– Евгений…

Отчество мужчины вылетело из моей головы. Впрочем, в таком состоянии я бы и своего имени не вспомнила…

– Что, красавица? – так же тихо спросил Самойлов, приоткрывая глаза.

Выглядел он неважно, но взгляд был твердым. Я судорожно сглотнула. Надо, наверное, как-то отвлечь Самойлова от боли. Но как?! Не о погоде же, блин, разговаривать!

Глеб в это время дозвонился до знакомого хирурга и коротко обрисовывал ситуацию. Вадим бросал встревоженные взгляды на рану Самойлова. Но я смотрела только в глаза раненного мужчины. Никакая сила не могла заставить меня посмотреть на свой окровавленный шарф.

– Сегодня с вами в театре была очень красивая женщина, – наконец, проговорила я, приобняв Самойлова за плечи, иначе он бы сполз с сидения.

Мужчина хмыкнул.

– Хорошо, она не видит, как ты сейчас страстно обнимаешь меня.

Я улыбнулась. Но страх продолжал сжимать желудок.

Самойлов перевел взгляд на затылок Глеба. Тот уже завершил телефонный разговор и теперь напряженно смотрел на дорогу. Посыпал густой снег, и свет фар выхватывал лишь белую пелену.

– Стреляли в тебя.

Негромкие спокойные слова Самойлова казались оглушительными. Я застыла. Шорох дворников равнодушно разбавлял густую тишину.

– Мы стояли рядом. Стрелять могли в любого из нас, – невозмутимо ответил Глеб. Господи, они как будто решают, кому из них идти за пивом! Одна я готова сейчас потерять сознание от напряжения?!

Я покосилась на Вадима. По застывшему профилю сложно было понять, что творилось у него внутри.

– Тебе лучше не возвращаться сегодня домой. Тебя могут ждать.

Самойлов продолжал сверлить взглядом спину друга.

– Я переночую в гостинице, – равнодушно бросил Глеб, выворачивая руль.

Мы ехали на большой скорости, и на обледенелых участках дороги нас слегка заносило.

Самойлов замолчал. Но, по крайней мере, его глаза оставались открыты. Оставшийся отрезок пути я судорожно обнимала мужчину.

Вскоре мы подъехали к больнице. На крыльце нас уже ждали санитары с носилками. Вадим помог Самойлову аккуратно вылезти из машины.

– Прости, красавица, твой шарф я оставлю себе, – криво улыбнулся Самойлов, устраиваясь на носилках.

А я чуть не разревелась. Подавшись порыву, я прижалась губами к холодной щеке мужчины. Пусть с ним всё будет хорошо!

Глеб большой бесшумной тенью двинулся за санитарами. Я неуверенно оглянулась на Вадима. Пустят ли нас в больницу?

Вадим обнял меня за плечи и потянул за Глебом.

Дальше коридора нас с Вадимом не пустила строгая медсестра.

– Ждите здесь, – отрывисто сказала она.

Самойлова уже отнесли в операционную. Навстречу Глебу вышел врач в белом халате с усталым лицом. Они пожали друг другу руки и отошли в сторону, о чем-то тихо переговариваясь.

Я обессиленно опустилась на стул. Меня начало трясти то ли от холода, то ли от пережитого волнения. Вадим сел рядом и привлек к себе.

– Ты молодец, – хрипло прошептал он мне на ухо, согревая своими медвежьими объятиями.

Я всхлипнула то ли от смеха, то ли от слез и подняла на Вадима глаза.

– Я не могу поверить, что всё это по-настоящему! Почему в них стреляли? Мы же не в девяностых на каких-то криминальных разборках!

Я старалась говорить тише, но страх и непонимание клокотали во мне, вырываясь наружу.

– А что ты знаешь о своем соседе? – тихо спросил Вадим. Он внимательно смотрел мне в глаза, осторожно поглаживая большим пальцем мое лицо.

Я хотела быстро ответить, но осеклась.

Действительно, а что я знаю о Глебе? Кроме того, что у него дорогая машина, повадки большого босса, тренированное тело бойца и проницательные серые глаза, в которых иногда можно разглядеть столько грусти и тоски…

Я ничего не знала о своем соседе.

И я бы не удивилась, если бы выяснилось, что стреляли не в Самойлова, журналиста, разоблачающего опасных людей, а в Глеба.

Вадим спокойно смотрел на меня. Он не ждал ответа. Он знал, что мне нечего сказать.

Я с тяжелым вздохом уткнулась лицом в мужское плечо.

– Я чувствую, что он хороший человек, – глухо проговорила я в куртку Вадима.

– Мне тоже так кажется, – задумчиво протянул парень, поглаживая меня по волосам.

Через какое-то время вернулся Глеб. Мы с Вадимом быстро поднялись на ноги.

– Как он? – напряженно спросил Вадим. В ожидании ответа, я прижалась щекой к предплечью парня.

Устало проведя рукой по лицу, Глеб посмотрел на нас.

– Опасности нет. Органы не задеты.

Несмотря на хорошие новости, я не видела в серых глазах облегчения. Что-то гложило мужчину.

Вслед за Глебом мы потянулись к выходу.

– Куда вас отвезти? – коротко спросил Глеб у Вадима, когда мы уже сели в машину.

Вадим назвал свой адрес и, помолчав, осторожно спросил:

– А вы поедете домой?

Глеб усмехнулся и покосился на парня.

– Давай на «ты», – и добавил, переведя взгляд на дорогу. – В гостинице остановлюсь.

Вадим посмотрел на меня и, словно решаясь на что-то, повернулся к Глебу:

– Ты можешь переночевать у меня.

Глеб с удивлением взглянул на Вадима. В моих округленных глазах изумления было не меньше. А?!

– Не хочу вам мешать, – ответил, наконец, Глеб с усмешкой и поймал мой взгляд в зеркале.

Вадим обернулся ко мне.

– Лен, ты не против?

Я уже справилась с легким шоком. И даже начала по-тихому гордиться своим парнем.

– Конечно, не против, – откашлявшись, сказала я. – В зале можно разложить диван. И в холодильнике целый противень мясного пирога.

И зачем я сказала про этот пирог? Наверное, мой организм еще не отошел от шока…

Слегка улыбнувшись, Глеб посмотрел на меня.

– Ну если так, то не откажусь. Спасибо.

Глеб Поляков

Мокрый снег сыпал не переставая. Заледеневшие дворники машины не справлялись, и я сбросил скорость, надеясь, что сзади в нас не въедет какой-нибудь шумахер.

Мне почему-то вспомнился вечер, когда я познакомился с Леной. Тогда метель была еще сильнее. Когда это было? Неделю назад? Две? Мне казалось, что прошла целая вечность.

Я покосился на рыжеволосую девушку через зеркало заднего вида. Она смотрела в окно, в котором ни черта не было видно, и задумчиво хмурила лоб. Волосы, собранные в высокую прическу, рассыпались небрежными волнами, тушь слегка смазалась, губы без следов помады приобрели своей естественный нежно-розовый цвет.