– Вспомнил старые байки в изложении Хэкса, – ответил Роланд.– Кабы я помнил одну только болтовню своей няньки, быть бы тебе, Эдди, сейчас умедведя в брюхе. Скажи-ка, если в вашем мире ребятенок порой чего-нибудь непонимает, велят ему натянуть "соображальную шапочку"?

– Да, – сказала Сюзанна. – А как же.

– Вот и здесь так говорят, а пошло это присловье с истории оСтражах. Все они якобы носили с собой запасные мозги, да не в голове, а вшапочке. – Стрелок посмотрел на них совершенно затравленными глазами и опятьулыбнулся. – Не очень-то она была похожа на шапочку, а?

– Нет, – откликнулся Эдди. – Но сказка ложь, да в ней намек– чтоб спасти наши шкуры, хватило.

– Теперь-то я думаю, что искал одного из Стражей с тех самыхпор, как пустился в свое странствие, – продолжал Роланд. – Когда мы разыщемврата, что стерег этот Шардик, – хитрость невелика, стоит лишь пройти вспять поего следу, – мы наконец узнаем, куда держать путь. Нужно будет стать к вратамспиной, а затем просто идти вперед, не сворачивая. К центру круга… к Башне.

Эдди открыл рот, чтобы сказать: "Ладно, давайте-капоговорим об этой Башне и наконец раз и навсегда выясним, что она такое, какойв ней смысл и, самое главное, что с нами произойдет, когда мы тудадоберемся" – но мгновенье спустя снова закрыл, не издав ни звука. Час ещене пробил – не время было говорить о Башне сейчас, когда Роланд так явно страдал.Когда лишь искра их костра не давала мраку ночи подступить вплотную.

– Теперь пойдем дальше, – тяжело молвил Роланд. – Я наконецобрел свою дорогу – после стольких долгих лет я отыскал верный путь… но в то жевремя я, кажется, теряю рассудок. Мое здравомыслие рушится, разваливается,подобно тому, как оползает под ногами крутая насыпь, размытая дождем. Это –наказание мне за то, что допустил гибель мальчика, никогда не существовавшего.И это – тоже ка.

– Что за мальчик, Роланд? – полюбопытствовала Сюзанна.

Роланд быстро взглянул на Эдди.

– И тыне знаешь?

Эдди помотал головой.

– Но я говорил о нем, – сказал Роланд. – Даже бредилим,когда болезнь моя была в разгаре, а сам я – при смерти. – Голос стрелка вдругподнялся на пол-октавы, и он так здорово передразнил Эдди, что Сюзанна ощутилавнутри тугую спиральку суеверного страха: "Если ты не перестанешь болтатьпро этого проклятущего пацана, Роланд, я заткну тебе пасть твоей же рубахой!Обрыдло про него слушать!" Помнишь такой разговор, Эдди?

Эдди тщательно обдумал вопрос. Пока они с Роландом свеликими муками пробирались берегом моря от двери с надписью"НЕВОЛЬНИК" к двери с надписью "ВЛАДЫЧИЦА ТЕНЕЙ", стрелокговорил о тысяче разных вещей и в горячечных монологах упоминал, кажется,тысячу имен – Аллен, Корт, Джейми де Кэрри, Катберт (это имя чаще всех прочих),Хэкс, Мартин (или, возможно, Март, как месяц), Уолтер, Сьюзан; помянул дажекакого-то парня с невероятным именем Золтан. Эдди очень устал слушать про всехэтих людей, с которыми никогда не был знаком (и вовсе не стремилсязнакомиться), но, конечно, у Эдди в то время были и свои проблемы – взять хотябы героиновую абстиненцию или постоянно томившее его чудовищное изнеможение,какое бывает после долгого авиарейса, когда нарушаются все биоритмы организма.Впрочем, справедливости ради следовало признаться: Эдди догадывался, чтоРоланду его Сказочки С Надломом (про то, как они с Генри вместе росли и вместестали торчками) опостылели не меньше, чем ему – байки Роланда.

Но он не помнил, чтобы когда-нибудь обещал заткнуть Роландупасть его же рубахой, если Роланд не перестанет болтать про какого-то тампацана.

– Ничего не припоминаешь? – спросил Роланд. – Совсем ничего?

Да точно ли ничего?А легчайшая неуловимая щекотка, сродниощущению deja vu, возникшему у Эдди, когда он разглядел пращу, затаившуюся вторчащем из пня куске дерева? Эдди попытался понять, что это за щекочущеечувство, но того как не бывало. Вообще не было, решил Эдди, просто мне оченьхотелось,чтобы было – уж больно Роланду худо.

– Нет, – сказал он. – Извини, старина.

– Но я же рассказывалтебе. – Голос Роланда звучал спокойно,но под невозмутимостью тона алой нитью билась и трепетала настойчивость. – Мальчиказвали Джейк. Я принес его в жертву – погубил – ради того, чтобы наконец догнатьУолтера и заставить говорить. Я сгубил его под горами.

На этот счет Эдди мог высказаться более категорично.

– Ну, может, так оно и было, только рассказывалты другое. Тыговорил, что пробирался под горами в одиночку, на какой-то раздолбаннойдрезине. Пока мы волоклись по взморью, про этоты много говорил, Роланд. Про то,как страшно было одному.

– Я помню. А еще я помню, что рассказывал тебе про мальчикаи про то, как он сорвался с эстакады в пропасть. Зазор между этими двумявоспоминаниями и разрывает мой рассудок.

– Ничего не понимаю, – обеспокоенно подала голос Сюзанна.

– А я, – сказал Роланд, – по-моему, только начинаю понимать.– Он подбросил в огонь валежника – в темное небо винтом взвились толстые снопыбагряных искр – и вновь устроился на прежнем месте между Эдди и Сюзанной. –Сейчас вы узнаете чистейшую правду, – начал он, – а следом – чистейшую ложь…которая должнабыть правдой.

В Прайстауне я купил мула, и когда наконец добрался доТалла, последнего поселка перед пустыней, животное еще было полно сил…

Так стрелок приступил к той части своего длинногоповествования, что живописала самые недавние события. Уже знакомый с ееотдельными отрывками Эдди, тем не менее, увлекся до крайности, весь обратясь вслух наравне с Сюзанной, слышавшей историю Роланда впервые. А стрелок говорил иговорил – о заведении, где в уголке шла нескончаемая игра в"глянь-ка"; о тапере по имени Шеб; об Элли – женщине со шрамом налбу… и о Норте, травоеде, что умер и был воскрешен человеком в черном,вдохнувшим в него некое подобие темной, нечистой жизни. Он поведал им о СильвииПиттстон – воплощении религиозного безумия – и о последней катастрофе,трагическом кровопролитии, когда он, Роланд Стрелок, убил всех до единогомужчин, женщин и детей в поселке.

– Бляха-муха! – тихим потрясенным голосом выдавил Эдди. –Теперь понятно, Роланд, почему у тебя была такая напряженка с патронами.

– Тихо! – оборвала его Сюзанна. – Дай ему закончить!

С тем же бесстрастием, с каким он пересек пустыню, миновавхижину последнего поселенца – молодца с буйной, доходившей почти до пояса рыжейшевелюрой – Роланд продолжил свой рассказ, и Эдди с Сюзанной узнали, что мул вконце концов издох. Даже того, что ручной ворон поселенца, Золтан, выклевалмулу глаза, не утаил стрелок.