– Нет. Она еще не вернулась. Потом сама увидит.

Тень слушала их разговор, отдалившись вглубь загона, насколько позволяли веревки. Хотят седлать ее! Пусть попробуют, думала Тень. Для этого ее должны отвязать, может быть, удастся вырваться?

Единороги не живут в неволе. Уже через несколько часов они впадают в тоску и вскоре после этого умирают. Тень знала это, а что такое тоска по свободе, ей предстояло еще узнать. А сейчас гнев вспыхивал в ней ледяным огнем. «Я убью первого, кто приблизится ко мне!» – поклялась она.

Между тем, со всех сторон к загону потянулись люди. Они опирались на забор, громко разговаривая, и тыкали пальцами в черного единорога, разъяряя ее еще больше. Она кидалась на каждое резкое движение, оскалив зубы и прижав уши, но веревки удерживали ее. Столбы качались так, будто вот-вот выскочат из земли.

Тень видела краем глаза, как женщина увела из большого загона обеих коз и коня, которые вырывались из рук и пятились, когда их проводили мимо единорога.

Пришли и родители ее первой жертвы. На миг пленница перестала беситься и посмотрела на них виноватым взглядом. Но в их глазах она прочитала только жесткую ненависть, желание мести и ни капли жалости.

Двое мужчин принялись отвязывать веревки от столбов, приводя Тень в бешенство. Она дернулась, и мужчина, уже отвязавший свой конец веревки и крепко державший его в руках, ударился о столб, перекинулся на живот и отлетел почти к ногам единорога. Она кинулась, было, чтобы убить его, но другой конец был все еще привязан к столбу, и только это спасло человека от смертоносных копыт Тени. За забором ахнули и затаили дыхание. Несколько мужчин быстро вбежали в ворота и, двигаясь вдоль самого забора, чтобы беснующаяся Тень не достала до них, направились к столбу. Они подняли мужчину на ноги, тот не пострадал. Один из подошедших, державший в руке большой бич, замахнулся им на Тень, но не достал. Резким и четким движением она изогнула шею, ухватила зубами сыромятную кожу хлыста и с силой дернула на себя. Человек не ожидал этого и упал навзничь, выпустив рукоятку бича. В то же время второй мужчина ухватился за конец веревки, которая змеилась теперь по земле, повторяя движения головы Тени. Сразу же несколько человек взялись за нее и потянули на себя, упираясь ногами. Тень брыкалась, вставала на дыбы, но с другой стороны защелкали хлысты, и удар за ударом посыпались на ее спину и ноги, оставляя на нежной коже вздувшиеся полосы. Вот уже вторая веревка отвязана, и без малого десяток мужчин изо всех сил тянули ее на себя. Тень бросилась на них, стараясь вырваться, но к ним спешило все больше подмоги. Ворота загона широко распахнули, и она метнулась, было, вперед, но множество рук растягивали ее в разные стороны, принуждая остановиться. Черная проделала несколько шагов от оставшегося сзади загона и увидела, что ее ждет. Дверь стойла открыта, рядом – снаряжение, предусмотрительно подогнанное и подтянутое ее молодым тюремщиком. Тень остановилась, поднялась на дыбы и попыталась миновать стойло, но люди налегали на веревки всем своим весом, к тому же, передние ноги Тени были связаны, и она не могла сильно упираться. Сзади побежали люди с хлыстами наготове, громко крича, осыпая ударами ее задние ноги. Боль заставила Тень двигаться вперед. Путы на передних ногах треснули и порвались. Послышались удивленные вскрики. Дверь сзади нее со щелчком задвинули на засов, дубовые перегородки, крепко вбитые в землю, почти касались боков единорога. Тень бешено мотала головой, силясь понять, где же она и как отсюда выбраться, и ею овладевал страх. Голову ее зафиксировали в одном положении, крепко привязав обе веревки к дубовым столбам стойла, и пленница с трудом могла видеть, что происходит вокруг, только щелкала зубами и в бешенстве пыталась укусить забор. Кто-то забрался на изгородь и с силой опустил седло на ее вздрагивающую спину. Несколько рук протиснулись через перегородку, пристегивая подпругу, которую мгновенно затянули до предела. Тень выдохнула, ее грудь сжали так, что захрустели ребра. Рывок – и затылочный ремень недоуздка с треском лопнул; единорог вскинула шею, освобождая голову. Развернуться было невозможно, и Тень схватила зубами тянувшуюся к ней руку. Крик боли едва не оглушил ее. Она сжала зубы еще сильнее, дернула на себя и, почувствовав, как солоноватый вкус крови наполняет рот, с отвращением выпустила человеческую плоть. Парень, которому принадлежала рука, со стоном отшатнулся прочь, держась за запястье здоровой рукой, и к нему сразу же подбежало несколько человек. Между тем мужчина, стоявший на табуретке около стойла, изловчился и схватил ее за рог. Тень не успела ничего сообразить, как голову с силой наклонили и несколько рук с обеих сторон втиснули в ее оскаленные зубы железный трензель, который тут же рванулся вверх и впился в губы. Голову снова растянули, но теперь было больно поворачивать ее: при малейшем движении трензель впивался и резал губы. Через решетчатую дверь перед собой Тень видела, как открывают первую дверь загона (вторая была чуть позади, образовывалось некое подобие стойла). Щелкнули засовы, и дверь перед единорогом распахнулась. Она рванулась вперед, чтобы скорее выбраться из страшной тесноты стойла, на ходу пытаясь скинуть давящее седло. Но трензель тут же с такой силой врезался в губы, что Тень едва не ослепла от боли. Хотела, было, упереться передними ногами в землю, но сзади снова защелкали хлысты, и ей ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Снова теснота, и снова ее голову растянули так, что ею невозможно было пошевелить. Краем глаза она видела, как молодой укротитель надевает сапоги, берет хлыст и идет к ней. Вот кто-то протянул ему острые шпоры, и он с благодарностью взял их и пристегнул к сапогам. Вот он взобрался на изгородь, и через секунду Тень почувствовала у себя на спине тяжесть его тела. Она вздрогнула и снова попыталась вырваться, но он быстро поймал стремена и натянул поводья. К растянутой чумбурами голове единорога протянулись две руки и, одновременно, с тихим щелчком отстегнули веревки. Голова пленного единорога теперь была свободна, и Тень обернулась, чтобы укусить прижатую к ее боку ногу юноши в потертом кожаном сапоге. Но резкий рывок поводьев резанул губу трензелем, и вороная откинула шею назад, чтобы избавиться от боли. Люди по обе стороны отпрянули от изгороди. Сбоку приблизился черноволосый и щелкнул засовом. Дверь распахнулась.

