Бросил больше сил на достройку стены. У моих незваных гостей возникло трагическое заблуждение об уязвимости моей крепости, надо подобные заблуждения развеять самым радикальным образом. И ещё башенных орудий поставить, чтобы боялись. В этих целях пришлось несколько замедлить строительство церкви, пусть там работали в основном люди, но материалы-то поставлял я. Теперь материал пошёл на стену. Чезаре, впрочем, и не думал возмущаться.

Видимо, взаимоотношения между церковью и дворянством не были такими уж бесконечно прочными, а цели и вовсе могли расходиться. Церковь ведь штука такая, ей совсем необязательно ютиться в границах одного государства, наоборот, надо проникать в умы и души людей и вообще разумных, где угодно и как угодно. А на таком фоне церкви очень бы хотелось, чтобы в стране всё было спокойно и боголепно, но в то же время достигать этого спокойствия резнёй с неизвестным количеством потерь неприемлемо. Парадокс. Вот и крутятся светлые отцы, как ужи на сковороде, стремясь удержать шаткое равновесие. Впрочем, всё это — мои домыслы.

Так или иначе, к ночи я вернулся в свой тихий холодный склеп. И провозился почти до утра, шаг за шагом, или скорее кость за костью формируя своего суперсолдата. Фигуру менять не стал, по многим причинам.

Если говорить о голове, то, находясь сверху, она так и просит, чтобы по ней стукали всяким тяжёлым оружием. Когда же голова впереди, то это очень неприятно ломает все привычные рефлексы. Бить сверху бесполезно, если не попадёшь по голове, то заедешь в бронированный горб без всякого ущерба, то есть большая часть ударного двуручного оружия сразу идёт лесом, становясь банально неэффективной. А колющее оружие само по себе против скелетов не очень эффективно, потому что надо ломать кости, а не протыкать плоть.

Да, всякие молоты, палицы, чеканы и прочее ударное оружие можно использовать против конечностей, стараясь повредить или даже оторвать, например, руку или ногу, но снова мешает форма тела. Этот же горб прикрывает плечи сверху, не полностью, но когда я навешу броню — можете колотить до посинения, удары будут просто соскальзывать вниз, не причиняя вреда. А нанести эффективный удар сбоку… Удачи.

Я наблюдал за тем, как дикари воевали со скелетами. Видел, как удары по голове разбивали череп, как удары по плечам отрывали руки. Иногда и удар по ногам давал какой-никакой, но эффект. И потому джаггернаут был почти шариком с руками и ногами. Пусть это несколько сокращало подвижность, вверх руки поднимались весьма ограниченно, а назад и вовсе двигались едва-едва, а ноги, если бы не пальцехождение, валили бы колобка на землю после любого сильного удара. Однако я точно знал, что делал. Мой джаггернаут будет живучим, устойчивым, крепким, сильным, ловким. Никаких уязвимых мест, или я их не вижу.

Однако к утру у меня было только тело, на создание ещё и души, если откровенно, не было сил. Не магических, не было сил моральных. Весь день я филонил и занимался прокрастинацией. Играл в шахматы, болтал с Её Величеством, просто ушёл на одну из башен и тупил в голубое небо. Это же примерно сорок часов на поднятие одного-единственного мертвеца, ужас просто. Даже не на поднятие, на работу с телом.

Меня несколько беспокоила магия. Может статься, причина бессилия некромантов в каких-то заклинаниях, что делают нежить бесполезной, типа изгнания мёртвых или чего-то подобного. Пусть меня убеждали, что магов, способных десятками упокаивать скелетов, единицы, но я с таковыми не встречался. И пока не встречусь, не буду знать, как оно вообще на практике.

Отдохнув и набравшись сил, я закончил создание джаггернаута, уже настоящего, боевого. Всё те же два с половиной метра в холке, мощные руки, мощные ноги, горбатое тело. Снова пришлось ждать, пока новоиспечённая душа освоится в теле, это заняло ещё больше времени. Полностью разумным джаггернаут не был, по ощущениям воспринимался как гвардеец. Нет, всё же более смышлёный. Нормально, работать можно.

Пошли радовать кузнецов новым заказом на комплект снаряжения. Кузнецы впечатлились, впечатления выражались сдержанными матами. Главное — за работу взялись и приступили к созданию тяжёлой брони.

