знаменитого поэта Расула Гамзатова, уроженца данного села, и выпустил в спортивный свет не одну легенду Дагестана, чьи плакаты украшали стенды и стену здания. Дети в восторге рассматривали кубки и медали достижений в разных направлениях спорта при этом спорткомплексе. Я же после бурной и фееричной ночи с своим личным спортсменом ощущала себя двойственно. Женщина-самка ликовала событию как долгожданному празднику, а женщина-разумность корила за слабость и природный инстинкт. Взгляд Дамирова неотступно следовал за мною с самого начала поездки, но он сдерживал себя, не приближаясь ко мне близко, чему я была благодарна. Мне казалось, что про нас все знают, озиралась по лицам родителей и тренеров, ожидая прочесть осуждение или интерес к нам. Но мои страхи оказались беспочвенны. Никому не было дела до моих дум. Сын, радостный, прыгал вместе с другими ребятами, не обращая внимание на перемены во мне. При мысли о Елисее я устыдилась. Стоило сыну исчезнуть с ночевкой у друга, как мать превратилась в самку.

“И почему, если двое в браке, то нет ничего постыдного за дверями их спальни? А если женщина переспала с мужчиной без штампа в паспорте, то пришивайте ей ярлык гулящей?” – бился протест в голове. Ханжество и предрассудки неискоренимы. С этой мыслью я все-таки поникла. Навстречу нам вышли администратор клуба, его учредитель и тренер по каратэ. Мужчины обменивались приветствиями, жали руки, подшучивали.

– Ну, что, Дамиров, поборемся, как раньше? – спросил его незнакомый мне тренер. – Покажем мастер-класс твоим подопечным, – и, хлопнув друга по плечу, дружески приобнял.

– Расул, надеешься меня завалить?

– А ты настолько прокачал свое мастерство, Халид?

– А вот мы сейчас и проверим. Переодевайся, брат, – и разошлись по раздевалкам.

Мы заняли смотровую позицию, сев на лавочки. Дети возбужденно шептались. Я же нервничала. Не люблю смотреть турниры и всегда вхожу в беспокойство, глядя как дети или мужики бьются, пусть и во имя спорта.

Халид выглядел все же младше Расула. Тот мне показался моего возраста. Значит и опыта больше. Внешне тоже смотрелся массивнее. Спарринг начался. Я старалась не смотреть, но меня охватило такое волнение за моего тренера как увидела эти резкие обмены ударами по телу ногами, смену ударов руками, атаки и отступления. Зрители замерли и даже дети, обычно трудно поддающиеся дисциплине, смолкли, поглощая идеальную борьбу двух таланливых каратистов, впитывая методику. В какой-то момент, когда удар ноги Расула пришелся по плечу, чуть не попав Халиду в голову, я на эмоциях вскрикнула. Дамиров, до этого держащий поединок под контролем, отвлекся на мой голос, утратил и свою внимательность, что и послужило последующим решающим ударом ему в голову противником. Двое тренеров, Антон и Виктор дали отбой игре. Пропуск удара в лицо считался проигрышем. Наша компания протяжно завыла. Все болели за молодого Халида.

– Мама! – подбежал ко мне сын. – Это ты его отвлекла своим вскриком. Он бы выиграл! Не можешь смотреть спарринг, сиди дома, – и недовольно скривился, глядя на побежденного своего кумира.

Я устыдилась. И горестно смотрела на нашего тренера. А он, сняв шлем, вытирал пот с лица и улыбался мне. Я не слышала издалека о чем говорили мужчины, но довольные осуждали технику, делясь мнением. Я отвернулась, не зная куда деть взгляд. Засуетилась, собирая наши куртки, пока не услышала, как меня позвали.

– Гюнель Захаровна, – подошел Антон Андреевич. – Вы же медсестра?

– Да, а что случилось?

– У Халида Руслановича носом кровь пошла.

Мне не надо и говорить, что случилось, я уже по лицу видела, как он зажимал переносицу. Бросив вещи, схватила влажные салфетки из сумочки, поспешила к пострадавшему.

– Халид, держите голову вниз и не отпускайте пальцы, – приказывала я ему, попутно вытирая струйку крови.

– Может у вас есть лед или что-то другое из холодильника? – обратилась я к тренеру, только что бившимся с ним.

Тот лишь покрутил головой.

– Да не переживайте так, что он нос не разбивал никогда, привычные мы, сейчас остановится.

При этом бегал заинтересованным взглядом от Халида ко мне. Позади меня кто-то возбужденно спорил по теме боев, дети разбежались по залу, утратив интерес к нам. А я смотрела на лицо мужчины, касаясь его впервые, не смотря на неоднократный секс. Халид опешил. Убрал свою руку, позволив мне держать салфетку у лица, и лишь сидел и смотрел мне прямо в глаза. Я отвела свой взгляд, не в силах выдержать внимание. Услышала покашливание. Обернулась на звук: Расул, держа подбородок пальцами задумчиво потирал ими щетину, придумывая на ходу нашу историю отношений.

Халид.

Никогда еще не радовался разбитому до крови носу. Вот, оказывается надо пострадать, чтобы моя “авиценна” поспешила мне на помощь. Пришла сама по своей воле. И так нежно заботилась. Я и забыл, как когда-то это делала мама в далеком детстве. И ни одна моя пассия во взрослой жизни. Валиев все понимал. Еще до спарринга приметив ее в толпе родителей и мой к ней нескрываемый интерес, поинтересовался:

– Кто та девушка?

– Мать одного из спортсменов, – ответил я уклончиво.

– И тебя она интересует.

Я не ответил.

– Халид, она же старше тебя. У нее ребенок довольно взрослый. Скорее подходит по возрасту мне, – Расул меня провоцировал.

– Даже думать забудь про эту женщину!

На что Валиев рассмеялся, дружески хлопнув по плечу.

– Ну тогда терпения тебе в завоевании, идем, покажем детям настоящий бой.

И сейчас я метался между пальчиками моей медсестры и желанием врезать в довольную рожу Валиева. Вместо того, чтобы уйти, он наслаждался зрелищем. Я вскочил, кровь уже перестала идти. Вырвал платок из пальцев Нель, прерывая ее заботу.

– Спасибо, уже прошло.

– Извини, что из-за меня пропустил удар, – она искренне переживала.

– Извинишься ночью, – прошептал ей на ухо так, чтобы слышала только она.

Гюнель шарахнулась в испуге, будто я предложил компенсировать здесь и немедленно. Вспышка злости и вот она уже развернулась и уходит от меня прочь. Я