Следуя за Скелетом, я нашла их за подготовкой гроба.

– Ты это видел? – спросила я, размахивая газетой.

Отец взглянул на меня поверх очков.

– Да. Читаю каждое утро.

Я сердито посмотрела на него. Нашёл время шутить.

– Я про статью, – уточнила я и постучала пальцем по странице. – Здесь пишут, что завтра днём, в четыре часа, будет выступление леди Афины!

Оливер высунул голову из-за верстака с гвоздём в зубах. Скелет побежал обнюхивать гроб, наверное, вспомнив время, когда я наполнила такой же яблоками.

– Что?

Папа смотрел то на меня, то на Оливера.

– Я пропустил что-то важное?

– Ты разрешил мне заниматься расследованием, если я к ночи буду дома. Значит, на это представление мы можем пойти? Пожалуйста, папа, разреши!

Я умоляюще стиснула руки.

Он похлопал по карманам и достал тонкий кожаный ежедневник.

– Завтра у нас похороны, – сообщил он. – Но если управимся… – Он посмотрел на потолок. – Тогда идите. Только маме не говорите. Она считает, что это отвратительно.

– Ура!

Я станцевала победный танец с газетой. Оливер усмехнулся, а папа только покачал головой. У него был такой вид, словно он спрашивал: «Что ещё задумала эта чертовка?»

– Разве билеты не распроданы? – спросил отец, откладывая ежедневник и беря в руки полировочное сукно. – И не знаю, смогу ли я выделить на них деньги?

– У меня свои связи, – с улыбкой ответила я.

* * *

На следующий день Оливер, Скелет и я стояли перед Греческим театром.

Чуть поодаль, потому что у входа роилась толпа.

Подойдя ближе, я с ужасом поняла, что среди собравшихся немало журналистов с блокнотами и камерой на треноге. С ещё большим ужасом нескольких из них я узнала с тех времён, когда отца арестовали по подозрению в убийстве.

Кроме того, в толпе зрителей тоже нашлись знакомые. Мистер Кэмпбелл и Чжен что-то бурно обсуждали с дамой, когда-то жаловавшейся, что в темноте никто не увидит её платья – на этот раз ещё более роскошного, из зелёного бархата. На женщинах были великолепные шляпки с лентами и перьями, и даже с чучелом птички. Тут я даже поморщилась, проходя мимо, однако, должна заметить, сине-зелёное роскошное одеяние затмило всё.

Мы подошли к колонне, и я уцепилась за неё изо всех сил, а Оливер прислонился.

– Популярность леди Афины растёт день ото дня, – устало отметил он.

Скелет взвизгнул и свернулся калачиком у наших ног.

Я поднялась на каменную ступеньку за колонной и, к удивлению, увидела сердитого актёра – кажется, Теренса, – стоявшего в дверях и окружённого журналистами.

– …Сам мэр посетит театр, для нас это большая честь, – говорил он. – Однако лучше бы его милость почтил своим присутствием один из наших чудесных спектаклей.

Послышался шёпот споров. Один из репортёров поднял руку.

– Мистер Клирвотер, я Темпест Смит из еженедельника «Глашатай».

Я вспомнила его по напомаженным, зачёсанным назад волосам и льстивому выражению лица, когда он явился, чтобы написать об аресте отца.

– Что вы думаете о необычайном успехе леди Афины?

Теренс сник.

– Откровенно говоря, сэр, я считаю, что таким новомодным представлениям место скорее в мюзик-холле, а не в серьёзном театре.

Послышался отчётливый скрип карандашей по бумаге. Видимо, репортёры почуяли пикантную сплетню.

Я взглянула на Оливера, а он вопросительно поднял брови.

– Это же нелепо, честно говоря, – продолжил Теренс. – Многие актёры годами оттачивают мастерство, служа настоящему искусству, формируя дух театра. – Он раздражённо фыркнул. – А эти люди, в сущности, шарлатаны.

