– Ну что же, раз ты ко мне вернулся, значит, я все же лучше, чем она. Так тому и быть. Раздевайся и садись ужинать.

Правда, время от времени Тамару мне припоминала и даже иногда расспрашивать начинала. Но в целом было терпимо и не походило на пытку…

* * *

Я поднялся на пятый, последний, этаж и остановился перед дверью, положив руку на лестницу, ведущую на крышу. Подумал, как буду себя вести, и только после этого трижды, как обычно звонил, нажал кнопку звонка. Долго не открывали, что, в общем-то, было понятно – на улице уже ночь, и я вынужден был позвонить во второй раз. Снова трижды. Наконец, послышался знакомый звук – шлепали тапочки. Дверь открылась настежь без лишних вопросов.

Лампочка в подъезде тусклая, а в квартире темно. Я хорошо видел Тамару, стоящую в своем привычном синем стареньком коротком халате, но она меня после темноты квартиры не видела и потому жмурилась, пытаясь рассмотреть. Наконец «продрала» глаза и увидела. И сразу шагнула за порог – в подъезд и притворила за собой дверь, из чего я сделал логичный вывод, что она в квартире не одна. О чем я сразу и спросил:

– Ты не одна?

Я был обеспокоен собственной безопасностью, но она поняла мой вопрос по-своему:

– А ты думал, что я буду четыре месяца ждать и страдать из-за тебя? И навсегда останусь одна? Ошибаешься. Не настолько я плоха, чтобы одной оставаться. И не настолько ты хорош, чтобы тебя так долго ждать.

– Я не о том… Мне просто податься больше некуда. Спрятаться надо…

– Ты ушел из дома? – В ее словах проскользнула нотка торжества и надежды. Не то чтобы она обрадовалась моему появлению, тем не менее нотки удовлетворения в ее голосе прозвучали отчетливо.

– Нет. Просто сбежал из полиции. Трех ментов уложил и сбежал. Меня пытаются обвинить в убийстве, которого я не совершал…

Я знал, что говорил. Тамара могла мне не поверить, скажи я, что ушел из дома, или еще какую-то похожую причину назови – их я, бывало, множество придумывал без проблем, и она всегда верила, но, насколько я ее знал, попавшему в такую большую беду человеку она всегда была готова помочь, даже рискуя собой и своим благополучием, в том числе и своей свободой.

Глава шестая. Старший лейтенант Сергеев. Начало поиска. Находка

Однажды Сергеев подвозил Варфоломеева до подъезда, так что в каком доме и подъезде он живет, знал. А номер квартиры ему жена Варфоломеева подсказала. Зайдя в подъезд и посмотрев количество квартир на первом этаже, Сергеев легко подсчитал, что нужная ему находится на четвертом этаже, и вызвал лифт.

На четвертом этаже позвонил в дверь, вскоре она открылась, и на пороге квартиры возникла жена Варфоломеева. Ларису он видел впервые и сразу оценил подтянутую спортивную фигуру молодой женщины в спортивном костюме, и вообще ее цветущий внешний вид, хотя, казалось бы, она должна была выглядеть убитой горем. Но женщина была и ухожена, и накрашена.

– Вы быстро приехали…

– Я же на машине. Не пешком шел.

– Я только успела на работу сбегать, написала заявление на неделю на отпуск «без содержания». Благо работа рядом. Володя специально квартиру выбирал, чтобы мне на работу было близко ходить…

Едва Сергеев, переступив порог, снял и повесил на вешалку в прихожей бушлат, как в дверь позвонили. Лариса сразу открыла, не посмотрев даже в дверной глазок на пришедшего, и в квартиру вошел мужчина средних лет, но уже с солидной лысиной и кучерявыми светлыми волосами по вискам и на затылке, одетый по-летнему в цивильный костюм. Не трудно было догадаться, что пришел сосед и адвокат, который протянул Сергею Николаевичу левую руку для рукопожатия, поскольку правой рукой он прижимал к себе ноутбук.

– Борис Моисеевич Гамбиловский, адвокат и по-совместительству сосед Володи и Ларисы Николаевны. Вы желали со мной поговорить?

– Желал и желаю, – ответил адвокату командир разведроты с прохладцей в голосе. Ему мужчина сразу не понравился из-за самодовольного вида и самоуверенного взгляда. В то время когда Сергеев был озабочен судьбой своего подчиненного, Борис Моисеевич, как показалось старшему лейтенанту, был озабочен только собственной персоной и популярностью среди людей, которые вынуждены к нему обращаться. К тому же от Гамбиловского сильно разило спиртным. Сергеев не умел по запаху различать напитки, но, если бы он спросил, что пил Борис Моисеевич, тот ответил бы не без гордости, что каждое утро начинает с рюмки французского коньяка, когда тот есть в наличии, а если нет, то употребляет даже армянский. Но это не влияло на дело, которым оба они занимались. Старший лейтенант прекрасно понимал, что свою популярность Борис Моисеевич сумеет отстоять только в случае, если дело старшего лейтенанта Варфоломеева завершится удачно. А он за это дело взялся – значит, уверен в благоприятном окончании. Впрочем, Сергей Николаевич отлично осознавал, что понятие удачности может быть разным для него самого и для Гамбиловского.

– Проходите в комнату, – гостеприимно предложила Лариса, рукой показывая, куда следует идти, и в том же направлении прошла первой. Борис Моисеевич был в мягких тапочках и сразу двинулся за Ларисой, а Сергеев задержался, снимая берцы и устраивая их под вешалкой. Но это много времени не отняло, и он нагнал адвоката уже в большой комнате, когда тот включал в розетку блок питания своего ноутбука.

– Я вот что вам хотел дать послушать… – сказал адвокат. – Мне эту запись позволил переписать майор Инокентьев. Звонила женщина, которая якобы видела момент убийства. Она говорит, что из внутреннего кармана куртки убитого, когда тот упал, выпал нож, и старший лейтенант Варфоломеев наклонился, нож поднял, но выпрямляться не стал, а сразу нанес удар мужчине в живот, вспоров его по всей длине. Это явное преувеличение. Живот вспорот не по всей длине. Нанесено два колющих удара в грудь, оба проникающие, один задел левый желудочек сердца – это данные от майора Инокентьева. Но не в этом дело. Инокентьев уверен, что женщина в темноте могла увидеть не все, что происходило на самом деле, а что не увидела, то додумала. Однако дело в самой записи.

– Я еще в кабинете майора полиции Инокентьева прослушал эту запись. И ничего странного в ней не услышал.

– А вот я услышал, – возразил адвокат. – И даже не поленился провести маленький следственный эксперимент.

– Ну-ну… – деловито сказал старший лейтенант Сергеев. – Я предполагаю, что у вас значительно больше опыта в уголовных делах, нежели у меня. Мне лишь однажды доверили