— «Северный», я — «Гагара-4», разрешите вылет.

— Я — «Северный», «Гагара-4» взлет разрешаю.

Через считанные секунды двухместный многоцелевой истребитель Су-30 словно пуля несся по бетону. Огни сигнальных фонарей взлетно-посадочной полосы стремительно рванули навстречу, превратившись в две сверкающие полосы. Несколько мгновений и они пропали позади и далеко внизу. Самолет плавно потянуло вверх, в ночное, мрачное небо.

Вокруг непроницаемая темнота северной ночи, ни одна звездочка не пробивалась сквозь плотный облачный покров. Лишь далеко впереди горел яркий выхлоп самолета ведущего да огоньки многочисленных приборов на панели разгоняли тьму в кабине, успокаивая. Чувства обманывали, уверяя что Сергей влип в темноту, только многофункциональный дисплей с радиолокационной картой местности и наложенной на нее тактической схемой, показывал, что самолет не влип в пространство как муха в янтарь, а стремительно глотал километры пути. Вместе с ведущим капитаном Фроловым он был на боевом дежурстве когда эскадрилью подняли по боевой тревоге, поэтому первым вылетело их звено. Навстречу врагу? Кто его знает… но точно недружественно настроенным инопланетянам. Это нервировало и даже пугало. А еще пугало то, что на борту были боевые ракеты…

В наушниках послышался голос РП. Передав новый курс и высоту, он совсем не по-уставному сообщил что пришельцы не отвечают и приказал атаковать.

Кровь резко, толчком, ударила в голову. Отгоняя пришедшие так не вовремя мысли, летчик крепко сжал зубы. Ну и слава богу! Лучше бой, чем бесконечное ожидание неизвестно чего.

Сейчас все не важно, все потом-главное выполнить боевую задачу.

Доложившись, летчик кивнул, рука аккуратно отклонила ручку управления а нога, в облегченных унтах, выжала правую педаль. Истребитель послушно накренил плоскость, разворачиваясь.

Подъемно-маршевые двигатели, басовито взревев, привычно вжали в кресло, а цифры скорости и высоты стремительно поползли вверх. Два широких крылатых силуэта с двойным вертикальным оперением на вершинах факелов бело-голубовато-розового пламени стремительно вонзались в мягкое чрево угольно-черного неба, приближаясь к рубежу атаки.

По заснеженной тундре ударили раскаты грома, истребители проскочили звуковой барьер.

Самолет стремительно пробил облачный слой и сразу картина вокруг изменилась. На угольно-черном небе застыли ледяными брызгами звезды. На большой высоте они сияли чисто и ровно. Казалось поднимись еще немного выше и можно прикоснуться к ним ладонью… и спросить пришельцев. Что вам у нас надо? Вас никто не звал! Внутри холодной ледышкой разгоралась ненависть. Вы выбрали свою участь. Или вы или мы!

Летчик бросил взгляд на жидкокристаллические мониторы, прислушался к гулу турбины, подъемно-маршевый двигатель тянул исправно.

На экране многофункционального дисплея появились многочисленные отметки снижающихся скоростных целей. Они приближались на сверхзвуковой скорости. Бортовой информационно-управляющий комплекс идентифицировал их как неизвестные цели.

— Цели уничтожить, — пришел приказ с далекого командно-диспетчерского пункта.

Истребитель приподнял нос еще больше. С жгучим нетерпением ждал Сергей момента, когда можно будет атаковать. Пальцы побелели, так крепко сжимал он их, так молил судьбу, чтобы время летело быстрее, но тщетно. Секунды тянулись, словно капли, падающие в песок.

Наконец — пуск! Слегка колыхая самолет, пара за парой, с пилонов срывались ракеты. Огненными змеями на огромной скорости уносились в небо и вверх.

Прошло несколько секунд и отметки ракет, заметались, понеслись к далекой земле.

— Командир, ракеты потеряли цель, — раздался в наушниках хриплый от волнения голос оператора.

От досады Сергей прикусил губу.

— Цели не поражены, — доложил летчик на землю. — Расход бэка полный.

— Я — «Гагара-1». Прошу разрешения повторно атаковать пушкой, — послышался в наушниках решительный голос ведущего.

Встроенная 30-мм пушка ГШ-30-1 — грозное оружие в руках умелого бойца: 150 снарядов, очень точная система прицеливания и сумасшедшая скорострельность, при которой пушка способна очередью разрезать пополам многоэтажный жилой дом.

В эфире зашуршало, после непродолжительного молчания донесся хрипловатый голос РП:

— Повторную атаку разрешаю!

Внезапно отметка на экране монитора летящего впереди самолета словно клюнула носом. По большой дуге потянулась вниз, к далекой земле. Напрасно Сергей звал «Гагару»-1, ответом был лишь треск помех в наушниках. Последовала короткая пауза и следом послышался растерянный голос «Северного»:

— «Гагара»-4, «Гагара»-1… сбит.

Не было ничего, ни стремительного полета вражеской ракеты, ни сверкания лазера ни грохота авиационной пушки, без всяких видимых эффектов самолет ведущего превратился в мертвый кусок металла.

Тихое шуршание в наушниках, самолет с каждой секундой пожирал километры расстояния до аппаратов пришельцев.

Как Фролов погиб? Пришельцы его убили? Но это наша Земля и мы предупреждали их уходить. Мы в своем праве — защищаться! Умом он понимал потерю товарища, но шокирующий смысл слова погиб, слова умер, не доходили до сознания. Еще миг он боролся с охватившей его растерянностью. Они не были друзьями, но, несмотря на разницу в звании и в возрасте, вне службы — добрыми приятелями. Когда перед дежурством летчики встретились, то немного поболтали. Чуть-чуть — о пришельцах, но тема успела изрядно надоесть и так СМИ прожужжали о них все уши. Потом ведущий хвастался будущим ребенком. Глаза папаши горели ликованием и гордостью, когда он рассказывал как слушал сердце нерожденного сына. Потом с смешком — о капризах беременной жены. А теперь она вдова а ребенок — сирота.

— Я — «Северный», «Гагара-4» — послышалось в наушниках, — Продолжение атаки по вашему решению.

Вспышку страха и желания оказаться как можно дальше от места схватки, залила лава огненного-яркого гнева. Ну! Докажи, что ты не маменькин сынок! Карьера, собственное благополучие отошло на второй план. Вот оно ЗЛО, враги перед ним. Такие же, как те, кто на его глазах убил мать.

— Я — «Гагара» — 4, атакую, — произнес решительно, чувствуя как от неистового желания мести немеют губы. Ждите, гады, я иду к вам. Он побледнел, ноздри яростно раздулись. Порву, нахрен как собака грелку! Никого, за исключением украинских нацистов, он не ненавидел так, как убийц-пришельцев.

Еще десяток томительно-длинных секунд и самолет приблизился к рубежу открытия огня, расстояние для современного воздушного боя почти вплотную — чуть больше километра. Летчик прищурился, совмещая метку цели с прицельной маркой — хотелось попасть с первой очереди.

Палец вдавил гашетку, навстречу летевшему впереди аппарату хлестнула огненная струя из двух десятков снарядов, хорошо видимая в темноте ночи. Ничего не произошло а пришелец лениво вильнул в сторону. Толстую бронированную шкуру земные снаряды не пробивали.