В этот момент двери театра распахнулись, и на пороге появился мистер Анастос. Он подошёл к Теренсу.

– Теренс, – заметил он. – По-моему, тебе лучше вернуться в театр.

Темпест Смит снова поднял руку.

– Разве сбывшиеся предсказания леди Афины не говорят сами за себя?

– Говорят – о мошенничестве и надувательстве! – воскликнул Теренс, и Скелет вздрогнул. – Спасём театр от шарлатанов!

Мистер Анастос похлопал его по плечу.

– Теренс! – воззвал он предупреждающим тоном.

Теренс, наконец, понял, кто с ним говорит, и медленно повернулся.

– Прости, Георгиос.

Директор показал на вход, Теренс кивнул и зашёл в помещение.

Я заметила озабоченные лица Нико и Элени, подглядывавших в стеклянные двери.

Их отец откашлялся.

– Добро пожаловать в Греческий театр! Не обращайте внимания на моего друга. – Директор махнул рукой в сторону Теренса. – Он устал и неважно себя чувствует.

– Мистер Анастос, – вмешался Темпест Смит, – что вы скажете о представлении?

– О-о, для нас большая честь приветствовать неповторимую, удивительную леди Афину в нашем театре. Я вам так скажу: она творит чудеса. А сегодня мы имеем честь видеть в театре самого мэра. Я расскажу вам вкратце об истории здания…

Тут кто-то осторожно похлопал меня по плечу. Я вздрогнула и поняла, что Нико каким-то чудом вышел из театра и стоит рядом. Наверное, он нас заметил.

– Идите за мной, – шепнул он, кивая на дверь.

Я улыбнулась, и мы вчетвером вошли в фойе. Скелет принялся обнюхивать билетную кассу. Элени сидела рядом с Теренсом, обхватившим руками голову.

– Простите, – бормотал он едва слышно. – Мне кажется, ужаснее быть не может. – Он поднял голову. – Театр – это актёры, согласны?

– Ты же знаешь, что согласна, – сочувственно ответила она. – Я не поклонница леди Афины.

Он взглянул на неё сияющими глазами.

– Однажды, мисс Анастос, вы напишете величайшую пьесу нашего времени. Я чувствую. Вы видите правду. Это вам поможет.

Элени зарделась румянцем.

– А ты в ней сыграешь главную роль, – помечтала она. – Если папа не выгонит тебя из театра.

Теренс вздохнул.

– Я с ним поговорю.

Вошедший в фойе Георгиос Анастос всем своим видом говорил: «Я не сержусь, но разочарован». Такой взгляд отточен многими отцами.

– Теренс, на минутку.

Теренс, сконфуженно улыбнувшись, глубоко вдохнул и отправился вслед за директором.

Теперь нас ничто не отвлекало, и я помахала Элени в знак приветствия. Скелет поднял голову и лизнул ей руки, отчего она захихикала.

– Всем привет.

Нико выдохнул и прикусил губу.

– Теренс вставляет палки в колёса.

Элени посмотрела на брата.

– Он вспыльчивый, но очень хороший. Беспокоится о репутации театра, только и всего.

– Мы все беспокоимся, – возразил Нико, потирая виски под тёмными вихрами.

– Иногда я сомневаюсь, – огрызнулась Элени.

Она взбила кудряшки.

– Кстати, что привело вас сегодня? – спросила она нас с Оливером. – Опять расследование?

– Мы увидели заголовок в газете об особенном спектакле, – объяснила я. – Папа согласился отпустить меня, потому что представление днём.

Оливер снял кепку и выжал её, будто тряпку.

– Мы хотели попросить, нельзя ли посмотреть спектакль из вашей ложи.

– Ой, да без вопросов, – ответил Нико.

Я улыбнулась ему, и он погладил Скелета по голове.

Элени неловко заёрзала в кресле.

– Поверить не могу, что