Он был почти убежден, что теперь-то все в порядке; во всехфильмах, какие он смотрел, такая грубая шоковая терапия почти всегдасрабатывала. Но Роланд отрицательно мотнул головой.

Сюзанна в объятиях Эдди пошевелилась:

– Ты сказал, что начинаешь понимать.

Роланд кивнул.

– Да, так мне кажется. Если я прав, мне страшно за Джейка.Где бы, в каком бы когдаон ни был, мне страшно за него.

– Что ты хочешь сказать? – спросил Эдди.

Роланд встал, отошел к свернутым шкурам и принялсярасстилать их.

– Для одного вечера историй и волнений довольно. Пора спать.Утром мы пойдем вспять по следу медведя и посмотрим, нельзя ли отыскать портал,который он был приставлен охранять. По дороге я расскажу вам, что мне известнои что, как мне кажется, произошло – что, по-моему, все еще происходит.

С этими словами стрелок завернулся в старую попону и новуюоленью шкуру, откатился от костра и больше говорить не пожелал.

Эдди с Сюзанной легли вместе. Уверившись, что стрелок,должно быть, спит, они занялись любовью. Лежа без сна, Роланд слышал их возню ипоследовавший за ней негромкий разговор. В основном речь шла о нем. После того,как их голоса смолкли, а дыхание выровнялось и зазвучало на одной легкой ноте,стрелок еще долго лежал тихо и неподвижно, глядя во тьму.

Он думал: прекрасно быть молодым и влюбленным. Прекраснодаже на том кладбище, в какое превратился этот мир.

"Наслаждайтесь, пока можно, – думал Роланд, – ибовпереди – новые смерти. Мы пришли к кровавому ручью. Не сомневаюсь, что онвыведет нас к реке крови. А по реке мы выйдем к океану. В этом мире зияютразверстые могилы, и нет таких мертвецов, что покоились бы с миром".

Когда на востоке уже занималась заря, он смежил веки.Забылся коротким сном. И видел во сне Джейка.

Эдди тоже видел сон – ему снилось, что он опять в Нью-Йоркеи с книгой в руке шагает по Второй авеню.

Воздух в этом сне был напоен вешним теплом, город – в цвету,а внутри у Эдди, подобно глубоко вонзившемуся в мышцу рыболовному крючку,засела щемящая тоска по родному дому. "Наслаждайся этим сном, тяни егостолько, сколько сможешь", – думал он. – "Смакуй… потому что ближе кНью-Йорку, чем сейчас, тебе уже не бывать. Домой возврата нет, Эдди. Конченбал".

Он опустил взгляд к книге и ни капли не удивился, обнаружив,что это "Домой возврата нет" Томаса Вулфа. На темно-красной обложкебыли вытиснены три силуэта: ключ, роза и дверь. Эдди на миг остановился, быстрораскрыл книгу и прочел первую строку. "Человек в черном спасался бегствомчерез пустыню, – писал Вулф, – а стрелок преследовал его".

Закрыв книгу, Эдди зашагал дальше. По его прикидкам, былооколо девяти утра, может быть, девять тридцать, и поток машин на Второй авенюбыл невелик. Гудели такси, лавируя, чтобы перестроиться из ряда в ряд, ивесеннее солнце подмигивало на ветровых стеклах, на ярко-желтых крыльях икапотах. На углу Второй и Пятьдесят второй просил милостыню какой-то ханыга, иЭдди кинул ему на колени книгу в красной обложке. Он заметил (также безудивления), что ханыга этот – Энрико Балазар. Балазар сидел по-турецки передволшебной лавкой. "КАРТОЧНЫЙ ДОМИК", гласила вывеска в окне, внутриже, в витрине, на всеобщее обозрение была выставлена башня, выстроенная из картТаро. На вершине стоял пластиковый Кинг-Конг. Из головы гигантской гориллыросло крошечное блюдечко радара.

