Он рассказал о потянувшейся затем веренице долгих дней икоротких ночей в пустыне, о том, как от кострища к кострищу шел по следуУолтера и как наконец, валясь с ног, полумертвый от обезвоживания, вышел кпостоялому двору.

– Там не было ни души. Думаю, этот постоялый двор запустелеще в ту пору, когда оный медведь-великан был новехонек. Я провел там ночь ипоспешил дальше. Вот так… а теперь я расскажу вам другую историю.

– Чистейшую ложь, в которой каждое слово, тем не менее,должно быть правдой? – спросила Сюзанна.

Роланд кивнул.

– В этой выдуманной истории – в этой небылице – стрелок поимени Роланд встретил на постоялом дворе мальчика по имени Джейк. Мальчика извашего мира, из вашего города Нью-Йорка, из когда,лежащего где-то между 1987годом Эдди и 1963 годом Одетты Холмс.

Эдди нетерпеливо подался вперед.

– А есть в этой истории дверь, Роланд? Дверь, помеченная"МАЛЬЧИК" или как-нибудь в этом роде?

Роланд покачал головой.

– Для мальчика дверью стала смерть. Он шел в школу, когдакакой-то человек – человек, которого я посчитал Уолтером, – вытолкнул его намостовую под колеса автомобиля. Мальчик слышал, как этот человек сказал что-товроде "Дайте пройти, пропустите меня, я священник". Джейк увиделэтогочеловека – всего лишь на миг – и очутился в моеммире.

Стрелок примолк, глядя в огонь.

– Теперь я хочу ненадолго прервать рассказ о мальчике,который никогда здесь не появлялся, и вернуться к тому, что случилось на самомделе. Согласны?

Молодые люди озадаченно переглянулись, и Эдди жестомизобразил "прошу, любезный мой Альфонс".

– Как я уже сказал, постоялый двор был заброшенным ибезлюдным. Однако там отыскалась колонка, которая еще работала. Она помещаласьв задней части конюшни, где держат упряжных лошадей. К колонке я вышел послуху, но нашел бы ее и в том случае, если бы она ничем не нарушала тишины. Ячуялводу, вот в чем штука. Проведши в пустыне довольно времени, перед угрозоюскорой смерти от жажды в самом делеоказываешься способен на нечто подобное. Янапился и заснул, а проснувшись, опять напился. Мне хотелось немедля двинутьсядальше – страстное желание вновь пуститься в путь было подобно лихорадке. Толекарство, что ты принес мне из своего мира, астин, – великолепное снадобье,Эдди, но есть такие лихорадки, излечить которые не под силу никакому зелью, именя сжигала одна из них. Я понимал, что телу моему необходим отдых, и все жена то, чтобы задержаться на постоялом дворе хотя бы на ночь, ушла вся моя силаволи, до единой унции. Утром я почувствовал себя отдохнувшим, а потому зановонаполнил бурдюки и двинулся в путь. Я НЕ ВЗЯЛ С ЭТОГО ПОСТОЯЛОГО ДВОРА НИЧЕГО,КРОМЕ ВОДЫ. Вот самое главное из того, что произошло в действительности.

Сюзанна заговорила самым рассудительным и приятным тоном вманере Одетты Холмс, на какой была способна:

– Ну, хорошо, это – то, что произошло в действительности. Тызаново наполнил бурдюки и пошел дальше. А теперь доскажи нам историю о том,чего не было.

Стрелок на мгновение положил кость себе на колени, сжал рукив кулаки, странно детским жестом потер глаза, вновь ухватился за кость, словножелая придать себе храбрости, и продолжал:

– Я загипнотизировал мальчика, которого не было. С помощьюпатрона. Хитрость эту я знаю много лет и почерпнул ее из источника весьмапредосудительного, обучившись ей у Мартена, придворного мага моего отца.Мальчик оказался хорошо внушаем. Погрузившись в транс, он поведал мнеобстоятельства своей смерти – так, как я описал их вам. Узнавши столько,сколько, как мне казалось, можно было узнать, не нарушив душевного равновесиямальчика или, пуще того, не повредив ему, я приказал Джейку после пробужденияначисто забыть о своей гибели.

– Кто бы возражал, – пробормотал себе под нос Эдди.

Роланд кивнул.

– Поистине, кто? Транс мальчика перешел в естественный сон.Уснул и я. По нашем пробуждении я поведал мальчику, что хочу изловить человекав черном. Он знал, о ком речь: Уолтер тоже останавливался на постоялом дворе.Джейк испугался его и спрятался. Уверен, Уолтер знал, что мальчик там, но емубыло на руку притвориться, будто ему невдомек. Он ушел с постоялого двора,мальчика же – настороженную ловушку – оставил.

Я спросил Джейка, есть ли на постоялом дворе съестное. Мнеказалось, что должно быть. Мальчик выглядел довольно крепким; снедь же впустынном климате чудесно сохраняется. У парнишки было немного сушеного мяса, ион сказал, что есть еще погреб. Сам он его не разведывал – боялся. – Стрелококинул собеседников угрюмым взглядом. – И правильно делал. Еду-то я нашел… ноеще я нашел Говорящего Демона.

Эдди большими глазами посмотрел на кость. Оранжевый светкостра плясал на ее древних изгибах и зловещем оскале.

– Говорящего Демона? Ты… имеешь в виду вот это?

– Нет, – ответил стрелок. – Да. И да и нет. Слушай, и тыпоймешь.

И Эдди с Сюзанной услышали о коснувшихся слуха стрелканечеловеческих стонах, что неслись из толщи земли за стенами погреба; о том, какРоланд увидел ручеек песка, бегущий из щели меж древних каменных глыб,слагавших эти стены. О том, как под пронзительные призывы Джейка поднятьсянаверх стрелок приблизился к возникшему в стене отверстию.

Роланд велел демону: говори… и демон заговорил – голосомЭлли, женщины со шрамом на лбу, кабатчицы из Талла. "Мимо Свалки идимедленно, стрелок. Пока ты путешествуешь с мальчиком, человек в черномпутешествует с твоей душой в кармане".

– Свалки? – переспросила пораженная Сюзанна.

– Да. – Роланд одарил ее внимательным взглядом. – Для тебяэто не пустой звук, верно?

– Да… и нет.

Сказано это было с большим колебанием. Роланд догадывался,что отчасти подобная нерешительность проистекает из обыкновеннейшего нежеланияговорить о вещах мучительных. Однако главным образом стрелок относил ее на счетстремления Сюзанны не запутывать и без того уже запутанный клубок проблемразговорами о том, чего она в действительности не знает. Он восхищался этим.Восхищался Сюзанной.

– Говори только то, в чем можешь быть уверена, – велел он. –Другого не нужно.

– Хорошо. Детта Уокер знала про Свалку. И постоянно про неедумала.Словцо это просторечное; Детта подцепила его, подслушивая за старшими,когда те усаживались на крылечке попить пивка да вспомнить прежние времена.Означает оно бесплодное, загаженное, бесполезное место. В Свалке – в идееСвалки– для Детты заключалось нечто притягательное. Не спрашивай, что именно;когда-то я, может, и знала, но то было когда-то. Сейчас я этого не знаю. Изнать не хочу. Детта стащила у Тети Синьки фарфоровую тарелочку – свадебныйподарок моих родителей – и утащила на Свалку, на своюСвалку, чтобы разбить.Свалкой Детты был гравийный карьер, заполненный отбросами. Помойка. Ставпостарше, Детта иногда снимала в придорожных закусочных молоденьких мальчишек.