— Элис, ты восхитительна!— подошла ко мне пожилая редактор крупного глянцевого журнала. —Хочу купить у тебя право на эксклюзивную съемку вашей свадьбы.

— Спасибо, Эмбер! Мне нужно посоветоваться с женихом.

— Два миллиона, — высокомерно улыбнулась узкими красными губами блондинка с аккуратным каре.

В свои шестьдесят три, она сохранила удивительную стройность. И не подойдя к ней достаточно близко, сложно дать этой женщине больше сорока лет. Все же деньги творят чудеса. Алый брючный костюм, бежевые лодочки на высокой шпильке, все выглядело безукоризненно. Но холодность и равнодушие, расползающиеся от нее, заставляли находиться в постоянном напряжении.

— Это очень хорошее предложение. Владимир бизнесмен и знает цену деньгам.

— Также он знает цену приватности, — меня злила ее уверенность в том, что любой человек продается. Особенно если этот человек из модного бомонда.

— Сама понимаешь, тридцать — не двадцать, закат карьеры. Скоро предложений будет катастрофически мало. Я бы на твоем месте не разбрасывалась возможностями. Тем более такими, — ехидно улыбалась старая змея.

— Благодарю тебя за щедрое предложение, Эмбер. Мы рассмотрим его.

— Долго не думай. В последний момент никто из-за тебя не станет менять макет выпуска. — Отсалютовала она и как акула, разрезающая водную гладь, двинулась к следующей жертве.

— Сука, —ответила ей вслед на родном языке.

Схватила шампанское с подноса проходящего мимо официанта и осушила бокал, пытаясь хоть как-то скинуть охватившую меня дрожь.

— Что думаешь? — выросли из ниоткуда две подружки — неразлучницы, бразильянка Паола и южноафриканка Жаклин.

— О чем? — с этими двумя следовало сохранять осторожность.

— Новом парне Лекси, — кивнула в сторону милующейся парочки жгучая брюнетка Паола.

Посмотрела в указанную сторону и новая волна раздражения захлестнула меня. В рту выступила горечь и стало труднее дышать.

— Они официально вместе? — стащила следующий бокал, залпом выпивая содержимое.

— Все это похоже на каминг-аут, — прожигала взглядом парочку Жаклин.

— Тогда, совет, да любовь! — кинула подружкам, направляясь к выходу.

— Куда ты? — крикнули вслед коллеги.

— Мне нездоровится, — ответила не разворачиваясь.

— Элис! Как идут приготовления к свадьбе? — выкрикивал кто-то.

— Куда вы бежите, Элис?

— Почему ваш жених ушел так рано?

— Элис, это правда, что вы в положении!

— Элис, это твой последний показ?

Голоса смешались в единый гул. А я неслась к выходу не разбирая лиц перед глазами, натыкаясь на чьи-то тела, лишь кидая растерянное «простите». Казалось, будто выход находится в другом измерении. Когда я наконец-то вышла к площадке лифта, платье оказалось пропитанное потом насквозь. Как только распахнулись серебристые двери лифта, юркнула в кабину, нажимая на кнопку подземной парковки и прислонилась спиной к зеркальной стене.

Двери практически закрылись, когда между ними просунулась носок блестящих дорогих мужских туфель. Словно в замедленной съемке, лифт снова открывался, впуская в кабину мужчину, вывернувшего мне наизнанку всю душу. Мужчину с бешеными голубыми глазами.

Кто-то попытался войти вслед за ним, но он что-то рявкнул через плечо, не сводя с меня своего обжигающего взора. В ушах зашумело и бросило в жар. Дыхание давалось с трудом. Я чувствовала опасность. С каждым его шагом, сокращающим между нами расстояние, напряжение в теле росло. Вытянулась как струна, не в силах отвести взгляд в сторону. Алан тяжело дышал. Протянул руку ко мне, схватив за щеки и приподнимая лицо на себя. Попыталась высвободиться из его хватки, но он не позволил. Несколько мгновений блуждал по моему лицу голодным взглядом, а затем обрушился губами на мой рот. И я потеряла опору под ногами.

* * *

Алан

Её взгляды: колкие, дикие, собственнические. Словно я принадлежу ей. И, сука, так оно и есть. Целую другую, представляя её. Она смотрит, а по коже электрические разряды. Только от долбаных взглядов! Даже прикрываясь отцом, девушка не теряла меня из поля зрения. Создавала видимость того, что ей плевать. Позволяла старому хрену пихать в себя язык. Как же мне хотелось разбить в кровь его надменную рожу, так чтобы он захлебнулся тем, чем меня попрекал. Не нравилось Володе, что передал гены такому никчемному существу. Считал, видимо, что во всем виновата мать и её кровь гнилая. Рассчитывает с Алисой исправить этот промах и настругать других, более подходящих отпрысков. Только не понимает урод, что Мандаринка не его и никогда ей не станет. Когда все вскроется, то будет считать ее еще большим отребьем, чем меня. Пусть будет так. Пусть держится от моей женщины как можно дальше.

Пока же, публично демонстрирует права хозяина. И эта, как последняя бл*дь, готова отдаться ему посреди зала. Плевать ей на то, что все глаза устремлены на них, плевать на то, что я прямо сейчас могу окончить этот спектакль. Злость распирает меня, выворачивает кости, тянет жилы. Внутри все пылает и требует выхода неконтролируемая стихия. Хочется сделать ей больно, чтобы мучилась и страдала сильнее меня. Чтобы сдохнуть от боли мечтала.

Сам же в это время целую дешевку, которую Алиса называет подругой, и не чувствую совершенно ничего кроме отвращения. Запах её приторный, удушливый, тело слишком сухое и липкое и язык чрезмерно слюнявый и настырный. Все не то. Но чувствую, как по мне прошелся взор кристально — чистых голубых глаз и представляю их обладательницу в своих руках. Реакция тела не заставляет себя ждать и это очень радует мою напарницу.

Внезапно все обрывается. Блондинка продолжает виснуть на мне, целует шею и трется животом через ткань вечерних брюк о возбужденный член. Оглядываю зал и не вижу копны огненных волос. Отцепляю впившиеся в плечи пальцы.

— Что такое, милый? — щебечет девушка. — Мы уходим? — в голосе слышится надежда.

Мне плевать на ее лепет. Не вижу Алису. От лица отхлынула кровь и кажется замерло сердце. Огляделся, осматривая гостей, когда заметил у самого выхода мелькнувший подол красного платья, а затем и рыжую макушку.

— Алан, ты куда? — неслось мне вслед.

Игнорируя девушку, журналистов и всех тех, кто пытался со мной поздороваться и зависит беседу, прокладывал себе путь за беглянкой. Выскочил из банкетного зала в то время когда двери лифта отрезали от меня Мандаринку. Пару мгновений и она ускользнет. Успел засунуть ногу между серебряных створок. Глаза Алисы широко распахнулись. Испуганно смотрела на меня, выпрямившись и приготовившись дать отпор. Шел