на щеках выступили веснушки. Карие глаза сверкали от гнева.

– Ну, запомнили? – в голосе девушки звенела сталь. – Тогда мы пошли.

И Вера «ледоколом» двинулась прямо на них. Троица расступилась, пропуская Тимофея и его подругу.

– Наш человек! – послышалось вслед.

– Да, чувиху отхватил, что надо, такая не предаст. Только страшненькая.

– Зато надёжная, как швейцарский банк.

Троица долго обменивалась репликами в адрес смелой парочки. Но те даже шагу не прибавили. Вера, всё это время находившаяся в нервном напряжении, начала понемногу успокаиваться. Теперь по её коже побежала предательская дрожь. Ноги подкашивались. Решив, что девушка замёрзла, Тимофей предложил зайти в подъезд, погреться.

Вера согласилась.

Они вошли в единственный во всём микрорайоне девятиэтажный дом и поднялись на лифте до самого верха. Тишину подъезда разрезал сильный грохот работающего механизма. Оба вздрогнули от неожиданности.

Между восьмым и девятым этажами находилась батарея центрального отопления. Тимофей снял с Веры пальто и накинул его подкладкой на окрашенный чугун радиатора. А потом прижал девушку к себе, запахнув в тулуп. С небольшой натяжкой хватило на двоих.

– Зачем мы так высоко забрались? – громким шёпотом спросила Вера. – И людей, наверное, разбудили? Можно было и на втором этаже так постоять.

– Дурёха! – улыбнулся Тимофей. – Отопление в домах идёт сверху вниз, а тепло, наоборот, – поднимается снизу-вверх. Здесь самая тёплая точка в подъезде.

Вера подняла голову, и их губы встретились. Тимофей поцеловал девушку, но она не ответила. Её губы остались сомкнутыми в плотно сжатую полоску.

– Тебе сколько лет, детка? – удивлённо спросил Морозов.

– Девятнадцать, – опустив ресницы, ответила Вера.

– Так ты уже большая девочка, а целоваться не умеешь…

– А я ни с кем и никогда не целовалась. Странно, что ты такой опытный, в семнадцать-то лет!

– Ладно, это за поцелуй не считается, – пробормотал Тимофей. – Я подумал, что ты именно этого и хотела. Будем считать, что случайно получилось.

С трудом сдерживая смех, Вера прыснула ему в грудь.

– Это ты себя успокаиваешь или меня?

– Обоих. Ведь если ты не умеешь целоваться, надо же когда-то научиться, – серьёзно ответил Морозов. – Меня соседская девчонка учила, Татьяна. Мне тогда тринадцать было. Моя первая любовь. Да, всё-таки прав был великий Ленин, когда говорил, что надо учиться, учиться и ещё раз учиться! Иначе сорвёшь главное торжество в жизни девушки.

– Какое такое торжество? – удивилась Вера.

– Процесс окольцевания, именуемый свадьбой.

– Надеюсь, к тому времени научусь, – весело ответила девушка.

– Ну, вот и давай учиться!

Тимофей потянулся к её губам, но Вера остановила его.

– У всякого обучения должна быть теоретическая база, – кокетливо произнесла она.

– Теорию тебе мама расскажет, если со мной практику не усвоишь.

– А почему именно ты?

– Нет, ну хорошие дела! – иронически воскликнул Тимофей. – Грею тебя я, обнимаю тоже я, от хулиганов избавил на всю оставшуюся жизнь опять-таки я. Нет, ну, конечно, если есть кто-то другой, то я не настаиваю на роли обучающего. Но требую компенсации за вышеперечисленное!

– Ладно, ладно, другого всё равно нет, – согласилась девушка.

Тяжело вздохнув, она подставила ему лицо для поцелуя. Зажмурила глаза и ждала прикосновения, затаив дыхание. Но ничего не произошло. Вера ещё немного подождала и открыла глаза.

– Передумал? – в полном недоумении спросила Вера.

– Я что, такой страшный и противный, что ты зажмурилась, как от зубной боли? – улыбнулся Тимофей.

