Через пятнадцать минут шеф снова ее вызвал.

— Я попросил вас уйти домой, — сказал он раздраженно, — вычто, не слышали меня?

— Слышала, — проблеяла Варвара.

— Ну так идите!.. — крикнул шеф и отключился. Пришлось идти.

— Лара, — заискивающе сказала Варвара, нацепив Димкинукуртку. Илария посмотрела с удивлением. Куртка была недешевая и страннымобразом меняла пухлощекую секретаршу. — Пожалуйста, посмотрите, чтобы бумагиостались на месте. Владислава…

— Владислава ничего не сделает с вашими бумагами! Что вы насамом деле! Ладочка, Лада! — позвала она, и на зов явилась Ладочка в крошечнойчерной юбочке и черной же кофточке-декольте, обтянувшей стройное тело так туго,что бюст от ужины даже несколько подпирало кверху. Впрочем, очевидно, так изадумывалось.

Варвара покраснела.

Дура.

— Лада, пообещай Варварочке, что не тронешь ее бумаги. Онаволнуется.

Прямо на Варвариных глазах Владислава из нейтральной державыпревратилась в активно-враждебную. Вот каким первоклассным снайпером былаИлария.

— А что? — еще чуть-чуть выставив и без того невозможнойкрасоты бюст, спросила Владислава сексуальным контральто. — Я что-то делаю сейными бумагами?

Это она всегда так говорила — ихний, ейный. Это ее так вшколе научили.

— Нет, нет, — заторопилась Варвара, — все в порядке, простов прошлый раз вы куда-то сетку вещания переложили. Альберт Анатольевич меняспрашивает, а я не знаю, где она…

Владислава фыркнула, задержала взгляд на новой куртке —Димкиной! — тряхнула платиновыми локонами в стиле Памелы Андерсен и убралась накухню.

Кухня у шефа тоже была. Стиль назывался «Домино» — черное начерном, белое на белом.

Тут «Домино». Там «гнездышко ржанки».

Зачем же ее так спешно отправляют в Карловы Вары? Зачем?! Ипочему именно туда? И что в конверте, который она должна отнести на улицуМосковскую? Может, и вправду какой-нибудь криминал?

Сейчас она приедет домой и все расскажет Димке.

Вот как ей повезло — к ней сегодня утром из Америки прилетелстарый друг, и она может разговаривать с ним сколько угодно, не опасаясь, чтоему надоест или что ляпнет какую-нибудь глупость. Он старый друг, он простит ейлюбые глупости, и правильно все поймет, и посоветует что-нибудь умное, онвсегда был умнее всех и, уж конечно, умнее Варвары.

Если только ей удастся его разбудить.

Она шла от троллейбусной остановки к своему громадномутемному дому с натыканными семечками желтых окон и улыбалась.

Конечно, он спит. Он так долго летел, столько часовых поясовпересек, что спать, наверное, будет до завтра. У невыездной — еще в недавнемпрошлом! — Варвары было несколько «доколумбовское» представление о мире.Америка представлялась ей лежащей за океанами — пенные валы, белые гребни,созвездие Гончих Псов, скрип мачт, тугие щелчки полотняных парусов, бородатыйкок-негодяй, крадущийся ночью по палубе, чтобы насолить молодому капитану ивместо Вальпараисо загнать его, бедолагу, в гнусные африканские болота, вкоторых засели гнусные африканские работорговцы.

Все еще улыбаясь, Варвара вышла из лифта и обнаружила, чтохлипкая коридорная дверца — волнистое матовое стекло, правый уголок выбит —почему-то открыта. Соседка следила за этой дверью во все глаза — в коридорестояли банки, бесценные банки, прикрытые старым одеялом и пронумерованные, чтобне сперли!

Варвара вошла в узкий коридорчик и хорошенько захлопнула засобой дверь. Дверь бахнулась о косяк и снова медленно отворилась. Варвара опятьее захлопнула, переложив в другую руку пакет с хлебом и молоком. Дверь незакрылась.

Да что это такое, почему она не может дверь закрыть?!

И тут она догадалась посмотреть.

Язычок замка был прихвачен синей изоляционной лентой.

Что за ерунда?!

Может, сосед выносил что-нибудь и прихватил язычок, чтобыдверь не закрылась?

Варвара нетерпеливо отодрала ленту, посмотрела на свою дверьи замерла.

Дверь была открыта.

Сквозняк легонько покачивал ее — туда-сюда. За дверью былачернильная тьма.

Димка? Ушел и не смог закрыть? Оставил по американскойпривычке квартиру открытой?

Лоб взмок. Варвара вытерла его рукавом куртки.

— Димка, — позвала она в темный проем, — ты спишь? Дима!!

Коридорную дверь дернуло сквозняком, клацнул защелкнувшийся,наконец, замок. Варвара вздрогнула.

— Димка!! — Цепляясь пакетом, она пролезла в свою квартиру ипривычно нащупала выключатель на правой стене.

Свет вспыхнул и разогнал чернильную тьму.

— Ди-им!

Он лежал на полу — странно, что она о него не споткнулась.Нога у него была неудобно вывернута, а волосы показались Варварестранно-темными. Еще утром у него были прямые светлые волосы. Она присела ипотрогала темное у него на голове. И посмотрела на свою руку.

Темное оказалось красным. На волосах у Димки была кровь.

* * *

Таня приехала минут через сорок.

— В чем дело? — строго спросила она своим самым «докторским»голосом и таким же, очень «докторским», движением сняла шапку и шубейку. — Чтослучилось?

— Не знаю, — ответила Варвара, и губы у нее затряслись.

Таня взглянула искоса и, не разуваясь, прошла в ванную.Зажегся свет, зашумела вода.

— Я не знаю, что случилось! Я приехала, а он лежит. Прямо…здесь. И весь в крови. Я думала, он у… умер.

— Он не умер? — спросила Танька из ванной.

— Я стала звонить в «Скорую». Я звонила полчаса. А мнесказали — какой номер страхового полиса? У него нет страхового полиса. У негополис есть в Америке. Тогда, говорят, пусть в Америке и лечится, а мы неприедем. Танька, я умоляла, я просила, я обещала заплатить!.. А мне говорят —проспитесь, девушка. И ухажер ваш пусть проспится тоже.

— Прекрати, — приказала Таня, услышав в голосе Варварынеконтролируемое повизгивание, — сначала я его посмотрю, и только потом ты закатишьистерику.

— Танька, — как в бреду продолжала Варвара, — он лежал в…крови. В темноте. У него волосы потемнели. От крови. Я не могла понять, дышитон или нет. Димка! Я не могла понять, жив он или умер, а они сказали — полис.Если нет полиса, мы на вас даже время тратить не будем. У нас бензин казенный.Хоть сдохните вы все.