провести в Дагестане расследование совместно со старшим следователем Ниязом Муслимовичем Гаджигусейновым, и мы добились результата, сумели задержать преступную группу. И именно поэтому, и еще потому, что старший лейтенант Варфоломеев стал моим подчиненным, наш начальник штаба бригады полковник Добровольский поручил мне поучаствовать в поисках Владимира Викторовича. Именно в поисках, а никак не в задержании. И потому я считаю: наши с вами цели совпадают – нам необходимо найти Владимира Викторовича и попытаться доказать его невиновность, то есть отыскать настоящего убийцу. Итак, я готов выслушать, что вы желаете нам сообщить по поводу записи разговора.

– Относительно поисков настоящего убийцы – это дело следственных органов. Моя же задача проще – доказать невиновность Владимира Викторовича. И определенные наметки к этому у меня имеются. А сообщить вам я намереваюсь следующее. Увидеть, что у убитого Манапа Багомедова именно из внутреннего кармана куртки выпал нож, можно было только из окон, ближайших к подъезду, то есть из окон кухонь, но, я готов доказать путем проведения следственного эксперимента, что из окна четвертого этажа, где, как следует из телефонной записи, живет анонимный свидетель, ножа уже не видно. К тому же звонила женщина с сотового телефона… Что ей стоило нажать кнопку, чтобы сделать видеозапись. Но она не сделала этого.

– Она утверждала, что звонила с чужого телефона, – заявил Сергеев, чувствуя себя в некоторой степени адвокатом убитого.

– Да, я помню. Номер в полиции зафиксирован. От лица своей адвокатской конторы я запросил у сотового оператора адрес обладателя sim-карты. Райотдел, кстати, тоже запросил. Думаю, к вечеру адрес уже будет у меня. А пока я опросил жителей нашего подъезда и соседнего. У них никто мобильник не брал и даже не спрашивал. То есть эти данные – бред сивой кобылы… А теперь главное… Прошу внимательно прослушать запись.

Адвокат произвел с ноутбуком какие-то манипуляции, потом отыскал на записи нужное место и включил. Присутствующие отчетливо разобрали металлический скрежет. После этого адвокат перемотал запись, снова ее включил, и они снова услышали скрежет. Сначала просто похожий, потом, кажется, тот же самый. И почти сразу на мониторе ноутбука появился расположенный в два ряда график с синусоидами. После окончания записи нижний график полез вверх и наложился на верхний, почти полностью совмещаясь с ним. Снизу бегущей строкой пошла информация: «Совпадение 99,98 процента».

– Поняли? – торжествующе спросил Гамбиловский. Суд, как доказательство, принимает девяностопроцентное совпадение. В исключительных случаях даже восьмидесятипятипроцентное.

– Нет, не поняла, – честно призналась Лариса.

Борис Моисеевич махнул рукой на женщину и посмотрел на старшего лейтенанта.

– Понял только, что работала программа идентификации. Я видел такую в работе у нашего шифровальщика. Он сравнивал два звука работы мотоциклетного двигателя. Только там на мониторе были не синусоиды, а острые пиковые обозначения.

Адвокат с обреченным видом махнул рукой и на него.

– Таких программ десятки, и обозначения у всех разные. Короче. На нашей записи телефонного разговора женщины слышен скрип открываемой подъездной двери. Второй скрип – двери нашего подъезда, потом – скрип двери правого подъезда, второго по счету. Это значит, что женщина стояла на крыльце, наблюдала за происходившим, снимать на видео не стала, но позвонила в полицию со своего мобильника. А снимать видео она не стала просто потому, что старший лейтенант Варфоломеев не убивал Манапа Багомедова, иначе она обязательно записала бы видео. И теперь нам просто необходимо отыскать эту женщину. И кто-то, выходя из подъезда, эту женщину видел. Видел, что она разговаривает по телефону. Тот, кто может ее опознать. Я понимаю, что не обязательно выходивший из подъезда человек был жителем данного подъезда. Возможно, к кому-то гость пожаловал. Этого человека тоже следует найти. Он важный свидетель.

– Чего уж проще… – саркастически ухмыльнулась Лариса. – Найти женщину в городе-миллионере по голосу… Или мужчина, который эту женщину видел, ее узнал.

– Но ведь ее адрес и данные уже вечером будут у вас… – вовремя вспомнил Сергеев.

– Да, – согласился адвокат. – И еще, тоже сегодня вечером, чуть позже, когда люди будут дома, мои коллеги и я вместе с ними – мы обойдем все квартиры во втором подъезде и найдем человека, который выходил из подъезда и видел женщину, разговаривавшую на крыльце по телефону… Мы не зря свой хлеб едим… – не удержался Борис Моисеевич от мелкого бахвальства.

– И берете за свои услуги в течение дня мою, скажем, зарплату за три месяца, – усмехаясь вставила Лариса.

Один вопрос был решен. Остался вопрос со старшим лейтенантом Севастьяновым. Сергеев в глубине души считал Севастьянова причастным и к событиям в Дагестане (думал, что он в той или иной степени виновен в случившемся с Варфоломеевым), с тем моментом, когда был расстрелян Рустам Саидович Багомедов, и к местным событиям, когда был убит Манап Магомедович Багомедов. Но все его подозрения основывались только на интуиции и не имели под собой ни одного обоснованного факта. При этом Сергеев знал, как легко бывает обвинить невиновного человека и как сложно потом этому невиновному от подозрений избавиться. И потому Сергей Николаевич не спешил предъявить Севастьянову обвинения. Тем не менее он стал расспрашивать Ларису о вчерашнем вечернем визите Севастьянова, о котором тот сам вкратце рассказал утром. Подлил масла в огонь и адвокат, который, казалось, впервые услышал о командире взвода связи и стал расспрашивать Ларису о подробностях. А потом и сам Сергеев рассказал о том, что Севастьянов в качестве свидетеля присутствовал на заседании военного трибунала, и о его произнесенном на заседании пресловутом слове «всех». То есть и заложника тоже, получалось, приказал расстрелять Варфоломеев. Хотя сам он не мог вспомнить, произносил он это слово или нет. Весь вопрос упирался только в одно-единственное слово.

– Этот момент на заседании трибунала можно было бы и оспорить, – сделал вывод адвокат.

Тогда Сергееву пришлось рассказать и то, почему Варфоломеев не стал оспаривать этот момент. Лариса, как оказалось, услышала об этом впервые. Муж вообще старался не посвящать ее в подробности дела. То ли берег жену от лишних переживаний, как подумала она сама, то ли считал, как и Сергеев, что женщина способна влезть в дело и все его испортить своей эмоциональностью. Но факт оставался фактом, она ничего не знала.

– Если б я хоть краем уха об этом услышала, я бы этого Севастьянова на порог никогда не пустила… – заявила она.

Тут раздался звонок в дверь. Лариса вышла открыть.

– Вот он! Легок на помине! – услышал старший лейтенант Сергеев и уже по интонации и по словам Ларисы понял, что пришел как раз Севастьянов.

В самом деле, тут же раздался голос старшего лейтенанта:

– Дома хозяин-то? Объявился… А то телефон