— Не хотел, чтобы ты улетела, — хриплю тихо.

— Ч-чёрт… — Дина нервно кусает губы. — У меня контракт. Мне влетит, понимаешь?

Не понимаю. И дельных аргументов у меня нет. Я чувствую, что сделал всё правильно, но словами выразить не могу.

— Давай остановимся на том, что я эгоист, — рублю правду грубо. — Устроит?

Диана, наконец, поворачивает ко мне голову — смотрит в глаза упрямо, с обидой:

— Ты ушёл не попрощавшись… Просто исчез, а сегодня выскочил, как чёрт из табакерки. Эгоист… — шипит булочка. — Считаешь, этого достаточно, чтобы всё объяснить?! — едва не срывается в крик.

Нет! Конечно, нет. Не достаточно. Но сейчас я думаю не об этом. Мне нравится реакция Дианы — её спонтанность, искренность, эмоции. Красочная рефлексия. И это по поводу малознакомого мужика! Значит, она тоже чувствует.

— Иди ко мне, — сгребаю девочку в охапку.

Она замирает у меня в лапах, а я, уткнувшись носом в её висок, вдыхаю аромат сдобы с корицей. Булочка. Моя.

— Отпусти, — требует не слишком требовательно.

— Я собирался вернуться, но подвернулась работа за городом. Пришлось уехать. Простишь? — небольшое усилие с моей стороны, и Диана ложиться в моих объятиях.

Смотрю на её идеальное личико — губки чуть припухшие, искусанные от волнения, зелёные глаза блестят в свете мелькающих за окном фонарей. Красавица! А ещё добрая. Хрен я такое сокровище от себя отпущу.

— Не за что прощать, — она продолжает вредничать. — Мы с тобой не в тех отношениях, чтобы претензии предъявлять, — она говорит тихо, на меня не смотрит.

Да что ты, хорошая моя?! Не ты ли только что в мой огород камень метнула?

Я с лёгким нажимом провожу подушечкой большого пальца по приоткрытому чувственному ротику, и Дина вздрагивает. Зрачки почти заполняют зелёные радужки широко распахнутых глаз…

Вдох, один на двоих — она не дышит, и я не дышу.

Мысленно я уже почти шагнул за черту разврата. Невольно облизываюсь, глядя на аппетитную грудь под лёгкой полупрозрачной блузкой, и бельё не скрывает острые соски, проступающие через ткань. Пикантный ракурс. При таком раскладе мне сложно сдержать естественные процессы в организме. Прямо скажу — нереально это! Член стоит крепко.

Наклоняюсь и жадно целую девочку в губы. О, чудо! Вредничать она перестаёт мгновенно. Несмело касается пальчиками моей щеки и позволяет ласкать её рот языком, как я хочу. Вкусная такая, сладкая…

Люблю сладкое, ничего с собой поделать не могу!

Водила тактично молчит — только зеркало заднего вида отвернул. За ту цену, что он заломил, я могу себе позволить бонус в поездке. И позволяю — скольжу ладонью по плоскому животику Дины, быстро справляюсь с пуговицей на её джинсах и ныряю под резинку трусиков.

Ох ты, ч-чёрт возьми!

Я едва успеваю ощутить пальцами горячую влагу на складочках, и она крепко сжимает мою лапу бёдрами. Я разрываю поцелуй, смотрю в круглые от шока глазёнки и плотоядно улыбаюсь. Не думаю, что у булочки большой опыт в койке с парнями. Острый момент, жаркий. Я завожусь ещё сильнее, член набирается кровью до ломоты — как бы в штаны прямо сейчас не спустить…

— Расслабься, — шепчу ей в губы. — Будет хорошо, — целую коротко, но жарко.

Можно добавить напора — силой развести стройные ножки красавицы, и она сдастся. Но я не хочу так. Надо, чтобы Дина сама позволила мне трогать её там — захотела этого. Я как маньяк какой-то — клянусь! Одержим интимной игрой, где главный приз не мой оргазм — её. Искренний, спонтанный, эмоциональный…

Диана расслабляется, с едва слышным стоном сама глубже насаживается на мои пальцы. Чёрт, а узенькая она какая! Но ведь не девочка — парень-то у неё был. Вряд ли Костику не перепало…

От мысли про полупокера я зверею в самый неподходящий момент. Уже не ласкаю — имею Диану пальцами. Жёстче, чем требуют первые интимные прикосновения, но я, ни фига с собой сделать не могу. Меня бесит наличие Костика в анамнезе личной жизни булочки.

Она запрокидывает голову, вытягивая изящную шейку, подставляет моим укусам острый подбородок и губы. Кусаю, целую и снова ни черта не ласково. Но девочке, похоже, это нравится — я ощущаю, как нежная горячая плоть сжимается в судороге предоргазма. Цепляется тонкими пальчиками за моё запястье, всхлипывает — вполне громко, но это по фиг. Пусть хоть кричит.

Я жадный и злой эгоист. Моя! Ни с кем не собираюсь делить её. Даже с прошлым.

Таксист тормозит у подъезда ровно в тот момент, когда Диана со стоном кончает мне в лапу. Оргазм и испуг от громкого водительского «Приехали!» смешиваются в нужных пропорциях и превращаются в панику. Дина выдёргивает мою конечность из своих трусиков, быстро садится, дрожащими пальчиками ковыряется с ширинкой и, чертыхнувшись, вылетает из машины.

Я сижу, смотрю. Не дёргаюсь.

Булочка добегает до подъездного крыльца и замирает каменной статуэткой. Кулачки от обиды сжала, не оборачивается. Её сумочка лежит рядом со мной на сиденье, а в ней, видимо, ключи.

Шах и мат, красавица! Нечего от меня бегать.

Я расплачиваюсь с таксистом, забираю сумку, чемодан из багажника и, не торопясь, иду к Диане. Она смотрит на меня — хмурая, руки на груди сложила и дрожит. Одета девочка не по погоде: тонкая блузка — плохой вариант для позднего осеннего вечера.

— Я буду чай. С мёдом, — отдаю Дине сумочку и по-хозяйски берусь за вкусную попку.

Растерянно пискнув, она шлёпает меня по плечу:

— Совсем обалдел?! Господи-и-и… — стонет, открывая подъездную дверь.

Скромняжка — не могу не улыбаться, пока мы идём до лифта.

— Скажи, что тебе не понравилось, и я всё исправлю, — прижимаю булочку собой к стенке кабины.

Жаркие ласки в такси разогрели её — я всё чувствую, хрен обманет.

— Хватит! — рычит Диана, отпихивая меня. — Все подумают, что… — замирает с приоткрытым ротиком. — Подумают… — теряет дыхание.

— Тебе не всё равно, что подумают? — провожу тыльной стороной ладони по нежной щеке, и Дина мгновенно откликается на моё прикосновение.

Глубокий вдох — шикарная грудь красавицы поднимается, врезаясь в мою. Тесно, жарко — хоть здесь её трахай.

Двери лифта разъезжаются.

— Здрасте! — с облегчением выдаёт булочка и выскальзывает из моей хватки.

На площадке перед лифтом стоит дед с дворняжкой под мышкой.

— Здравствуй, Диана, — здоровается с соседкой, а смотрит на меня.

Я бы даже сказал — пялится. Тоже приветствую дедка — кивком — и следую за Диной к двери её квартиры.

— Доволен? — ворчит тихо. — Теперь про меня такого насочиняют! — ворочает ключом в замочной скважине.

— Мне уйти? — спрашиваю на всякий случай.