Чувствуя, что свободна, Тень молнией выскочила наружу, обнаружила, что находится в большом загоне и помчалась по краю, разминая затекшие ноги, но вдруг рывок поводьев осадил её. Трензель врезался в губы. Она затормозила и попятилась, чувствуя, как всадник чуть пошатнулся, но упруго выпрямился в седле. Поводья ослабли, шпоры легонько кольнули ее в бока. Тень замерла на месте, ничего не понимая. Шпоры кольнули сильнее, но черная не двинулась с места. Боковым зрением она видела, как юноша занес вверх руку с хлыстом. Через секунду он опустился на круп Тени с громким щелчком. Одновременно шпоры сильно впились в бока. «Ах, вот как!» – подумала Тень, вспыхивая гневом. Разъяренная, рванулась вперед, внезапно остановилась и развернулась. Трензель резал уголки рта. Правая шпора колола. Хлыст снова опустился на круп. Она взмыла вверх, почти оторвав задние копыта от земли и пошла танцевать по всему загону. Трензель разорвал ей губы, шпоры прокололи бока до крови. Хлыст каждые пару секунд опускался на ее круп, на ее взмокшую шею, оставляя следы. Жалости к юноше как не бывало. Бестия вскинула голову, ударив своего обидчика затылком в нос, и он от неожиданности выронил хлыст. Затем, превозмогая жгучую боль в губах, быстрым движением шеи и головы вырвала из его рук поводья. Он изо всех сил вцепился в гриву, но это не спасло его. Она рванулась в сторону, подкинув себя задними ногами. Подпруга затрещала. Юноша сполз на бок, изо всех сил цепляясь за гриву и теряя стремена, Тень же понеслась прямо на изгородь. Люди с криками бросились в разные стороны. Безусловно, забор был слишком высок, чтобы лошадь или олень могли его перепрыгнуть, но единорогу такая высота была вполне по силам. Она слышала топот своих копыт, вдыхала взвивавшиеся вокруг клубы пыли, через которые почти ничего не было видно, кроме тусклого силуэта изгороди, быстро приближающейся и проясняющей свои очертания. Вот она уже совсем близко. Тень чувствовала, как пальцы всадника на ее гриве судорожно сжались, как его ноги изо всех сил сдавили ее бока: он понял, что его ждет. В какой-то миг он попытался поймать поводья, но бросил это дело, понимая, что, даже если успеет набрать повод, то свернуть единорога в сторону точно не удастся. Грубо вытесанные балки забора были совсем близко, и Тень могла разглядеть каждый гвоздик на их поверхности. Она приостановилась, подобрав под себя задние ноги, и с силой оттолкнулась ими от земли. Послышались вздохи изумления и крики ужаса. Никто не мог пошевелиться, все зрители будто приросли к земле. Тень черной молнией взлетела вверх, чувствуя, как всадник охнул и, не успев наклониться вперед, откинулся на круп и едва не свалился с ее спины. Это нарушило гармоничное распределение силы тяжести прыжка-полета Тени, и она, перенеся передние ноги через изгородь, не сумела перенести задние. Осознание безысходности и страх захлестнули ее. Задние ноги на лету зацепить за изгородь, которая треснула и раскололась, чудом не поранив единорога. Тень потеряла равновесие и, повернувшись в воздухе, тяжело упала на бок, проехав по инерции еще полметра по земле. С треском лопнула подпруга, и седло упало с ее спины. В глазах потемнело, в голове будто бил огромный молот. Она уронила голову в песок, и из ноздрей ее тонкими струйками потекла кровь, перемешиваясь с пылью.