– Никакой ты не противный. Просто мне самой страшно! Ну ладно, целуй уже. Я постараюсь не закрывать глаза…

– Тогда расслабься! Ты же не на экзамене по анатомии. И губы не сжимай, будто тебя пытают.

Вера хотела что-то ответить, её губы разомкнулись. Улучив момент, Тимофей накрыл её рот своим. Теперь получился настоящий поцелуй – горячий, искренний, страстный. Глаза Веры закрылись сами собой, и она ещё тесней прижалась к парню. Поцелуй затянулся, девушка робко и неумело начала отвечать на молчаливый призыв Тимофея. Дыхание задержалось, и их губы с трудом расстались друг с другом.

Вера открыла глаза. Лицо Тимофея плыло перед ней, как в тумане. Девушка вздохнула, восстанавливая дыхание, и томно прошептала:

– Никогда бы не подумала, что это может быть так приятно. В животе только как-то странно, будто мурашки изнутри бегают.

– Тогда закрепим! – и Тимофей вновь прильнул к её чуть припухшим губам.

Сладкие волнующие ощущения повторились. Так пара целовалась минут пятнадцать. Наконец, Вера взмолилась:

– Ну, хватит, для первого раза и так слишком много. Пойдём домой!

– Ну, как хочешь… – уныло ответил Тимофей.

«Хочу ещё, ещё как хочу!» – стучало в голове у Веры.

Но она благоразумно промолчала и высвободилась из объятий Морозова. Он помог ей надеть пальто, и они медленно спустились вниз по ступенькам.

Оставшуюся дорогу шли молча. Тимофей исподтишка наблюдал за Верой. Было заметно, что она задумалась о чём-то важном – одна мысль сменялась другой, тенью пробегая по её лицу. Но окончательного решения она не могла принять.

– Чаем напоишь? – подсказал Тимофей, когда они подошли к общежитию.

– Ага! – радостно ответила Вера, поднимаясь по ступенькам крыльца.

– Ой! Там же Лилька! – неожиданно спохватилась она, когда они уже подошли к дверям комнаты. – Ты мне совсем голову затуманил. С тобой так хорошо, что я забыла. Живу-то я не одна. Ну, давай тихонечко, ладно?

Она вошла в комнату и зажгла настольную лампу. В тусклом свете проявились два шкафа, стоявших задней стенкой к входной двери. Они отделяли кухню-прихожую от остального пространства комнаты.

– Ве-ерка, шалава, я уже думала, ты не вернёшься! – донёсся из-за импровизированной перегородки прокуренный женский голос. – Оп-паньки! Да она ещё и с хахалем!

В проёме между шкафами появилась растрёпанная женщина лет тридцати с обнажённой отвисшей грудью.

– Прикройся, дура! – шикнула на неё Вера.

– Сама ты дура, – дерзко усмехнулась женщина. – Пусть парнишка хоть поглядит…

– Было бы на что! – огрызнулась Вера. – Сейчас чаю попьём, и он уйдёт.

За перегородкой послышалась возня. Резко развернувшись, женщина бросилась туда.

– Ты куда это собрался? – раздался за перегородкой её умоляюще-испуганный голос.

– А что мне тут делать? – глухо забормотал мужчина. – Ты наобещала: «Она не придёт, она не придёт!» А вот пришла! Что ты теперь, на улицу её выгонишь?

– Вовочка, миленький… Ну, пожалуйста… – громко шептала женщина.

– Вот баба дура! Мало тебе, что ли? Так пошли ко мне.

Из-за перегородки вышел высокий худощавый мужчина лет сорока. Бросив взгляд на Веру и Тимофея, он коротко высказался:

– Птенцы.

Потом снял с вешалки засаленное пальто с вытертым каракулевым воротником, сунул ноги в сапоги, нахлобучил на голову кроличью ушанку и удалился. Через пару минут за ним последовала и Лилька.

– Что ж, так спокойнее, – улыбнулась Вера.

– Гляжу, весёлая у тебя соседка, – отозвался Тимофей, обводя взглядом старую мебель и типичные общежитские