– Идем, мальчик мой, я покажу тебе что-то интересное…

Насмешливый голос парил над головой.

– Ну же… Смелее…

Теперь он слышался впереди, как будто обладательница притаилась за деревом.

– Чего же ты стоишь?.. Ступай за мной… Там впереди столько всего необычного…

И тут Лютовид увидел: земля проседала под влажными отпечатками человеческих ступней. Он слышал о таком: лишь призрак невероятной силы мог оставлять следы в этом мире. А значит, его проводником хотела стать ведьма. Но зачем ей это надобно? Погубить глупца, осмелившегося нарушить ее покой? Использовать для обряда? Превратить в слугу?

Следы удалялись. Не давая себе времени для раздумий и сомнений, Лютовид вложил обе сабли в ножны и пошел за невидимым призраком. Ведьма все так же тихонько посмеивалась, а потом принялась напевать колыбельные. Эхо ее голоса разносилось по ущелью, и казалось, что это ветер поет песни. Следы вывели Лютовида на еще одну плоскую площадку. Пара шагов, и можно сорваться вниз. Он оказался в самом центре древнего ущелья. Клубы белого тумана неторопливо плыли на полунощь17, прямиком в Мертвое царство. В воздухе искрилась водяная пыль. А кое-где, над деревьями, кружили вороньи стаи.

Завороженный открывшимся зрелищем, атаман не сразу заметил, что за его спиной устремляется ввысь огромная каменная арка. Причуда ли природы, деяние древних мастеров или ворожейные проказы? Гигантские врата упирались в небо, будто пытались поддержать его и не дать упасть на Северный кряж. Темный камень был покрыт плесенью и мягким бархатистым мхом. На каждом же вершке18 кто-то выбил искусные барельефы. Атаман подошел к каменным вратам и коснулся влажной шершавой поверхности. Тут же перед его глазами возникли картины, пугающие своей яркостью и жестокостью. Вот огромный черный единорог пронзает тело одинокого воина. А вот ведьмы волокут его останки к алтарю, и босорканья19 собирает кровь в серебряный кубок. Лютовид видел дикие ритуалы, жертвоприношения, пляски под дождем и совокупления. Даже ему, повидавшему много грязного и дикого, стало жутко от того, что творилось на этом капище. Вдруг видения сменились. На требище20 за каменными вратами лежала черноволосая пани. Ее пряди блестящими змеями спускались до земли, концы терялись в непривычно яркой траве. Алая юбка кровавым знаменем трепетала на ветру. Что-то кольнуло в груди. Что-то знакомое, родное. Давно забытое. Из детства. Мать любила холмы. Она будила Лютовида по утрам, и вдвоем они отправлялись гулять. Лежа в шелковистой мягкой траве, они следили за тем, как меняет одеяния небо. Снимает темный плащ и облачается в серый, голубой, нежно-розовый. Лютовиду было пять, и он не понимал, зачем смотреть на небо. Гораздо интереснее было создавать прямо в воздухе синие, оранжевые и зеленые искры. Или наблюдать, как черными змейками разбегаются в стороны гладкие мамины пряди.

Змейки погибли. В видении они спутались и поблекли, утратив чудесное сияние. С криком воронья появилась ведьма. Длинные седые космы на ветру трепещут. Лицо белое, как будто кто меловой крошкой присыпал. И даже губы – белой глиной смазаны, черными трещинами покрыты. По векам, щекам, переносице и вискам гнилостные пятна идут, углем оставленные. Глаза каменьями самоцветными переливаются.

До чего знакомые черты. Ведь где-то же видел ее! Узнавание заставило тело окаменеть. Черупка… Под мелом, углем и глиной скрывалось именно ее лицо.

– Ну здравствуй, атаман… Вот и свиделись…

Лютовид отшатнулся и отдернул руку от арки. Видения кончились. Пустой жертвенник все так же одиноко стоял меж вратами и скалой. Ни ведьмы, ни плененной пани. Лишь голос невидимки продолжал тихо напевать колыбельную. Призраки ведьм, их злобные мятежные души царили над этим местом. Но он слишком многое прошел, чтобы повернуть назад. А странные видения… Он потом их разгадает.

От волнения вцепившись в рукоять сабли, Лютовид сделал шаг вперед, переступая невидимую черту и оставляя каменные врата за собой. Едва нога коснулась земли, все изменилось. Он будто в иное царство попал. Здесь было темнее, чем с другой стороны, словно вечер наступал. А сверху не спеша падали крошечные колючие снежинки и ледяные капли дождя. Синее небо украшала огромная круглая луна. А звезды… Они расположились совершенно иначе. Не было привычных созвездий, запомнившихся с детства, узоров и фигур.

Страх, что он ошибся и сделал все неправильно, накрыл штормовой волной. Лютовид до боли сжал эфес, готовый в любой момент вытащить из ножен саблю. Он ожидал ловушек, атаки, чего угодно – лишь бы ни эта бесконечная пустота. Во все стороны расползлось огромное темное ущелье, над которым белыми самоцветами кружились в танце ледяные кристаллы. Под ногами хрустела покрытая инеем трава, над головой же плыли облака. Они нависли так низко, что, подними Лютовид руку, смог бы прикоснуться. Но он лишь ближе шагнул к алтарю. Толстый, словно основание колонны, камень доходил ему до пояса. Сверху лежала широкая круглая плита, покрытая вязью рун. Лютовид опустился на колени, ладони вспыхнули сине-зеленым пламенем, осветив наползающую черноту. Начертанные на камне руны пришли из древних языков, когда Черт еще ходил по Свету Белому, и не нужны были ему помощницы, чтобы творить злодеяния. Атаманы язык этот знали – многие заклинания были на нем записаны. Вот только что хорошего могло быть выбито на жертвеннике, где кровь людская лилась? Но коль такова цена обладания Мельцей, Лютовид готов и на черные заклятия, лишь бы найти ту, что завладела его душой.

Вдохнув стылый воздух, он начал читать руны, взывая к тому, с кем поклялся бороться.

– Силой, тобой дарованной, кровью, тобой закаленной, к тебе, пособник Тьмы и Зла, взываю. Отвори сие требище, по воле твоей созданное.

Руны вспыхнули ярким алым светом. Каждая буква горела и пульсировала. А затем сквозь них полилось что-то темное и густое. Кровь… Лютовид вскочил на ноги и сделал шаг назад. Кровь сочилась из букв-отверстий, капала на землю и тут же впитывалась в нее.

Какое лихо он пробудил этими словами? Почва жадно поглощала драгоценную влагу, вбирая все до капли. Чьи кости были похоронены под ссохшимися пластами? Земля задрожала и начала проседать. Она противно чавкала и опускалась все ниже, осыпаясь в скрытый могильник. Грязные руки пробили влажный покров. Лютовид отступил еще на шаг назад и вытащил саблю. Бледные ладони судорожно рыли изнутри землю, отшвыривая грязь и траву. Согнувшись в три погибели, из могильника выбралась женщина. Спутанные волосы скрывали ее лицо, изорванная, покрытая кровью, исподница облепила тело.

Лютовид замер. Он помнил и эту фигуру, и сорочку с бурыми пятнами.

Откинув с лица влажные пряди, перед ним явилась Мельца.