Пани твердой походкой зашагала по тонкой скользкой тропинке, а Демьян поспешил за ней. Дорожка извивалась змейкой, разделяя воду на рваные лоскутки. Впереди виднелся лес. Выглядел он жалко и уныло: как будто кто-то беспорядочно натыкал в землю деревья. Вот три ольшняка12 сбились в кучку, а вот одиноко из воды торчит осинка. Еще дальше – старая разросшаяся ива пригорюнилась, тяжелые ветви к самой воде опустила. Тропка чуть расширилась, словно зазывая странников на прогулку. Демьян покорно плелся за госпожой, придумывая, как бы заманить ее обратно в карету и отсидеться там. Он так увлекся поиском достойного предлога, что упустил пани Углу из виду. А когда очнулся, она шагала уже далеко, легко переступая валуны, принесенные сюда водой. Демьян поторопился к ней, как вдруг хозяйка резко согнулась пополам. Так же внезапно выпрямилась, потом нагнулась еще раз и стала оглядываться по сторонам. Увидев Демьяна, она замахала ему руками, видимо, призывая к себе. Демьян засеменил по ослизлой земле, а хозяйка все махала руками – наверное, хотела, чтобы поспешил. Как мог быстро, Демьян добрался до госпожи. Запыхавшись, он пытался утереть пот со лба и одновременно узнать, что же случилось. Но пани его опередила:

– Ты посмотри сюда, Демьян! Посмотри!

Она с силой потянула его за рукав дорожного сюртука, и Демьян едва не грохнулся прямо в грязь. Оказалось, что они стоят у самого края оврага. Землю безжалостно размыло, дождь оголил корни дерев – длинными пальцами они вырывались из земли. Демьян осторожно приблизился к краю и заглянул вниз, куда указывала госпожа. Испуганный возглас сорвался с губ, и старик быстро зашептал молитву Созидателю.

– Что ты там бормочешь, дурачина эдакий?! Спускайся вниз. Вытащить ее оттуда надо!

Демьян диким взглядом посмотрел на хозяйку, а затем перевел взгляд на дно оврага. У высокого ольшняка лежала полностью обнаженная женщина. Ее длинные волосы спутались с древесными корнями, а посиневшая кожа была покрыта таким количеством ран, что Демьяна замутило. Утопленница… Наверное, дождь швырял ее об острые камни, потому она вся была изрезана.

– Чего стоишь, дубина?! Спускайся!

– Госпожа… – Демьян сглотнул и обратил взор на хозяйку, – Утопленница же! Как есть – утопленница! И вид срамной! Недоброе тут приключилось. Зачем тело мертвое тревожить?

Пани смерила его таким взглядом, что Демьяну еще больше поплохело.

– Ты что, дурак старый, не видишь? Дышит она еще! Полезай быстро! А иначе я тебя самого утоплю. Будет тебе и утопленник, и вид срамной.

Демьян вздрогнул. Ну вот, прогневил госпожу. Не надо было отпускать ее на прогулку. Теперь еще с покойницей хлопот не оберешься. Тихонько бормоча молитву, Демьян принялся осторожно спускаться вниз. На обнаженное истерзанное тело он старался не глядеть.

Взявший в руки сей Лечебник, знай, на темную тропу ступаешь. Ибо все, о чем прочитаешь здесь, у Черта подслушано и с его слов писано. Какое бы доброе дело не задумал, заклятья, кои обнаружишь на страницах, к силе Тьмы взывают. Душу свою Чертовой власти открываешь, пред ним беззащитен остаешься. А уж он-то найдет способ тебя во Тьме лютой утопить. Для заговоров, здесь сохраненных, душа и кровь надобны. Для зелий – травы, коих ни у живых, ни у почивших не сыщешь. Аже готов дела скверные творить, то увраж13 овый14 – первый тебе в том помощник. Но помни, как из Мертвого Царства не возвратиться, так и с тропы темной уже не сойти. Лишь вперед по ней идти можно, ибо за спиной твоей полчища призраков ныне собираются. Погубить тебя они задумали в тот день, когда книгу сию в руки взял, и обратно уже не отпустят. Мое же дело – предупредить. Твое – выбор сделать. Книгу спрячь, где взял. От Черта, от греха подальше.

