Я всхлипнула и отвернулась, уставившись в темное окно. Я бы все отдала, чтобы быть с Павлом, сделала бы все что угодно и работу бы оставила, если бы он захотел. Только бы он был жив…

Светлана встала за моей спиной, приблизила губы к моей щеке и произнесла тихо:

– Оставь прошлое в прошлом. Я не советую тебе забывать Павла. Да ты и не забудешь. Первая любовь навсегда остается в памяти. Например, я очень любила отца Марины, думала, что наша любовь будет длиться вечно… Но… нет-нет, – испуганно затараторила она, когда я дернулась и обернулась, в ужасе округлив глаза, – он не умер. Он просто нашел другую женщину и оставил нас… Банально, да? Тогда я думала, что моя жизнь кончена, но прошло время, я встретила Николая…

Ее мягкий мелодичный голос убаюкивал, приглушая обиду. Слезы высохли. Я смотрела на свое отражение в окне и неосознанно любовалась им. Я выглядела, как миниатюрная фарфоровая статуэтка, копия богини, стоящей за моей спиной в белоснежной тунике, только без крыльев. Пора признаться честно, мне нравилось то, что сейчас происходит. Нравились комплименты моему таланту, закономерный итог моих трудов и бессонных ночей, нравилось то, что люди будут приходить сюда, смотреть на мое творение, наслаждаться им.

Но… не знаю… Я запуталась. Неужели Светлана права, и если бы я вышла замуж за Павла, то осталась бы робкой затюканной овечкой? Смотрела на него снизу вверх, считала его божеством, снизошедшим ко мне? Тушующейся и краснеющей от каждого признания. Никогда бы не испытала гордости за свою работу, не почувствовала себя способной творить красоту? Не достигла бы ничего в жизни?

Нет, не может быть!

Светлана положила руки на мои плечи и развернула к себе. Ее пристальный взгляд гипнотизировал, проникал в душу.

– Позволь себе любить, наслаждаться жизнью, быть счастливой, – произнесла она проникновенно. – В тебя влюблен прекрасный человек. – Я вспыхнула от смущения. Светлана продолжала: – Ему не нужна безвольная женщина, незачем преклонение. Он достаточно уверен в себе и ему без надобности подтверждение его мужественности. Он поставит свою женщину вровень с собой. Даже не так, он поднимет ее выше себя.

– Я не понимаю… – прошептала потерянно.

– Со временем поймешь. – Светлана ободряюще улыбнулась. – Сейчас просто верь ему. Сергей действительно тебя любит. Это видно всем, кто видит вас вместе. Не сомневайся.

Она еще раз похлопала меня по руке и направилась к своим.

Я низко опустила голову, не в силах справиться с волнением. Потом вскинула подбородок и посмотрела в зал. Сергей стоял у стола и разговаривал с каким-то важным человеком в темно-синем костюме. Почувствовав взгляд, он обернулась и сразу же нашел меня глазами. Мальчишеская улыбка преобразила лицо. Какой же он красивый… Успешный, богатый, самоуверенный. Недостижимый, как звезда в небе.

Я смотрела, как он идет ко мне, и не могла поверить в то, что он меня любит. Светлана сказала, это видно всем. Но не мне. Я по-прежнему слепа и недоверчива. Не хватит одного дня в красивом платье и десятка комплиментов, чтобы стереть, изничтожить кучу психологических комплексов, взращиваемых годами.

Она сказала: «Верь ему». Как же трудно это сделать. Особенно сейчас, когда вижу, как красавицы оборачиваются ему вслед, неосознанно посылая недвусмысленные намеки глазами, губами, всем телом. Неужели я буду сомневаться всю жизнь? Тогда и отношения начинать незачем.

И вдруг я поймала себя на мысли, что опять трушу, что не только Павел выбирал меня, но и я выбирала Павла. Не слишком симпатичного, не богатого, жившего с родителями и работавшего на не очень престижной работе. Потому что считала, что не достойна большего, что на меня никто не взглянет. И даже Павла долго не подпускала к себе, не верила в его чувства.

Вывод: прежде чем поверить Сергею, сначала я должна поверить в себя. А это очень трудно.

Неотразимый красавец в смокинге остановился в миллиметре от меня. Я почувствовала жар крепкого тела, тяжесть руки, опустившейся на мою талию, древесный аромат одеколона, который мне так нравился, и слабый торфяной запах алкоголя, по-видимому, жутко дорогого. Я вжалась спиной в стол, стоящий сзади, стараясь хоть немного увеличить расстояние между нами.

Сергей, увидев мой маневр, разочарованно покачал головой.

– О чем вы говорили? – Он взял с подноса два бокала с шампанским и один из них протянул мне.

– О своем, о девичьем, мальчикам знать не положено, – произнесла рассеянно, поздно спохватившись о том, что невинная фраза превратилась в кокетливую.

– Кстати, я так тебя и не поздравил. – Сергей коснулся своим бокалом моего. – Ты большая умница, талантливая и трудолюбивая. Я горжусь тобой, и этот праздник для тебя.

Мы пригубили шампанское. Я сделала малюсенький глоточек, боясь, что с этими переживаниями мне хватит и грамма алкоголя, чтобы поплыть. Горло перехватило от волнения, и я ничего не смогла выдавить в ответ. Странные слова Светланы еще звучали в ушах, откровенно шокируя.

– Но хватит прохлаждаться, – бодро произнес Сергей, заставив удивленно сглотнуть. – Я нашел тебе клиента. Бориса Николаевича так впечатлил проект «Ники», что он хочет нанять тебя. Он занимается детскими товарами. Пойдем, познакомлю.

Не дав мне опомниться, Сергей подхватил меня под руку и повел к тому представительному мужчине в синем костюме, с которым разговаривал ранее. Я выпрямилась, подняла выше голову и нацепила на лицо ослепительную улыбку.

Три месяца! Три долбаных месяца! Да мне памятник уже пора ставить за сдержанность и терпение. Сам не понимаю, как выдерживаю.

Иногда казалось, что это предел, что еще немного – и я начну выть на луну, как голодный волк. Неужели я перестал быть привлекательным для женщин? Куда делась моя сногсшибательная харизма и обаяние? Или Ника до сих пор страдает по Павлу?

Когда я так думал, меня охватывал настоящий страх, липкий и безнадежный. Мне казалось, что бы я ни делал, как бы ни старался, я никогда не смогу влюбить ее в себя, буду всю жизнь довольствоваться ее бесстрастным товарищеским отношением и украденными украдкой поцелуями в щеку.

Ника словно и не замечала моих страданий. С милой улыбкой садилась в машину, ужинала со мной в ресторанах, показывала наброски, советовалась, даже начинала яростно спорить, отстаивая свою точку зрения, если я смел ее критиковать. В основном критика была шуточная, мне неизменно нравилось все, что она рисовала, а если она и заблуждалась, то лишь в нормативных технических вопросах.

Ее портрет в белоснежной тунике, в которой она была похожа на богиню, я повесил в гостиной. Мягкий таинственный взгляд и нежная полуулыбка встречали меня утром и провожали ко сну вечером. Увы, одного.

Отдавая портрет, Ника долго мялась и кусала губы, а потом поинтересовалась, что еще может для меня сделать. Не привыкшая к подаркам, в своей милой головке она нарисовала долг высотой с Эйфелеву башню. Я тогда ответил, что она могла бы выйти за меня замуж и закрыть его. Но добился лишь смущения и краски на ее щеках.