– Муры-муры, трали-вали, растворитесь злые чары, – у кота стали закрываться глаза – он явно собирался снова заснуть, убаюканный своим собственным пением, но, собравшись с силами, снова замурлыкал. – Пусть добро воспрянет вновь…, – и он замолчал – сон окончательно сморил его.

– Вот, я этого кота! – начал было заводиться Домовой, но, внезапно, неведомая сила подняла его вверх и отбросила почти к самому лесу.

Следом за Домовым туда же полетели и все остальные. Воздух пришел в движение – сначала в нем заиграли солнечные зайчики, потом все вокруг исказилось, поле исчезло, а речушка начала расширяться, постепенно превращаясь в огромное водное пространство. Подул легкий морской бриз и над головами закричали чайки.

Не успев прийти в себя от кувыркания в воздухе, вся компания услышала недовольный дребезжащий голос:

– Кто?! Кто, я вас спрашиваю, посмел меня будить? Я спал всего три часа. Работаешь, работаешь, как проклятый, только приляжешь, а тебе покоя не дают!

Даже Кот-баюн, которого не разбудил перелет с одного места на другое, проснулся, и его шерсть поднялась дыбом при виде худого старика с зеленой бородой, с ног до головы опутанного тиной. На нем болталась вытянутая, чуть ли не до колен, старая, рваная, вся в маслянистых пятнах майка, на которой красовалась надпись «Турбаза «Спутник». Еле перебирая ногами и звучно хлопая по воде перепончатыми пальцами, старик выбрался на сушу, и его опухшее от пьянства лицо исказилось злостью. Его глаза разного цвета – зеленый и синий, сверкнули недобрым огнем.

Кот громко сглотнул и сказал:

– Э, батенька, как тебя всего перекосило. Добрее надо быть.

Старик зыркнул в сторону Кота и зашелся хриплым кашлем.

– У-у, да у тебя еще и бронхит, – закатил глаза Кот-баюн и недовольно зацокал языком. – Здесь без врача никак не обойтись.

Старик, откашлявшись, произнес:

– Это что за чудик меня учить вздумал? Нет у меня никаких бронхитов! Чего привязался?! – и, хмуро посмотрев на других, грозно рыкнул. – А ну, проваливайте подобру-поздорову, пока я вас всех не утопил!

– Это кого ты топить собрался, рыба бесхвостая! – завопил Леший и раздулся так, что сразу стал напоминать огромный воздушный шар. – Меня, Хозяина лесного? Да я тебя самого сейчас в этой луже утоплю! Вор! Кто моих птиц и зверей под воду уволакивает?

И Леший набросился на Водяного с кулаками. Завязалась драка. Домовой, бросившийся поначалу на подмогу Лешему, в драку лезть побоялся. Он подпрыгивал рядом с дерущимися и, размахивая в воздухе кулаками, кричал:

– Давай, Лешенька, бей его! Пусть знает, нечистая, как чужих коровок из дома уводить!

Минут десять, противники, вцепившись друг другу в волосы, катались по песку. Досталось и Домовому – не успев увернуться, он встретился с ногой Водяного. Получив сильный удар в живот Домовой взвыл и, бормоча слова проклятья, кинулся прочь.

Вскоре, драчуны устали и, отцепившись друг от друга, расползлись в разные стороны.

– Я, все равно, тебя достану, – тяжело дыша, прохрипел Леший. – Ты мне еще ответишь за то, что украл волшебную колоду карт.

– Держи карман шире! – пробурчал ему в ответ Водяной. – Я ее честно выиграл!

– Как бы не так! – с трудом поднимаясь на ноги, выкрикнул Леший. – У меня свидетель есть, что ты мухлевал при игре.

– Какой такой свидетель? – язвительно поинтересовался Водяной и тоже с трудом поднялся с песка.

– Соловей-разбойник! – оскалился Леший. – Он зол на тебя. Ты у него, оказывается, золотой зуб спёр. Не вернешь – он тебя в бочку с тухлой водой посадит и не видать тебе больше своих подводных владений.

При упоминании о Соловье-разбойнике, Водяного передернуло, и он сказал:

– Подумаешь, напугал. Тухлая вода… Я и в болоте когда-то жил. Зуба ему жалко… Ладно, верну я ему зуб… Но карты волшебные – мои!

– А как же животные и коровки? Что с ними будет? – тихо спросила Красная Шапочка.

Водяной шмыгнул носом, подошел к морю-океану, хлопнул в ладоши и громко крикнул:

– Русалка, явись передо мной, службу нести, приказ мой выполнить!

И тотчас забурлило море-океан, и из пены его показалась очень красивая девушка с алыми губами и прозрачными голубыми глазами. Её шея была украшена жемчужными нитями, в ушах горели рубиновые серьги, а в длинные черные волосы были вплетены алмазы, которые на солнце сверкали, как капельки росы.

– Значит так, – приказал Водяной, – плыви в мои жемчужно-хрустальные палаты и пригони сюда всех птиц и зверей, которые там есть. Да не задерживайся, а то знаю я вас, русалок. Как встретитесь друг с дружкой, играться начнете – все на свете сразу забудете.

Русалка улыбнулась и, подпрыгнув, скрылась в морских глубинах, махнув на прощание своим рыбьим хвостом.

– Какая красавица! – вздохнула Шапочка. – Я такой же хочу стать, когда вырасту, – и она мечтательно закрыла глаза.

– Что и хвост тоже хочешь? – удивилась Вера.

Аня постучала пальцем по лбу:

– Она имела в виду, что хочет иметь такое же красивое лицо, как у русалки.

– А-а-а, – протянула Вера.

Пока ожидали русалку, Кот-баюн, подложив под голову свои гусли, уснул, развалившись на песке. Вера и Аня бросали камушки в воду, братья перебрались на корабль, мирно покачивающийся на волнах, а Ворон о чем-то разговаривал с Красной Шапочкой и Лешим. Домовой, усевшись в йоговской позе, что-то бормотал себе под нос, а Водяной, заложив руки за спину, ходил по берегу моря взад и вперед. Ожидание длилось не долго – уже минут через двадцать на сушу стали выскакивать зайцы, белки и волки.

– Ребятушки мои дорогие, детки вы мои золотые, – прослезившись, запричитал Леший. – Бегите быстрее домой, больше никто вас не заманит в глубины морские.

Пока звери разбегались, кто куда, Водяной подошел к подругам и сказал:

– Ну, я пошел, – и, посмотрев на небо, добавил, – Солнце сейчас вот-вот сядет, а я еще и не выпил сегодня.

– А может не стоит? – спросила Аня. – Алкоголь очень вреден для сосудов головного мозга и печени.

Старик удивленно посмотрел на нее, хохотнул и, перекувыркнувшись через голову, поднялся. Подруги обомлели. Вместо старика перед ними стоял здоровенный молодой детина, на вид лет двадцати, с накаченными бицепсами и с татуировкой на правом плече. Одет он был в облегающие черные джинсы, красную майку и черно-красные кеды без шнурков.

– Вредно говоришь? – еще раз хохотнув, он начал длинным ногтем мизинца ковыряться в зубах.

– Вот это да! – прошептала Аня, не сводя взгляда с помолодевшего Водяного. – Как это Вы так лихо…

– Уметь надо, моллюск, – ответил ей Водяной и со всего размаха ударил самого себя кулаком в грудь.