Эдди шагал себе и шагал, лениво продвигаясь к центру города;мимо проплывали таблички с названиями улиц. Едва увидев магазинчик на углу Второйи Сорок шестой, молодой человек мгновенно понял, куда идет.

"Угу, – подумал он, внезапно чувствуя огромноеоблегчение. – Вот оно. То самое место". Витрину заполняли свисающие скрюков куски мяса и сыры. Надпись гласила: "ДЕЛИКАТЕСЫ ОТ ТОМА И ДЖЕРРИ.СПЕЦИАЛИЗИРУЕМСЯ НА ОБСЛУЖИВАНИИ ЗВАНЫХ УЖИНОВ И ВЕЧЕРИНОК!"

Пока Эдди стоял, заглядывая внутрь, из-за угла показался ещеодин его знакомый – Джек Андолини в костюме-тройке цвета ванильного мороженого,с черной тростью в левой руке. У Андолини недоставало половины лица, начистосрезанной клешнями омароподобных чудовищ.

"Давай, Эдди, заходи", – сказал Джек, проходямимо. – "В конце концов, есть и другие миры, не только этот, и ихнийб..дский поезд катит через все".

"Не могу", – ответил Эдди. – "Дверьзаперта". – Он понятия не имел, как узнал об этом, однако он это знал и неиспытывал и тени сомнения.

"Дид-э-чик, дод-э-чом, не тревожься – ты сключом", – проговорил Джек, не оглядываясь. Эдди опустил глаза и увидел,что ключ у него действительноесть – примитивная по виду вещица с тремявыемками, похожими на перевернутые V.

"Весь секрет в маленькой закорючке, которой кончаетсяпоследняя выемка", – подумал молодой человек. Он шагнул под навес"Деликатесов от Тома и Джерри" и вставил ключ в замок. Ключ легкоповернулся. Эдди отворил дверь, переступил порог и очутился в бескрайнем поле,под открытым небом. Оглянувшись через плечо, он увидел проносящиеся по Второйавеню машины, а потом дверь громко захлопнулась и упала. За ней ничего неоказалось. Ничегошеньки. Эдди обернулся, чтобы изучить свое новое окружение, ито, что он увидел, поначалу наполнило его ужасом. Поле было темно-алым, словноздесь разыгралось великое сражение и земля так напиталась кровью, что не смоглапоглотить ее всю.

Потом молодой человек вдруг сообразил, что смотрит не накровь, а на розы.

В нем вновь поднялась ликующая радость, от которой сердцевсе разбухало и разбухало, пока Эдди не испугался, как бы оно не лопнуло вгруди. Юноша победным жестом вскинул над головой сжатые кулаки… да так изастыл.

Поле простиралось на многие мили. Оно взбиралось на пологийсклон, а на горизонте стояла Темная Башня – столп из немого камня, вздымавшийсяв небо на такую высоту, что Эдди едва мог разглядеть вершину. Окруженноеярчайшими алыми розами основание было огромным и грузным, внушительным, и всеже, уходя ввысь и сужаясь к вершине, Башня обретала странное изящество.Слагавший ее камень был не черным, каким его воображал Эдди, а темно-серым, каксажа. Вереница узких окошек-бойниц опоясывала Башню восходящей спиралью; подокнами шел едва ли не бесконечный лестничный марш – каменные ступени, виток завитком поднимавшиеся к вершине. Башня высилась над полем кроваво-красных розвоткнутым в землю темно-серым восклицательным знаком. Над нею синелаперевернутая чаша небес, пестревшая похожими на корабли пухлыми белыми облаками.Они бесконечным потоком плыли над вершиной Темной Башни и вокруг нее.

"Экая же красотища!" – подивился Эдди. – "Нокакое странное, чужое великолепие!" Однако его радость и ликованиеисчезли, осталось лишь сильное беспокойство и предчувствие надвигающейсягибели. Молодой человек огляделся и с внезапным ужасом осознал, что стоит втени Башни. Нет, не просто стоит– заживо погребен в ней.