Оче15 словам моим не внял, ступай же на тропу темную и лихую. Мы ждем…

Чертов лечебник

* * *

Три месяца спустя

Напрягая все мышцы, Лютовид подтянулся вверх и ухватился за выступ в скале. Упираясь ногами в отвесную каменную стену, с огромным трудом он взобрался на ровную площадку. Наконец-то… Рваное дыхание с хрипами вырывалось из легких, в горле саднило от стылого воздуха. Все тело ныло. Натруженные от долгого подъема мышцы гудели. Руки и ноги дрожали, отказываясь подчиняться воле хозяина. Несколько часов подряд он карабкался вверх, едва ли не срываясь. Когда обмотанная вокруг ладоней ткань истончилась, и выступила кровь, Лютовид даже обрадовался. Мокрые пальцы соскальзывали, и каждая минута грозила стать последней. Одно неловкое движение, и он рухнул бы вниз. Тогда дух его облетел бы весь Белый Свет и отыскал Мельцу. Но, наверное, он был эгоистом и глупым мечтателем. Даже сейчас, спустя три месяца, верил словам Прачки, что Мельца жива. В душе теплилась надежда, что успеет он еще ее найти, успеет обнять крепко-крепко, прижать к груди и вымолить прощение за то, что не уберег. Драгоценностями, одеяниями, поцелуями. За столько лет он много богатств скопил – все их бросит к ногам пеплицкой панны, только бы не прогоняла его. Пусть соврет, что любит. Пусть обманет, что прощает, что ждала – ему все равно. Он в любую ложь ее поверит. Любой каприз исполнит, любой приказ… Только бы подле нее быть. Потому и хватался отчаянно за каждый выступ каменный, за каждую ветку. Чтобы еще чуток на Свете Белом задержаться. А когда найдет Мельцу, тогда и в могильник лечь можно.

Наверху было в разы холоднее, чем у подножия горной гряды. Пока в Северном кряже устанавливала свои порядки Осень-Туманница, здесь уже вовсю властвовала Зима-Лютыня. В лунном свете белыми адамантами искрился иней, покрывший обнаженные деревья.

Это место было пропитано обреченностью и болью. Протяжно завывал ветер, а в нем слышались стенания неведомых призраков – душ тех, кто когда-то здесь погиб. Подчиняясь силе рассвета, небо неохотно светлело, из черного превращаясь в бледно-розовое. Луна же, однако, не спешила уходить. Будто серебряное зеркало, она приклеилась к небосклону, неаккуратно стертая с одной стороны. Лютовид слышал, что над Ледяным уделом круглоликая висит целые сутки и никуда не исчезает. Острой верхушкой гора пронзала небо, и казалось, что часть ее стоит на земле, а часть парит в облаках. И на той, что вспарывала тучи, царили вечные сумерки.

Повисла в воздухе ледяная морось – то ли туман оседал, то ли дождь начался. Собрав все силы, Лютовид поднялся и осмотрелся. Здесь нужно быть настороже. Постоянно. Он вытащил обе сабли, озираясь по сторонам. Отовсюду доносились шорохи, мелькали неясные тени. В любой момент могла появиться смертоносная тварь да укоротить и без того малый срок его жизни. Говорят, именно тут обитают бельвуны – напоенные Чертовой кровью змеи. Ледяной удел – их скрытое ото всех пристанище. Когда ведьма призывает проклятье, ее зов взмывает ввысь и достигает слуха одного из аспидов. Бурлит Чертова кровь, что в их телах течет, переносит силой ворожейной прямо к ведьме…