«Ты никогда не мог за себя постоять, — где-то совсем близкосказала мать, — просто удивительно!»

— Пейте! Вы слышите меня?! Пейте, ну!!

Оказалось, что голова осталась на месте. По крайней мере, сее помощью ему удалось попить какой-то гадости из широкой белой кружки. Гадостьпробила дыру в песке, забившем его горло, и стало можно вздохнуть.

— Что еще за танцы, — произнес сердитый женский голос, —сначала он вскакивает как ошпаренный, потом в обморок валится! Варвара,подержи.

Что-то происходило вокруг него, и он открыл глаза.

— Ну вот что, — в лицо ему сказала сердитая молодая женщина,— мне надо сделать пару стежков на вашей драгоценной голове. Обезболивающее уменя очень… условное. Я, конечно, побрызгаю, но чудес не ждите. Придетсятерпеть.

— Я готов.

Таня фыркнула.

— Или связать вас? — с сомнением спросила она и посмотрелана его руки, как будто и вправду собиралась связать. — Варвара, давай егопривяжем. Ну хоть к стулу, что ли.

— Не надо меня привязывать, — пробормотал Димка. — Этокакое-то сексуальное извращение.

— И не мечтайте даже.

Он бы обязательно покраснел, если бы мог.

— Правда, не надо меня привязывать. Я постараюсь вам немешать.

— Если вы будете мне мешать, я сама дам вам по голове.Варвара, держи его за руки.

Потом стало очень больно, и это было долго. Он дышал сприсвистом, и ему было стыдно, что он так дышит, как будто специально. Лицо испина были совсем мокрыми от пота. Мокрыми и холодными.

— Отлично, — сказала Таня. Звякнули какие-то пыточныежелезки. — Ковбой Мальборо. Можете расслабиться.

Он раздвинул стиснутые челюсти и немножко подышал, стараясь,чтобы это было без позорного свиста.

— Хороший мальчик, — похвалила Таня, — хоть и скотовод.

— Я физик, — пробормотал он. Ее бесцеремонность и навязчивоежелание сделать из него скотовода внезапно стали раздражать.

— Ну физик. Варвара, это можно убирать. А это оставь. Ичайник поставь!

Димка вдруг понял, что больше всего на свете хочет чаю.Очень горячего, очень крепкого и очень сладкого чаю. Семь кружек. Горло опятьстиснуло — так хотелось чаю.

Наверное, он сказал это вслух, потому что Варвара вдругжалостливо проговорила:

— Сейчас, Димочка, миленький. Сейчас, только вскипит.

На кухне, пока Танька мыла свои инструменты, она осторожноспросила:

— Тань, что мне теперь с ним делать-то? К родителям в такомвиде нельзя. Лидию Владимировну инфаркт хватит.

— Да это все пройдет через три дня, — безмятежно отозваласьТаня. Она очень гордилась собой.

Она выполнила сложную операцию в полевых условиях и…

Ну пусть не сложную и пусть не в полевых, но она справилась,она хороший врач, профессионал, помогла «больному» — ловко, красиво, быстро.

Выходит, она тоже чего-то стоит, а это так важно, когдабросил муж, стареют родители, безумствует сын, и язва по ночам сосет всесильнее, и нельзя болеть, потому что без зарплаты — голодная смерть, а вперединичего, кроме ежедневного приема в поликлинике и сериала «Скорая помощь» повечерам, где невозможный, обаятельный, шикарный Джордж Клуни одной левойспасает больных, любит роскошных женщин, играет в бейсбол, радуется своимамериканским радостям и печалится американским печалям… И мужа она бросиласама!..

— Слушай, — вдруг сказала рядом как будто очнувшаясяВарвара, — а кто его стукнул по голове?!

Распоясавшийся Джордж Клуни занял все место в Танинойголове, и она не сразу поняла, кто кого стукнул.

— Так, наверное, жулик! — решила она, сообразив. — К тебе вквартиру влез жулик, нарвался на скотовода и дал ему по голове.

— Жулик? — переспросила Варвара с сомнением. — А почему онничего не взял, этот жулик?

— Что значит — не взял?

— Тань, жулик зачем в квартиру лезет? Чтобы что-нибудьукрасть. Димка попался ему на дороге, он дал ему по голове и ушел, да? Акрасть? Почему он ничего не украл? Димка без сознания был.

— А точно ничего не пропало?

— Не знаю. Ничего. У меня ничего нет. Есть три серебряныхкольца. Вот. — Варвара показала растопыренные пальцы с кольцами. — Пальто есть,в собачьей шерсти. Оно на двери висит. Чайник «Тефаль». Телевизор, торшер,ковер. Все на своих местах. Да, еще чашки в серванте. Могу пересчитать.

Таня искоса на нее взглянула.

— Испугался? — предположила она. — Испугался, что наделалдел, и смылся.

Варвара промолчала.

— Тебе бы замки поменять, — предложила Таня серьезно, — какон в квартиру-то попал?

Да. Вот черт.

Варвара рванулась в прихожую и зажгла свет. Ей было видно,как Димка на диване разлепил глаза и с усилием повернул голову в ее сторону.

— Ты сиди, сиди!.. — сказала она быстро. — Чай сейчас будет.

— Спасибо, — пробормотал он.

Варвара открыла дверь и внимательно осмотрела замок. Она незнала точно, как должны выглядеть «следы взлома», но была уверена, что сможетих отличить. Замок был в полном порядке. Она повыдвигала и поубирала замковыежелезки. Они легко выдвигались и убирались.

— Ну что? — с любопытством спросила Танька из-за ее плеча.

— Ничего. Все в порядке. Замок как замок. Работает.

— И что это значит?

— Это значит, что открывали ключом.

— Чьим? Твоим?

Варвара подобрала с пола свою сумку и стала копаться в ней.Копать особенно было нечего — вчера из нее все вытащили, и сегодня утром в нейбыл только очень неудобный коричневый кошелек, который ей подарили на работе кВосьмому марта, файловая папка с бумагами из международной дирекции, ручка ибилет на метро на две поездки. А ключи? Сейчас ключей не было.

Варвара бросила сумку и схватила пакет с хлебом и молоком,так и валявшийся посреди дороги. В пакете ключей тоже не было. И в куртке небыло. И в «собачьем» пальто.

— Я утром запирала дверь ключами, — остановившись,пробормотала она, — точно. Я попрощалась с Димкой, велела ему спать и заперладверь, оставив запасные ключи. На работе мои ключи еще были, я их выронила изсумки, а Илария подняла. Еще замечание сделала! Их могли украсть по дорогедомой или где угодно. В метро.