женщина, одетая в ярко-зелёный спортивный костюм. Сидя на асфальте, она потирала лоб и казалась совершенно оглушённой столкновением.

— Однако! — сказала она сильным голосом, сверкнув в мою сторону серыми глазами.

Она проигнорировала мою протянутую руку и, поднимаясь без моей помощи, сказала:

— Вы спите на ходу!

Она быстро оглянулась, как будто в поисках кого-то, так что тёмнорусые волосы её растрепались ещё больше, а потом сказала, повернувшись ко мне:

— Вместо того чтобы стоять, как бетонный столб, вы лучше бы мне сказали, где здесь гостиница, а то я заблудилась.

Она произнесла название гостиницы неуверенно, как будто не знала, где ставить ударение в тувинском слове. Поскольку мне было всё равно, куда идти, я вызвался показать ей дорогу. Мы молчали, она, по всей видимости, восстанавливалась после столкновения, я — потому что пытался сохранить то тонкое чувство равновесия и покоя, которое испытывал ещё несколько минут назад. Сосредоточившись на этом ускользающем чувстве, я не замечал ничего вокруг. Когда мы шли по набережной, одна из множества круживших в поисках добычи чаек, резко спикировав нам навстречу, едва не коснулась меня крылом. Я отпрянул, потому что белые, с чёрными кончиками крылья чайки на секунду закрыли мне обзор.

В этот момент кто-то тронул меня за рукав, и знакомый женский голос сказал:

— О! Ника и Андрей гуляют!

Мы повернулась к говорившей и удивлённо воскликнули хором:

— Ольга!

— Олчеймаа!

***

Мы сидели за пластмассовым столиком в маленьком кафе под открытым небом неподалёку от набережной.

— Рада видеть вас вместе, — сказала Олчеймаа, приглаживая чёрные свои волосы, которые разметал тёплый ветер, нёсший влажность и запах водорослей со стороны реки, — Ника, ты уже познакомилась с Андреем?

Та, как мне показалось, немного сердито ответила:

— Твой друг едва меня не убил!

И показала пальцем на расплывавшийся по левой стороне лба синяк.

Кисти её рук были покрыты ссадинами и синяками.

Олчеймаа засмеялась открыто и весело и, обращаясь ко мне, расспросила о результатах моего «похода» к главному шаману. Когда же я рассказал ей, опустив некоторые подробности, о том, что именно мне сказал тот старый человек, она, как показалось, как-то по-новому, с некоторым даже удивлением посмотрела на меня и сказала медленно:

— Это странно и необычно… Как правило, он, в лучшем случае, даёт напутствия… Он — хранитель тувинского народа, это его миссия, это его жизнь… Хотя… ведь ты родом с Севера? Там ведь тоже есть шаманы?

Когда я рассказал ей, что северные шаманы были полностью уничтожены, она покачала головой, но никак это не прокомментировала. Внезапно, словно что-то вспомнив, она спросила:

— Я совсем забыла спросить, к кому именно тебя направили?

Когда я назвал имя того человека, она, казалось, была поражена, потому что воскликнула:

— Это же невозможно!

Но тут же, спохватившись, сказала:

— Оказывается, наш мир гораздо более тесен, чем я думала. Значит, не исключено, что мы ещё встретимся.

Всё это время Ника стояла, слушая нашу беседу, которая, видимо, выглядела со стороны несколько необычно. Несколько раз беззвучно открыв и закрыв рот в попытке что-то сказать, она, наконец, уловила паузу в нашем диалоге и спросила:

— Ольга, ну, то есть, Олчеймаа, а откуда ты знала, что мы вскоре встретимся? Ведь и вправду прошло совсем немного времени… Ты умеешь предсказывать будущее?

Олчеймаа улыбнулась:

— Нет, ведь на самом деле будущего не существует… Хотя нет, — поправилась она, — не так… Будущее, прошлое и настоящее существуют одновременно, и будущее не просто приходит, как мы привыкли думать, а призывается один из его вариантов. Так же, как и прошлое — оно не абсолютно, нет, оно такое же трансформное, гибкое и пластичное, как и будущее. И прошлое, и будущее могут быть изменены… При некоторых обстоятельствах. А вот настоящее — это вещь гораздо более определённая, оно существует в единственном числе — здесь и сейчас.

— Ты разговариваешь как профессор кафедры философии. Не понимаю, зачем ты это мне рассказываешь, — с недоумением пробормотала Ника, передёрнув плечами. — Я приехала сюда вовсе не за этим.

— А зачем же тогда? — лукаво улыбаясь, спросила Олчеймаа.

Ника воинственно ответила:

— Во-первых, мы совершали восхождение на пик Сфинкс, а потом… потом…

Она замялась, как будто не решаясь сказать Олчеймаа о чём-то сокровенном, и вдруг спохватилась:

— Иван! Он, наверное, меня уже потерял! Я должна бежать!

Она стремительно вскочила, уже собравшись бежать куда-то, но Олчеймаа удержала её за рукав:

— Постой, Ника, не торопись, взгляни-ка вон туда, — она указала на невысокого парня в спортивных брюках и ярко-жёлтой майке с короткими рукавами, который шёл по противоположной стороне улицы, оглядываясь по сторонам, — Не твой ли это знакомый идёт?

Похоже, это был именно он, поскольку Ника замахала рукой и закричала на всю улицу:

— Иван, я тут!

Подошедший через минуту Иван выглядел как человек, который недавно много дрался — его жилистые руки были в синяках и ссадинах, на лице красовался большой синяк, а губы разбиты и намазаны зелёнкой. Вдобавок он был наголо острижен, немного косил на левый глаз и давно не брился, что придавало ему отчаянный вид.

Рядовые члены местных криминальных группировок, сидевшие тут же рядом за столиками кафе и в огромных количествах поглощавшие шашлык и алкогольные напитки, видимо, подозревая в нём одного из представителей конкурирующих этнических «бригад», бросали на него уничтожающие взгляды. Но он, не замечая этого, с интересом поддерживал беседу с новыми для него людьми, оказавшись очень общительным и весёлым человеком.

Рассказывая о восхождении на отвесную километровую скалу пика Сфинкс, Иван преподносил его в столь юмористическом свете, что складывалось впечатление лёгкой прогулки, слегка подпорченной неожиданной грозой. Иногда, по всей вероятности, боль не давала ему хохотать во весь голос, и он только негромко смеялся, держась рукой за бок, в переднем ряду его зубов была большая прореха — не хватало двух зубов, как видно, выбитых совсем недавно. Однако это обстоятельство его нисколько не смущало, и он продолжал рассказывать, тонко подшучивая над собой и Никой, которая от его шуток только хмурилась и делала вид, что увлечена обедом.

Я слушал его увлекательный рассказ, живо представляя себе все детали произошедшего, и в этот момент за моей спиной раздался голос:

— Хэлло, америкэн!

Обернувшись, я увидел двоих парней, которые в компании молодых девушек садились за соседний столик. Один из них, среднего роста светловолосый парень с резкими движениями, обращаясь к нам, на ломаном английском языке спросил, с какой целью мы сюда прибыли.

Мы ответили, и когда он понял, что мы не американцы, его отношение к нам стало менее агрессивным, он даже