У меня ещё полкружки чая, и мне невкусно — не сладко. Сахар добавлять поздно — чай остыл, и я тянусь к баночке с мёдом, которая стоит на столе. Набираю ложку тягучей сладости, сую в рот, и меня осеняет:

— Мёд!

— Ага, давай, — гость тоже берёт чайную ложечку и тянется к банке.

— Нет, ты не понял! Это имя для тебя — Мёд, — радостно таращу на него глаза.

— А что, мне нравится, — щетинистые щёки растягиваются от улыбки. — Люблю сладенькое.

Речь о пчелопродукте, но глазами он почему-то меня облизывает…

Радостное выражение стекает с моего горящего от смущения лица — расплавилось нафиг. Я за всю жизнь столько не краснела, как последние часов шесть.

Не надо на меня так смотреть, мужчина!

— Так… Тебя устраивает псевдоним? — я подрываюсь из-за стола, иду к плите.

— Вполне, — довольно соглашается мой раненый гость. — А тебе нравится?

— Нравится, — бурчу, стараясь держать себя в руках.

— Тогда можно я буду называть тебя — булочка?

Бабах нахрен!

Резко разворачиваюсь к новоиспечённому Мёду, сжимая в руке кухонный нож.

— Что ты сказал?! — моя шея вытягивается.

— Да я… это… Ты кругленькая такая…

— Лучше тебе заткнуться! — делаю шаг к нему, жестикулирую, а выходит, что трясу ножом.

— Спать пойду, — он быстро встаёт и уходит в зал.

А я остаюсь в кухне пыхтеть, как маленький чайник. Булочка! У меня есть несколько лишних килограмм, но я точно не похожа на булочку!

Разворачиваюсь к плите, швыряю нож в раковину и нервно вытаскиваю из пачки горсть спагетти. Сую их в кипящую воду и…

Никаких больше макарон! Достаю из шкафчика запасы и утрамбовываю их в мусорное ведро. Вообще ничего мучного в рот не возьму теперь. Ни кусочечка! На стрип-пластику как на работу — в обязательном порядке, и ещё в качалку запишусь, и в бассейн.

Выключаю плиту, прячу мясо обратно в морозилку. Аппетит пропал, и я очень надеюсь, что это надолго.

Полежать пять минуточек было плохой идеей. Смотрю на экран своего телефона и глазам не верю — половина десятого утра! Как так-то?! Не поспала — моргнула, а первая пара — прогул.

Чертыхаясь, я быстро встаю с кровати, достаю из шкафа платье и несусь в ванную. Чищу зубы и вспоминаю, что я сегодня не одна. Раненый гость с перепуга из головы вылетел. Надо срочно его будить. Мне из дома выходить через десять минут!

Во рту — зубная щётка, в руках — полотенце, я врываюсь в зал. Диван пуст. Мёда в комнате нет. Хм…

Проверяю кухню — пусто, дёргаю дверь туалета — не заперто, темно, на всякий случай заглядываю в спальни — гостя там нет.

Входная дверь у меня захлопывается! Я быстро щёлкаю замком — может, он зачем-нибудь вышел в подъезд и не смог вернуться?

— Мёд! — кричу, а в ответ — тишина.

Я возвращаюсь в квартиру и с круглыми глазами начинаю носиться по комнатам — ищу, что пропало. А ничего не пропало. Даже деньги в кошельке, который лежит в прихожей на самом видном месте, целы. Нет только спортивной сумки Мёда. Как и его бейсболки, и кроссовок…

Он не вор. Он просто ушёл.

Я плюхаюсь на пуфик в коридоре, под горлом стоит мерзкий комок обиды. Собрался, пока я спала, и свалил — даже не попрощался. Хотя обижаться я должна только на себя. Ночью повела себя, как ненормальная — орала, ножом кухонным размахивала. И всё из-за какой-то невинной «булочки». Сейчас это прозвище кажется даже милым, но вчера… Наверное, Мёд подумал, что я дура неадекватная, и сбежал от греха подальше.

Чую — сейчас разревусь. Ни шанса истерике!

Иду в ванную, ставлю под кран ведро — буду отмывать гостиную. В универ идти расхотелось. Точнее, мне туда никогда не хочется, едва не за волосы каждое буднее утро тащу себя на пары. Это мама моя хотела в молодости изучать право и стать прокурором…

Короче! Хватит себя жалеть.

Иду в зал — скатываю белый в кровавую крапинку коврик. Его придётся отнести в химчистку — сама я точно не справлюсь. Пшикаю на кожаный диван моющим средством и берусь за мытьё пола. Бытовой фитнес с утра успокаивает, заряжает энергией и… не даёт превратиться в «булочку».

Я всхлипываю и сажусь в кресло. Ну почему Мёд ушёл вот так — тихо, не сказав мне ни слова?.. Почему?!

Вполне вероятно, что мы с ним больше никогда не увидимся. Я не знаю настоящего имени этого мужчины, у меня нет номера его телефона… От осознания очевидного факта становится горько.

Дина — сама себе Буратино.

Всё так и будет, пока я не стану самодостаточной личностью без комплексов. Если это случится, из моей жизни исчезнут Костики и мамины хотелки, а нормальные мужчины перестанут от меня сбегать. Я никогда не бредила отношениями, но сейчас хочется, чтобы у меня появился парень. Не тупой упырь, как Костик, а такой, чтобы уважал, ценил, любил… меня.

М-да, походу пора топать в магазин за губозакатывательным станком.

Вытираю слёзы и иду искать телефон — позвоню тёте, пусть чётко обозначит фронт работ с договорами, которые висят у меня на мейле. Раз уж я не иду на пары, надо себя чем-то нагрузить до вечера. Чтобы не думать.

— Доброе утро, тёть Марин, — я всё ещё хлюпаю носом.

— Что-то срочное? — недружелюбно отзывается она.

— Нет, я…

— Тогда давай потом, — тётушка сильно нервничает.

— Что случилось? — у меня в груди холодеет, понятно — случилось, и серьёзное.

— Медведь пропал.

— Что?.. Как?! Боже… Надо искать, да?

— Уже. Я Мишу в пять утра подняла, а он все службы, которые только можно. Вон, вертолёт кружит, — я слышу на заднем фоне звук работающих лопастей. — Но пока безрезультатно.

— Как же так? — я выдыхаю. — Он ведь раненый, не мог далеко уйти.

— Я тебе больше скажу, Дин — он вообще не мог уйти. Мистика! Клетка была открыта ключом, ключ всю ночь висел у баб Маши в коморке на стене. Никто не брал его — это точно. По записям камеры на проходной не видно, чтобы кто-то входил или выходил с фермы. Забор цел.

— А Федя?

— Федя с жеребёнком полночи нянчился. Только в четыре часа увидел, что клетка с мишкой пустая стоит.

— Может, он где-то на территории прячется? — у меня ещё теплится надежда на лучшее.

— Всё тут обыскали — нет его. Медведь — не хомяк, знаешь ли, — слышно, что тётя очень расстроена. — Ой, у меня вторая линия!

— Позвоните, когда… Когда мишка найдётся.

Но тётя Марина меня не слышит — она уже говорит по другой линии, а мне в ухо врезается мелодия.