- Ммм... Тьфу, тьфу...

- Ты что, с ума сошла? Ты нас чуть не убила! - подскочила я к вороне.

- Прощения просим. Не рассчитала. Магнитная буря, навигацию нарушает. А вода в брюхе - тангаж...

- Ты всё сделала, милая? - спросил шеф, отряхивая птицу от пепла. - Он действительно ушел?

- Как гриб сквозь землю, - кивнула ворона. - Уж я следила-следила, смотрела-смотрела...

- Тогда можно начинать, - нетерпеливо оборвал её шеф.

Извлек из жилетного кармашка маленький пузырёк, поставил на ладонь и подул. Пузырёк начал расти, расти, и вырос в пузатую трехлитровую банку. В банке сидел гомункулус - крошечный такой живой человечек. Со сплошь заросшим диким волосом лицом, с фингалом под правым глазом и с золотыми коронками во рту. Одет гомункулус был в вытертые хаки и такую же безрукавку, под которой угадывались синие тюремные татуировки.

Банка лопнула мыльным пузырём и гомункулус соскочил с ладони Базиля в песок. Он чуть-чуть подрос, но всё равно очень походил на гнома.

- Я твою маму мотал, я твою сэстлу мотал, я тэбя самого...

- Повежливее. Здесь барышня.

- Я твою балышню...

- Да это я тебя палочкой от мороженного выпотрошу, а из кишок шнурков намотаю, - я показала ему "козу". - Ноздри накинь, шарами стукнись, а потом затухни, гнилушка.

- Вах, какая дэвушка! Пэлсик, а нэ девушка... Луки убели, да?

- Ноздри, говорю, накинь!

- Маша, успокойся. Он больше не будет.

- Слушай, продай, а? Дэвушка продай! Характэр - бомба! Толко худая... Я её халвой кормить буду. Станэт круглая, красивая... Как ангэл!

- Я те покажу, ангел. Я тебя сейчас жопой на ботинок натяну...

- Маша, отойди от него. Сет - наш союзник.

Мы с Ванькой переглянулись.

- Это Сет?

Остановило меня от дикого хохота только то, что я твердо знала: над коротышками смеяться нельзя...

- А шо? Нэ нлавится? - бог смерти картинно повернулся вокруг себя. - Пасматли! Кылысавэц-мужчына... Пойдэм, за дюну э? Я тэбя прямо сичас счастливой жэнщыной сдэлаю!

Голову гомункулуса украшала блестящая лысина, камуфляж казался каким-то обсосанным, обтрепанным и обгорелым. Костяшки пальцев сбиты, ногти обкусаны. На ногах - резиновые сланцы. Из них торчали волосатые и не очень чистые пальцы...

- Вы нас разыгрываете, Базиль, это не бог смерти, - повернулась я к Лумумбе. - Это хоббит. И даже не маскируется.

Взгляд коротышки поскучнел, подернулся мутной пленкой, рука скользнула куда-то в недра штанов...

- Аккуратней, Сет, - Базиль флегматично смотрел себе под ноги. - Хочешь вечность в бутылке провести? - учитель повернулся ко мне. - А ты, юный падаван, не нарывайся.

- Он сам виноват. Намёки грязные делает...

- Вах, дэвушка! Какиэ намёки? Чистые намэрэния! Жинюс - царицэй станэшь... Четвэлтой. Или пятой. Челт, нэ помню...

- А ну... - вперед вышел Ванька. Сет доставал ему разве что до груди. Да и то, если подпрыгнет. - На чужой вершок пасть гнилую не раззевай!

Сет смерил взглядом Ваньку вдоль, а потом поперек. Глаза его двигались ме-е-едленно и долго.

- Эт кто? - спросил он уголком рта.

- Ученик ихний, - мстительно улыбнулась я. - А еще мой жених.

Как эти слова вырвались, не знаю. Наверное, те бесы, про которых Бабуля говорил, что они людей путают, вот прямо сейчас меня и попутали...

Зато Сет, кажется, проникся. Шаркнув ножкой, подошел к моему напарнику, уважительно пожал его лапищу и так же тихо отошел.

- Был не прав, - извинился он. - Обещаю загладить, искупить...

- Ты всё слышал? - перебил, потеряв терпение, шеф.

Отвернувшись от нас с Ванькой, Сет кивнул.

- Ты согласен заключить сделку?

Лицо бога смерти сделалось строгим и простым. В глазах, в осанке, прорезалось величие, а над головой возник призрак оскаленной волчьей головы.

Лумумба тоже изменился. Сорочка на нем сама собой побелела, в начищенных сапогах отразилась луна, а на бедре качнулся эфес тяжелой шпаги.

- Согласен, - кивнул Сет и протянул - плюнув на ладонь - руку. Лумумба, не колеблясь, плюнул на свою.

- Самеди всё равно мне должен, - сказал бог смерти.

- Я - его старший брат. Значит, могу взять этот долг на себя.

Сет оскалился.

- А не пожалеешь?

- Главное, сам не пожалей, - усмехнулся шеф.

Иван

Да, если б не Суббота - фиг бы Линглесу заполучил Мёртвое Сердце. А бвана теперь расхлебывай...

Последние шесть лет мы с Лумумбой были неразлучны. Мотались по городам и весям нашей необъятной, делили одну корку хлеба и последнюю понюшку. И что характерно: никогда, ни при каких обстоятельствах он не упоминал, что у него есть брат.

Поймав себя на этой мысли, я понял, что ревную учителя. А вдруг он плюнет на всё? На Москву, на АББА, на нас с Машкой... И останется здесь, в Африке.

- Шеф, у вас еще братья имеются? - спросила Машка. - Я хочу сказать, с таким родственником и врагов не надо, и если есть и другие...

- Геде - мой единственный живой брат, - ответил Лумумба таким тоном, что любой нормальный человек смекнул бы: пора закругляться. Но моя напарница была кем угодно, только не нормальным человеком.

- А кто правит вашим государством?

- Моим государством? - удивился наставник.

- Ну, я так понимаю, ваш папа был королем. А значит, он чем-то правил, верно? И если он уже умер - пустьземляемубудетпухом - а вы старший в семье, значит...

- Королевством Самбуру правит моя мать, королева Лайлани. Пребывает она в добром здравии, и уходить на покой не собирается, - бвана многозначительно пошевелил на Машку бровями. - А теперь помолчи.

- Нет, ну вы только представьте, - напарница сделала торжественное лицо. - "Его Величество король Лумумба". Звучит?

- Какая буква в слове " а сейчас помолчи" тебе непонятна?

- Да я что, я ничего, - Маша ехидно прищурилась. - Просто интересно... - бвана заворчал, как пёс, которому не дают спокойно погрызть мозговую косточку. - А куда это Сет запропастился? Не нравится он мне. Маленький, а сам хи-и-и-трый.

- Никого не напоминает? - огрызнулся учитель.

- А и правда, бвана, зачем вам этот уголовник? - поддержал я напарницу.

- Я уехал из Африки двадцать лет назад. Так что о местных реалиях знаю не больше вашего. А Сет - старожил. Он может оказаться полезным.