Сначала, конечно, проверяли, сколько вообще брони это чудо могло на себе тягать. Получалось забавно. Так-то джаггернаут поднимал довольно много, куда больше собственного веса, но о подвижности при такой нагрузке можно было забыть. Приемлемую массу остановили в районе полутора сотен килограмм. Можно было побольше, но не нужно. Плотное тело не требовало слишком много брони, но даже с указанным ограничением получались толстые пластины почти по всему телу.

Сложнее было с оружием. Классические мечи и прочее джаггернауту не подходило. Здесь скорее приходилось говорить о встроенном оружии, когтях каких-нибудь, потому что этот медведь мог рукой приложить так, как не каждый человек способен ударить оружием. И второй момент — обычное древковое оружие просто не выдерживало силы удара. Банально ломалось. Значит, чтобы вооружить джаггернаута булавой, нужно делать рукоять из стали. Решил пока повременить, сначала сделать доспехи.

Грустно вздохнул, понимая, что таких медвежат надо сделать хотя бы штук пять, для начала.

Глава 15

Ткацкий станок работал. Довольно крупная махина получилась, реально большая, с два домика размером. Пока допиливали все функции, многие механизмы пришлось упрощать, чтобы добиться надёжной работы, что увеличивало габариты. Как говорится, компенсировали качество материалов толщиной деталей. По возможности, конечно, много где использовали дерево, а в опорах так и просто бетон, иначе металла бы на это чудовище ушло неприличное количество. И так ушло, но где-то мы смогли обойтись менее ценными материалами.

Как только убедились, что всё функционирует хорошо, зарядили весь материал, имеющийся в закромах. Станок работал пять часов, после чего материал закончился. Банально закончился. Мой максимально оптимизированный ткацкий цех со скелетами даже близко так не мог, а здесь один огромный станок.

Теперь вопрос… А зачем он мне вообще нужен? Как эту махину вписать в экономическую модель? Где мне столько материала брать, чтобы его на полную загрузить? Только теперь всплыли в сознании мельком где-то виденные цифры, согласно которым одна ткацкая фабрика, даже ранняя, могла производить больше ткани, чем все мануфактуры целой страны с их устаревшим ручным производством. И вот. У меня есть станок, и если найду материал, могу производить больше ткани, чем всё королевство вместе взятое, а может и пара соседних.

Пошёл к Чезаре, надо обговорить покупку животных. И готовить пастбища, вероятнее всего, за стеной. Пространство между крепостью и аномалией есть (приличное к тому же), что-нибудь придумаю, чтобы защитить пасущихся барашков.

Чезаре, к слову, королеву посетил, на правах мага жизни осмотрел Аннабель, мне претензий не высказывал. Последнее особенно важно и показывает, что цели и задачи церкви я понимаю правильно. Нашёл светлого отца на строительстве церкви. Мужик, как и положено иезуиту… То есть, верному последователю Светлой Матери, кое-что понимал в архитектуре, и потому хоть я и удивился сначала, когда увидел армирование стен перед заливкой бетона, вопросов не задавал. Зато на внешние стены моей крепости начали смотреть совсем по-другому. О да, стены у меня капитальные, современными осадными орудиями вы их ковырять будете очень долго, хе-хе-хе.

Так вот, нормально поговорить не было возможности, Чезаре практически руководил процессом, как представитель заказчика, ага, но моё пожелание обещал передать по инстанции. Чезаре правда явно не понял, каких объёмов закупку я хочу произвести, но ничего. Главное — начать.

Послал младшего Лича готовить пастбища. Не знаю, что у нас появится первым, лошади, бараны, овцы, но площади под них должны быть готовы, а с ними загоны, да и вообще инфраструктура. Не знаю, буду я шерсть стричь или коров доить, но помещения в любом случае пригодятся.

Пока нет шерстяной ткани, переоборудовали станок под лён. Повозиться пришлось, материал довольно сильно отличается, другое натяжение настраивать, скорости регулировать, но это уже мелочи. Главное — махина работает.

За этим делом как-то внезапно собрался паровой двигатель, прототип номер один. Испытания проводили скелеты, потому что мне было очевидно — рванёт. Не мог не рвануть, мы понятия не имели, где и какие будут