Стук в дверь отвлек меня от мрачных мыслей, и я подняла голову, отвлекшись от созерцания записной книжки на краю рабочего стола.

– Войдите.

Меня побеспокоил дворецкий.

– Маркиза, ваш гость очнулся.

Очнулся? Интересно, как он отреагировал на то, что дворецкий его разместил в сарае? На заднем дворе дома появилась небольшая постройка – добротно сколоченная, но скромная. И вот там, на деревянном настиле, был уложен лечиться единственный законный наследник Акрихимской империи принц Эдгар.

– А что насчет письма из дворца?

Дворецкий молча склонился, и я все поняла без лишних слов. Кронпринц Кайлем меня избегает. Он обещал потратить на решение моего вопроса ровно десять дней, а прошло уже больше двух недель! Так что я правильно сделала, что спасла принца Эдгара от смерти!

– И что же кронпринца Кайлема отвлекло от решения моего вопроса?