— Вы убегали от кого-то? — к нашей компании подошла Жанна Михайловна. — К вам приставали?!

— Если бы, — мечтательно закатила глаза я, вспоминая Олега Дорфа во всей красе. — Просто встретили вашего соседа. Писателя. С его псом. А дети боятся собак…

Вот так. Не зря же я их родила? Теперь можно сказать, что в побеге виноваты они, а не мои комплексы.

— Ах, Олежик! — Жанна Михайловна понимающе улыбнулась. — Попросите его надевать на Корниса намордник, он легко это исполнит. Скажет какую-то гадость, конечно, но вы просто не слушайте. Манера у него такая, хамить не по делу.

— Звучит многообещающе, — хмыкнула я.

— Ну что, в бассейн? — за моей спиной нарисовалась Карина — самая младшая из детей Лопухина. — Погода как раз чудесная для вечернего заплыва.

— Да-а! — радостно защебетала Аринка.

— Ура! — Тёма хлопнул в ладоши. — Вперёд!

Он первым рванул к лифту, а следом за ним девочки. Пару секунд посомневавшись, я решила пойти навстречу детворе.

Бассейн нашелся на четвертом этаже. Красивый, большой, с разной степенью «мелкоты», что очень облегчило мне жизнь, потому что самая купальник не взяла.

К моему удивлению, Карина — божественно выглядящая в раздельном черном белье — потрясающе ладила с моими детьми, помогая им, направляя в воде и зорко следя за каждым в отдельности. По инерции я иногда покрикивала с берега, хотя понимала, что это не нужно: компания в воде прекрасно обходилась без меня.

И мне бы радоваться, но внезапно в душе всколыхнулась ревность. Уже много лет я — центр мироздания для этих троих. А они — мой центр. Часто я сочувствовала себе по этому поводу, понимая, что это неправильно и нужно расширять круг общения и привязанностей, но сделать это на деле не получалось. Или я просто не пыталась?

А теперь мои младшие с удовольствием плескались в обществе едва знакомой тёти, наслаждаясь ее вниманием и спокойной манерой речи. А во мне бурлил океан сомнений и страхов. Как же я? Муж ушёл, теперь еще и детям не нужна?!

Примерно на последней мысли я тряхнула головой, понимая, что стало заносить не туда. Тогда-то я и нашла в себе силы отойти чуть в сторону, сесть на шезлонг и отвернуться от воды. Чтобы моментально наткнуться взглядом на Льва.

— Отдыхаешь? — улыбнулся «братец».

— Пытаюсь, — честно ответила я.

— Оно и заметно. Чего сама не плаваешь?

— Купальник забыла.

— Хочешь, я уйду, разденься и купайся в белье. Кому какое дело?

Я открыла рот, чтобы высмеять подобную идею и вдруг улыбнулась. Вспомнила, как лет девять назад дорвалась до озера в Подмосковье. Мы тогда приехали к родителям мужа, оставили им грудную Варю и пошли прогуляться к воде. На пляже была масса народу, стояла страшная жара… И да, я тогда разделась и с визгом побежала в воду. Если и были те, кто посмотрел косо, мне было все равно. Тогда у меня не было комплексов, нарочитой серьезности и навязчивой мысли, что весь мир занят только тем, чтобы следить, в чем я бегу в воду. Я просто умела быть счастливой. А если умела тогда, то и теперь вспомнить смогу. — Что? — нахмурился Лёва. — Ты чего смеешься.

— Вспомнила молодость, — пожав плечами, посмотрела на взвизгнувшую от счастья Аринку.

— Ой, тоже мне, старушка. Средняя продолжительность жизни женщины семьдесят пять лет, так что ты еще и половину своего срока не прожила. Рано стариться.

— Откуда такая статистика?

— Оттуда, — Лёва поднялся. — Я ухожу. Купайся с детьми, Маргарита. Или вы часто на виллах в Сочи зависаете, и можно отложить?

Моего ответа парень не дождался — ушел, насвистывая что-то себе под нос. Я смотрела на его спину, улыбалась и… снимала платье.

* * *

Это был прекрасный вечер, завершивший весьма необычный день. Я ближе узнала Карину, оказавшуюся — к моему удивлению — совсем не наглой выскочкой, а наоборот, очень приветливой и милой. Хотя и несколько… пустоватой в плане знаний. Как выяснилось, книг она не любила, географию тоже, а на истории всегда скучала…

Поняли мы все это не потому что пытали бедную девушку на предмет знаний в разных областях. Она как бы «кололась» сама.

— Наша бабушка сейчас живет в Беларуси, — рассказывала Варя.

— Там классно, — соглашалась Карина. — Такое тёплое море! И вода прозрачная такая, даже рыбок видно.

Примерно из таких диалогов я сделала не самые лестные выводы о внезапно приобретенной сестре, зато дети были в восторге. Столько нового узнавали от тёти!

Позже я сказала им, что Карина — сказочница, а потому многое из ее рассказов — выдумки.

— Врушка! — сразу переиначила всё на свой лад Аринка.

— Нет, — поправила я. — Врут намеренно, а она как бы понарошку, не со зла. Вас порадовать. Потому, чтобы она ни сказала, лучше проверить — мало ли…

— Снова радует нас, — кивнул Артёмка.

Одним словом, дети остались довольны моим объяснением и новой знакомой.

В домик мы вернулись затемно: в Сочи вообще вечерело намного раньше, чем в Москве. Дети утомленно зевали, спотыкались на ходу и — на радость матери — отключились, едва добравшись до кроватей.

А вот на меня напал самый ужасный ночной зверь — жор. Он проник в мою голову и, частично, в желудок, напоминая о холодильнике, в котором прятались беззащитные вкусняшки.

И я сдалась. Решила отложить на завтра девиз «ем только до шести!» и, сделав пару супер-калорийных бутербродов, заварила кофе. В домике стояла благостная тишина, по кухне— гостиной разносился божественный запах чудо-напитка, когда я вдруг решила, что и этого мне мало.

Подхватив бутерброд и чашку с кофе, я вышла на улицу и села рядом с террасой. Щурясь от счастья, сделала глоток и… чуть не подавилась кусочком бутерброда.

— Приятного! — грубовато сказал кто-то из темноты. — Тоже не спится?

Если я и устала, то остатки сонливости ушли в тот момент, когда от одного из деревьев отошла тень, преобразуясь в крупного мужика.

— Это я, Паша, — «успокоил» меня он, подсаживаясь рядом с таким выражением лица, будто мы так уже целую вечность вечерами просиживаем. Если б не была так зла и напугана, точно бы умилилась.

— И чего тебе надо? — совсем без радостных нот, уточнила я.

— Поговорить, — ни капли не смутился он. — О вас, о бабах.

Я медленно начала жевать откушенный кусок хлеба, не зная, что тут добавить.

Запахло перегаром — Паша ко мне повернулся, хмыкнул грустно:

— Да, я пьян. Алкаш! — поставил он диагноз сам себе. — Такие дела.

Не придумав ничего лучше, я грустно вздохнула и отдала ему закуску.

— Спасибо, — в голосе мужчины послышалось удивление. — Как раз есть охота. На ужине кусок в горло не лез, а теперь прям быка бы…