Вдруг накатила жуткая усталость, как всегда после истерики. Я медленно разделась и залезла под плед. Не хотелось ни рисовать, ни читать, ни смотреть телевизор. Тоска разъедала внутренности заживо, словно их полили кислотой, и ничем на свете нельзя было ее заглушить. Только перетерпеть, сцепив зубы.

На задворках сознания мелькнула мысль, что сейчас, наверное, Сергей подъезжает к нашему офису. Останавливается напротив и выходит из машины с неизменным букетом цветов в руках. У меня уже целая батарея их на подоконнике. Накопились за прошлую неделю.

Интересно, он удивится или нет, когда я не выйду вместе со всеми? Зато выйдет Катюша и будет красоваться… Да плевать! Сергей мне никто! И его мнимая «любовь» уж точно не нужна.

Наверное, я задремала, потому что, когда раздался звонок в дверь, я первое время не смогла сообразить, что происходит и почему на улице темно. Натянув халат, пошла открывать.

Ну конечно! Кто же еще?! Первым порывом был порыв закрыть дверь перед его носом, перед красивым лицом с ямочками и шикарными розами. Мой любимый человек лежит в земле, а этот… стоит улыбается и делает вид, что все нормально. Меня затрясло от злости.

– Мария Николаевна сказала, что ты немного приболела. – Сияние его улыбки потускнело. Наверное, рассмотрел мои красные глаза и помятый вид. – Поэтому ужин я привез с собой.

Я опустила взгляд и заметила огромный бумажный пакет у его ног с логотипом «Зари». Злости почему-то прибавилось.

– Знаешь, я тебе благодарна за все, но, может, хватит? – Я постаралась, чтобы голос звучал ровно.

Сергей удивленно выгнул бровь.

– Чего хватит?

– Всего этого! – Я сделала полукруг рукой. В него попали и он сам с цветами, и пакет, и часть отремонтированного коридора. Пусть понимает, как хочет. – Я не буду больше с тобой ужинать, встречаться, закончу проект «Ники», и на этом все. Расходимся в разные стороны.

– Ясно.

Лицо Сергея застыло, он подхватил пакет и решительно шагнул вперед, входя в коридор квартиры. Мне пришлось быстро отступить, чтобы не впечататься ему в грудь.

– Твоя комната? – Он безошибочно нашел мою дверь и вошел внутрь.

Наглец. Я, кипя от возмущения, вошла следом.

– Чувство вины не заставило себя ждать? Начались сожаления? – Он поставил на стол пакет, положил розы и развернулся ко мне. Ямочек больше не наблюдалось, сейчас он совсем не был похож на беззаботного двадцатилетнего мальчишку. Стало видно, что передо мной серьезный мужчина, с заметными морщинками в уголках глаз и усталым взглядом.

– Не понимаю, о чем ты, – буркнула я и подошла к дивану. Расправила плед, скрыв от глаз смятое постельное белье.

– Ну как же… – Жесткие складки появились у губ. – «Павел умер, а я жива. Хожу на свидания, ем в ресторанах, наслаждаюсь жизнью, пока он лежит»…

– Не смей! – заорала я и прикрыла рот ладонью, испугавшись порыва. И уже спокойнее: – Не смей так говорить о нем.

– Почему? – Сергей приподнял бровь. – Я тоже близко его знал и поболе твоего. Был лучшим другом почти двадцать лет. Ты думаешь, одной тебе больно?

У меня задрожали губы. Я отвернулась к окну, чтобы не разрыдаться сейчас перед ним, перед этим ужасным бездушным сухарем. Как он может сравнивать?! Для меня Павел был всем! Моим светом, мечтой, первой и единственной любовью, надеждой на счастье. А для него – лишь другом, одним из многих. Это совсем не одно и то же.

– Ты думаешь, дядя Коля или Светлана легко пережили потерю? Но они нашли в себе силы жить дальше, быть счастливыми, не забывая Павла. – Сергей бил по самому больному.

Я всхлипнула, закрыла лицо ладонями и, наконец, разрыдалась. Громко, самозабвенно, с надрывом. А думала, что слез больше не осталось.

– Уходи, – всхлипывала я, – оставь меня в покое… Почему ты ко мне привязался? Я не хочу тебя видеть…

Я бессвязно бормотала что-то злое, обидное, гнала его прочь, но он почему-то не слушал. Крепко обнял, прижал мою голову к своей груди. Руки гладили плечи, спину, а у меня не было сил их оттолкнуть. В конце концов я затихла, обессиленная второй за день истерикой.

– Выплакалась? – как ни в чем не бывало заявил Сергей спокойным голосом. – Тогда ужинать. Я, между прочим, тоже с работы и очень голодный. Иди умойся, я приготовлю. Правда, боюсь, что все остыло.

Я, как послушная заводная кукла, встала и отправилась в ванную комнату. В нашей коммунальной квартире она находилась в конце коридора, рядом с кухней. Саму ванну давно убрали, остался душ и умывальник. Но так даже лучше, мыть меньше. Все-таки в квартире живут десять жильцов, и не все чистоплотные.

В голове не было ни единой мысли. Слезы оставили в душе пустоту, вакуум. Словно все чувства, мысли, эмоции засосало в огромную бездонную воронку и не осталось ничего.

Вернувшись в комнату, обнаружила Сергея за журнальным столиком, в центре стояли большие и маленькие лоточки с ресторанной едой. По краям – мои тарелки с приборами. Смотрю, найти посуду в моем жилище для Сергея не составило труда. Идя сюда, я была стопроцентно уверена, что не смогу проглотить ни кусочка, что просто вежливо посижу рядом. Но, почувствовав запах еды, мой живот издал громкую звучную руладу. Губы Сергея дрогнули в улыбке.

Буднично, словно делаем так каждый день, мы расселись по разные стороны стола и молча принялись за еду. Салат с авокадо, запеченное с овощами мясо, домашний хлеб. Хрустящий, пышный, ароматный. Я съела все до последнего кусочка. Счастливо вздохнула и откинулась на спинку стула. Хотелось погладить живот и замурлыкать.

– Есть еще десерт, – улыбнулся Сергей, ямочки опять появились на щеках. – Сиди, я сам.

Он быстро убрал посуду, профессионально очищая и складывая стопочкой тарелки. Пустые лотки и мусор убрал в свой пакет, взамен доставая маленький, почти крошечный тортик. Чизкейк. Нежный, воздушный, украшенный половинками свежей клубники.

– Выпросил у шеф-повара, – таинственно произнес Сергей. – Почти что украл.

– Нет, я больше не могу, – жалобно простонала я, с восхищением разглядывая это произведение искусства.

– Хорошо, – легко согласился он и закрыл крышку лотка, защелкивая замки, – съешь потом.

После еды жутко захотелось спать, я не удержалась от зевка, едва успев прикрыть рот ладошкой. Невоспитанный захватчик, забравшийся в мое жилище без приглашения, вдруг вспомнил о манерах.

– Мне пора, – произнес он, вставая. – Не нужно провожать, я знаю, где выход. До завтра.

Я еще долго сидела за пустым столом не в силах заставить себя двинуться с места. Нужно было идти на кухню мыть посуду, а также поставить тортик в холодильник, цветы – в вазу или, скорее, в банку с водой, так как вазы давно закончились. Странно, но ужин мне очень понравился, он стал тем самым универсальным лекарством, от которого стало легче. Голова прояснилась. Правда, тело еще было во власти апатии, но это, скорее, следствие истерики. После нее меня всегда одолевает вялость и сонливость.