Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Держись, Нель, очередной вираж.
– Хватайся за меня, мы на склоне.
– Сейчас повернем, обопрись, – шептал в ухо.
И так весь путь. Я лишь молчала, рычала и злобно смотрела на шутника. А он таковым и казался. Подростком – переростком. Хорошо, что в салоне играла музыка и не прекращался разговор родителей. Никто не замечал домогательств. Сын видимо тоже. Я только могла ущипнуть его в ответ. Или хлопнуть по блудливой руке ладошкой. Где-то внутри женщина искрила, но моя стыдливость и вера в приличие глушила порывы.
Приехав, следом за сыном выскочила из авто, только ощутила, как ладони каратиста успели схватить меня за ягодицы и сжать. Я тут же покрылась румянцем, ощутив жар не только на щеках, но внизу живота. Перед ним я слабела.
Вид с горного плато на озеро завораживал своей мощью бездонного водяного котла. Многоярусная серпантинная дорога выделялась белой нитью, уходя за очередной холм. Рельефные склоны, отшлифованные дождями и талыми водами, перемежались буграми и выемками; зеленели сочной майской растительностью, вкраплением цветов. Вода, ярко бирюзовая, отражала ясное безоблачное небо. В глазах рябило от сине-зеленых красок. Цвета весны и жизни.
Все начали щелкать камерами гаджетов, пытаясь запечатлеть лучшие моменты жизни. Но самые прекрасные кадры останутся в нашей голове.
По тропинке спустились к озеру. Прямо у воды, вдоль берега несколько деревянных домиков и открытых беседок. Качели с видом на Мочох – локационное местечко для фотосессий. Столбики, удерживающие канаты и деревянную перекладину, увешаны памятными разноцветными лентами. Каждый желал оставить свой след и повторить приезд. Стенд с картой местности и кратким описанием о его происхождении.
Кто-то прочитал вслух: “Озеро образовалось осенью 1963 года из-за огромного оползня, медленно перекрывшего долину реки, образовав каменную плотину и запруду...”
Нас радушно встретили хозяева маленького кафе. Другая кучка туристов, насытившись красотами, уже отбывала восвояси. Мужчины арендовали катамараны. Кто-то взял удочки и отправился на добычу обеда.
– Мама, я хочу кататься! Мы поедем?
– Конечно поедем, – как я могла отказать ему.
Халид на время от меня отстал, занимаясь серьёзными мужскими обязанностями. Быстро найдя общий язык с местными, принялся разбивать огонь в мангале. Две девушки, повар и официант, закружили вокруг него, защебетали наперебой, ловя внимание гостя и этнического родственника. Я нахмурилась, не понимая, почему ему так нравится эти две присоски. Да молодые, да услужливые и веселые, но я лично не находила ничего в них достойного. Судя по всему ревновала. Открытие этого факта не порадовало. Разозлило. Странная реакция. Давно забытая.
Халид.
Всю дорогу издевался над собой, решившись сесть с Нель рядом. Хотя она думала, что испытываю ее терпение. Если бы знала чего мне стоило не стиснуть ее, не зацеловать уста, чтоб утратила разум. Пролезть за пояс джинсов и сжать лобок. Греховность мыслей обескураживала. Казалось, что все вокруг их читают. Принял образ разбитного парня, хотя и рисковал подорвать свой тренерский авторитет, пряча истинные чувства.
А сейчас, познакомившись с хозяином кафе, с радостью вызвался помочь с углями. Заядлые рыбаки, получив удочки отправились на озеро. Регулярно оглядывался в сторону нашей группы, следя: чем занята моя ненаглядная. Работницы заведения, соревнуясь между собою, искали повод пообщаться. Я оставался вежливым, но неприступным. Нель, заметив их внимание, насупилась. Что мне кинуло надежду на ее ревность. Я возликовал. И от довольства продолжал улыбаться, а она все больше хмурится. Потом ее утянул за собою Елисей и они спустились к катамарану.
Спустя час Антон, Виктор и еще одна мама-рыбачка принесли первый улов. Быстро распотрошив рыбу, добавив соли и специй завернули в листья хрена и фольгу, отправили на дымящиеся угли. Девушки–поварихи жарили на плоской большой жаровне хычины. Алик резал овощи и заваривал витаминный чай. Дети соперничали в добыче за сладким, канючили покупки у родителей или приобретали сами. Солнце стояло высоко, прогревая землю и воду в озере. Смельчаки, скинув обувь, погрузили ноги по колено, воображая себе лето. В мои же обязанности включалось за всем следить.
– Гюнель Захаровна, – громко позвал я девушку, сидящую на качелях и потерявшую свой взгляд в озерной глади.
Она удивленно обернулась, не ожидая, что я подойду. Остановила качели, притормозив кроссовками. Я приблизился, облокотился о столб и посмотрел на нее сверху вниз. Солнце слепило ей глаза, от чего она щурилась и не могла разглядеть моего взгляда.
– Обед готов. Пойдем, а то самые лакомые кусочки достанутся другим.
– Уже?! Так быстро, – и вскочила с маятника, поправляя завязанную на манеру фартука на талии толстовку.
Я отвернулся, кинув взгляд на беседку, где расположилась наша группа. Все уселись на лавки и приступили к трапезе. Липнувшие ко мне девчонки не пропустили моего внимания к Нель, улыбки их померкли, глаза погасли. (Извините, девочки, но я не про вас).
– Иди вперед, я следом, – выкроил момент для убегающих от меня ног и попы, пусть и прикрытой объемным трикотажем.
Я воскресал нашу ночь, дополнял воображением, и бредил ее повторением.
Гюнель.
Приняв солнечные и воздушные ванны, я раззадорила аппетит. Аромат специй, трав и костра будоражил нос, маня испробовать все с пылу с жару. Стол не изобиловал выбором блюд. Но те, что предлагались настолько оказались вкусны, что вся наша компания сначала тихо ела, а потом громко стонала.
– Гюнель,