Сейчас она с восторгом разглядывала долину, любуясь красками природы. Он же мог думать только о том, что значение многих поступков в этом мире зависит от ракурса восприятия. Обычная, на первый взгляд, прогулка с красивой женщиной для него была нарушением дисциплины и данной клятвы. Он заслужил возможность отвлечься на некоторое время от привычных обязанностей и полюбоваться пейзажем, но не мог, он не видел мир таким, как другие. Что скажет Марджери, когда поймет это?

Они шли по саду. Большинство людей не обращали на них внимания, но некоторые все же с интересом оборачивались. Хорошо, никто не посмел остановить их и поприветствовать. Они направлялись к деревьям на самом краю, где большая часть урожая была уже собрана. Марджери поняла это и хмурилась, недовольная тем, что более доступные плоды уже сложены в корзины. Оставшиеся висели на ветках высоко над землей.

Эврар отвлекся, очарованный видом ее покачивающихся бедер, и не сразу понял, что Марджери обращается к нему.

— Без твоей помощи тут не обойтись. — Задрав голову, она оглядела редкие плоды айвы.

Он предвидел, что так случится. Легко подхватив женщину за талию, он поднял ее — теперь можно любоваться ее тонкими лодыжками, а округлая попка была прямо перед глазами. Не один день он мечтал о таком моменте, ведь значительная разница в росте не позволяла любоваться фигурой Марджери в подобном ракурсе. Благо она совсем не против. К тому же сама попросила о помощи, касалась его, значит, не боялась и доверяла. Она не относилась к нему, как к чудовищу, и не считала ценной добычей, которой можно похвастаться. Неприятно признавать, но она распоряжалась им, командовала, однако это не обижало, пожалуй, даже нравилось. Он представил, что и она могла бы подчиняться ему, и это вызвало легкий трепет.

— Нет ли поблизости лестницы или табурета? — спросила Марджери.

Она уже стояла на земле и прошла чуть вперед.

Эврар отвернулся, чтобы скрыть улыбку.

Марджери — удивительная женщина, сильная духом и смелая, по-видимому, еще и красива, так, по крайней мере, считают знакомые ему мужчины. Как получилось, что она стала добычей Руля? Стоило о нем вспомнить, и пальцы сами сжимались в кулаки. А Иэна? Он использовал людей в игре, начатой еще его родителями ради получения богатства и власти. Она велась в большой секретности, включала в себя тайные встречи, ночные свидания и передачу посланий. Почему же он не убил Марджери сразу, как поймал? Ведь казнил и по гораздо менее серьезным причинам. Факт, что он сохранил жизнь Марджери — пришлой, никому не известной женщине, настораживал. Как и поведение Иэна. Раньше лорд хотел, чтобы он, Эврар, всегда был рядом, теперь же все чаще давал ему задания, заставлявшие находиться вдали от себя. Может, в том числе по этой причине он приводил в крепость все больше наемников, которых приходилось обучать и тренировать? Иэн утверждал, что не может доверить их никому, кроме Эврара. Он не задавал вопросов, понимая, что истинных причин лорд не откроет.

В начале службы Эврар часто размышлял, хороший ли Иэн человек, стал ли таким, каким хотели видеть его родители? Или он воплощение зла и только притворяется добрым?

Иэн любил жену и детей, это бесспорно. Он боялся, что их убили, но потом поползли слухи, что они сбежали. Зачем увозить куда-то семью, чтобы потом объявлять во всеуслышание, что он ищет их?

Он впал в ярость, раскромсал подушки, узнав, что брат Рейнольдс действовал против него, заключил договор с их врагами, теми, кто уничтожил их старшего брата Гая — его никто не оплакивал, даже родители. Потом Иэн сам заключил дружбу с убийцами брата, более того, строил планы против собственной семьи. Уорстоуны когда-то были сплоченным родом. Теперь же все рухнуло, исчезла и сила, и верность друг другу.

Что это будет значить для него самого и Марджери? Неизвестно. Странно, что он последнее время думает о них как о едином целом. Как это странно…

— Ладно, не беспокойся, я уже нашла, — послышался голос Марджери.

Что она нашла? Ах да, лестница.

Эврар не помнил ни одного случая в жизни, когда ему повезло бы. Многие завидовали его росту и силе, но женщины его избегали, мужчины, которые не были достаточно храбрыми, чтобы сразиться, относились с презрением. Иэн, лорд Уорстоун, использовал как подручного. Эврар был для него только оружием.

Великан понимал, что не сможет отказаться от общения с этой женщиной, не сможет держаться от нее подальше, и это станет еще одним пунктом в череде нарушений приказов лорда. Он не может, но должен себя заставить. Отношения между ними — угроза не только его семье, но и Марджери. С каждым днем оставаться рядом им опаснее.

Эврар подошел, легко взял лестницу, которую безуспешно пыталась установить Марджери, и прислонил к одной из толстых веток дерева.

— Можешь поднять мою корзину, не хочу бросать фрукты, чтобы они не побились.

Деревья вовсе не казались ему высокими, ей же нужна лестница лишь потому, что она очень маленького роста. Расстояние даже от верхушки дерева до земли не такое значительное, чтобы, упав, плоды повредились. Никто из сборщиков не поднимался наверх с корзинами, но Эврар покорно взял корзину.

Марджери благодарно ему улыбнулась. Смутившись, он отвел взгляд и принялся рассматривать сквозь листву кусочки неба. Не стоит думать о той реакции, которую вызвал такой пустяк, как улыбка женщины. Один за другим в корзину ложились плоды. Их соприкасание друг с другом будто отсчитывало минуты до часа его наказания.

Раз, два, три…

В прошлом году он отрубил два пальца наемнику, который уже потерял один раньше от обморожения. Иэн приказал отрубить еще два, потому что тот был настолько глуп, что в холода опять не прятал руки.

Четыре, пять, шесть…

Чего лишится он, если Иэн узнает, как он стоял под деревом с корзиной? Пальца? Или сразу конечности? Он старался никогда не рисковать собой так необдуманно…

— Запретный плод, — произнесла Марджери.

Он не должен был смотреть, но не мог сдержаться. И был вознагражден. Солнечные лучи сделали ее кудри золотистыми, подсветили глаза, обрамленные темными ресницами, подчеркнули изогнутые в улыбке губы.

— Что?

Марджери повертела в руке айву.

— Говорят, именно айва росла на древе познания в Эдемском саду.

Эврар раньше никогда не думал, что это за фрукт. За годы он видел немало картин и гобеленов на эту библейскую тему, но ни разу не задумывался над ней. Искусство не размахивает мечом, от него не надо защищаться, потому оно