- Но если это не он, то кто? - перебила Машка. Забравшись на сиденье с ногами, она не отрываясь смотрела в заднее стекло. - Интересно, а покрышки эти шакалы едят?

- Это не Линглесу, - вдруг заявил Лумумба. - Это вообще не к нам. Это за тобой, Сет.

Бог смерти как-то весь сморщился, скривился, а потом, ни на кого не глядя, буркнул:

- Это мой сын. Анубис.

- Анубис? - удивилась Машка. - Такой собакоголовый?

- Я сам его учил, - Сет будто не слышал. - И первую дозу дал и первую ломку пережить помог. Мать не выжила, а нам повезло. И всё ведь хорошо шло... Караваны грабили, рабов продавали да камешки собирали... Эх, золотое время! Ну, повоевали, конечно - как без этого? Да только против нас двоих даже Осирис - мелкая шестерка. А месяца два назад что-то случилось с моим сыном. Спортили мне его, понял? Высокомерный стал. Берега совсем попутал. Я к нему по-человечески: так мол и так, сынок. Если какие проблемы - ты только скажи, а уж вместе мы... А он мне: нет больше никаких "нас". Есть бог Сет и бог Анубис. И будет меж нами вечная вражда. Ну, я взбесился. Поймал его, недоумка, голову подмышкой зажал, и по заднице ремнем, ремнем... Думал, поучу отцовской любящей рукой - придет в себя. А он только пуще разозлился. Нукеров своих крикнул и приказал меня пинками из дому гнать. Если б, говорит, не отец ты мне был, я бы тебя прямо сейчас прикончил. А так - иди и готовься. Воевать будем.

- Вот, значит, зачем тебе Сердце, - тихо сказала Машка. - Хочешь сына убить.

- Не убить, - терпеливо поправил Сет. - А расколдовать. Чтобы мы с ним - как раньше. Где ж это видано, чтоб сын на отца войной шел?

- Тебе по годам или по алфавиту перечислить?

- В мире и не такое бывает, - мудро перебил Машку Лумумба. - А вот причину, по которой это случилось, размотать любопытно...

В крышу бабахнуло чем-то тяжелым. Машка тут же вскинула пистолет, я поймал её за руку.

- Не стреляй. Это Гамаюн.

В подтверждение по стеклу забарабанил железный клюв. Открыв форточку, я втянул ворону внутрь. От её раскаленных перьев пахло машинной смазкой и чужим ветром.

За рассказом Сета мы как-то забыли о призрачных шакалах и теперь, оглянувшись, я увидел сплошной вал оскаленных пастей, горящих ненавистью желтых глаз и длинных узких клыков.

Он набегал на нас стеной, первые пасти уже касались бампера и примеривались жрать покрышки.

- Ну, сейчас начнется... - изрекла птица и покрепче впилась когтями в сиденье.

Иван.

"Импала" под напором тварей заметно просела и замедлила ход. Оглушительно визжали покрышки - Сет выжимал из двигателя всё, что мог. Из-под колёс летели фонтаны пыли, но скорости это не прибавляло. Твари окружили машину со всех сторон.

В заднее стекло врезалась женщина с телом птицы. Распяленный в крике рот обрамляли черные губы, крючковатый нос нависал подобно клюву. Глаза у неё были по-птичьи круглые и абсолютно безумные. Впившись когтями в крышку багажника, женщина замолотила по стеклу крыльями.

С машиной поравнялся здоровый бугай с головой сокола. Вот он прыгнул, на мгновение руки его стали крыльями, а потом "Импала" содрогнулась - мужик приземлился на крышу. Зловеще заскрежетало железо.

- Наконец-то нормальное дело, - пробормотала Машка, расчехляя пистолеты.

Быстро крутя ручку, она опустила стекло.

- Пыли напустишь, - заныла Гамаюн.

- Спокуха, хрящ. Болото наше...

Моя напарница преобразилась. Исчез румянец, скулы заострились, глаза приобрели жесткий металлический блеск. Её движения перестали быть по-детски неуклюжими, а стали точными и скупыми.

- Вань, подержи меня.

Она вылезла по-пояс из окна и прицелилась в бугая на крыше. Я ухватил её за ботинки.

- Этим тварям пули не страшны.

- Посмотрим, - вытянув руки, она уравновесила качку машины с движением ствола и открыла прицельный огонь. Выстрелы звучали глухо, будто лопались воздушные шарики.

Дорога сделалась хуже. То и дело попадались глубокие трещины, промоины, "Импалу" подкидывало, как на американских горках.

К моему удивлению, Машке удалось сбить птицеголового. Потом она взялась за гарпию, бестрепетно отстрелив ей крылья. Гарпия завизжала, свалилась с машины и её закрутил песчаный смерч...

- Держи крепче! - прокричала напарница и вылезла еще дальше. Одним выстрелом сняла тварь, присосавшуюся к колесу, затем выстрелила вверх - раз, другой, третий.

Лицо у Машки было безразличное и пустое. Как в тире, подумал я. Выстрел - очко, выстрел - очко...

Лумумба вел себя на удивление тихо. Для него погони как бы и не существовало, он её просто не замечал. Сидел себе и в ус не дул.

- Давай вторую обойму! - крикнула напарница. Визжали покрышки, свистел ветер, завывали песчаные твари...

Через пять минут Маша сменила пистолет - швырнув старый на сиденье, где он теперь тихо остывал и потрескивал.

В окно летел острый колючий песок, он пах кремнием и огнем. Жарко было, как в печке. Одно радовало: мотор Импалы гудел ровно и басовито, словно обожравшийся мёду шмель.

Вопреки моему недоверию к огнестрельному оружию, туча монстров помаленьку редела. Никто больше не запрыгивал на крышу, не колотился головой в стекло, не рвал зубами покрышки, не пытался оторвать двери...

- Мы победили? - робко спросила Гамаюн, высовывая клюв из-под сиденья. Птица была вся в пыли и остро пахла перегретой проводкой.

- Так, немножко, - скромно пробурчала Машка, скатываясь в салон и быстро закручивая ручку окна. От неё пахло солнцем, здоровым девичьим потом и ружейной смазкой. - Эх, жалко нет пулемета. Пулемет бы мне сюда...

- Как это нет? - возмутился Сет. Нам было видно только его лысину и выпирающий из майки-алкоголички потный загривок. Не отрывая взгляда от дороги, он лихо ворочал руль, дергал коробку передач и давил на педали. - В багажнике лежит.

- И ты молчал! - Машка аж подпрыгнула на сиденье. - Остановись на минутку. Я его достану...

- Патронов-то нет. Я их в кости проиграл. Крокодилу Себеку.

- У... - напарница пнула спинку водительского кресла и понуро ссутулилась. - Лучше б ты свою жопу проиграл.

- Маша, не ругайся, - одернул её Лумумба, но так, по привычке. Без строгости. - Долго нам еще? - спросил он у Сета.

- Не доедем, - ответил тот, глядя в зеркало заднего вида на красное, как апельсин, солнце. Оно лениво зависло над горизонтом, прикидывая: то-ли рухнуть за край одним махом, как подбитая куропатка, то-ли спуститься медленно и осторожно, как гусь в холодную воду. - Ночь - вотчина Никты...

- Это та гарпия? - спросила Машка. - Без крыльев она не очень хорошо будет летать.