Вышел в коридор, осторожно прикрывая дверь поплотнее. И тут в голове вдруг бабочками запорхали страшные мысли — а вдруг девушку снова украдут, вдруг…

— Успокойся, — брат, как всегда чуть более рациональный чем я, понимающе глянул, — я поставил защиту и на окно, и на двери — если её попытаются у нас умыкнуть снова, я…. — ледяной взгляд покрылся яростной колючей изморозью.

Кивнул, прекрасно понимая его чувства и тоже дотронулся до косяка, вплетая и свою магию поверх близнеца — лишним не будет.

— Идемте, — магистр Фаллар устало выдохнул так, словно известия не будут ни в коей мере приятными. Нахмурился, переглянувшись с отцом, все это время послушно ожидающим нас с императором посреди самого обыкновенного академического коридора.

Кабинет ректора встретил нас так, словно бы мы отсюда никуда и не уходили. Вон карта-артефакт, разложенная на пол ректорского стола, вон кубок и острое лезвие. Капли крови на пушистом светлом ковре. Нахмурился, только сейчас осознавая, что с самого момента попытки поиска через карту Комка, нашего с братом сверха, мы больше и не видели.

Мысленно потянулся к умному животному, желая узнать, что случилось, но наткнулся лишь на непонимание и какую-то сонную чушь. Он что, спит? Не в силах поверить в это обернулся к брату.

— Ты не чувствуешь Комка?

Близнец на долю секунды нахмурился, явно тоже связываясь с нашим… хм… партнером по жизни? И чем дольше Корнелий общался с животным, тем сильнее округлялись его глаза.

— Эм… он спит, — брат наконец отмер, неверяще глядя куда-то в пространство. — Сказал, что Меланию больше не чувствует. Давно.

Поспешно и со страхом обернулся на уже усевшегося в явно свое привычное место целителя.

— Что с нашей невестой?

Сердце предательски дрогнуло, мир закружился от страха. Но магистр Фаллар не спешил с нами делиться. Отец и дядя-император тоже присели. Ректор устало плюхнулся в свое кресло. Нам тоже были предложены какие-то стулья, и мы даже честно сели. Затем, послушно и как-то заторможено взяли из рук отца по бокалу крепкого виски. Сделали несколько глотков.

Нервы не выдерживали. Если они сейчас же не скажут — я просто взорвусь! Наверное, мои разрушительные мысли все же отразились на лице, так как целитель все же выдохнул:

— У неё нет больше чувств…

Непонимающе нахмурился. Как их может ну быть? Что значит нет? Куда они могли деться? Вопросы, что ещё недавно роились в голове, резко размножились. И черта с два я не получу на них прямо сию секунду ответы!

— А теперь давайте с самого начала и подробнее! — словно сквозь вату в голове услышал твердые слова родного брата…

— Если добавить туда побольше тимьяна, то все должно получиться, — добавила, заметив, что Герд вдруг с чего-то решил что весь наш когда-то прерванный эксперимент должен пойти псу под хвост.

— С чего ты взяла? — лицо друга приобрело странное выражение, словно он никак не мог понять при чем тут тимьян и что это вообще за трава такая.

Раздраженно выдохнула, доставая с верхней полки лаборатории полупрозрачный порошок, щедро добавляя в булькающее варево большую щепотку.

— Ты нас угробишь! — друг вдруг отскочил в сторону и прикрыл лицо руками. Подняла глаза к потолку, чувствуя, как сердце невольно начинает биться чуть сильнее, но… так ничего и не произошло. Я все же не разозлилась.

Отмахнулась от друга, присаживаясь в дальний конец зала, чтобы не мешать ему все делать дальше.

— Тимьян в таких пропорциях не взрывоопасен, — сообщила, вспомнив свои расчеты, которые я провела ещё в прошлом месяце, когда только-только выбралась из заточения этой самой Нитриллы и снова училась жить заново, но уже без чувств.

— Но… — либо друга приобрело растерянное выражение.

Сунула ему под нос исписанную бисерным почерком тетрадь с расчетами.

— Вот, потом прочитаешь. И можешь оставить себе, мне без надобности.

Герд ошалело пролистнул несколько страниц.

— Мелания, но это же…

Поморщилась, не чувствуя совершенно никакой гордости за свои достижения. Вот он мой смысл жизни — невероятно мощное зелье, способное защитить человечество от большинства существующих болезней, а главное, старения. Но… триумфа победы я так и не испытывала. Хотя это же все равно пока лишь одни голые расчеты, в реальной жизни подобное зелье не факт что будет работать именно так, как надо — всегда есть процент не попадания в цель, даже если на бумаге все выглядит просто восхитительно.

— Лани… это прорыв! — глаза друга светились чуть ли не счастьем. Как же я ему завидую сейчас — он хоть что-то испытывает, а я… снова поморщилась от гулкого ощущения выжженной пустыни у меня в сердце. И как так только получилось.

— Знаю, — просто кивнула, не желая ни прыгать, ни радоваться. Впрочем, делать ещё что-либо я тоже не желала. Азарт, что подпитывал мое желание заниматься наукой, тоже куда-то делся и я сидела здесь, в выделенном нам с Гердом кабинете зельеварения скорее по привычке, чтобы хоть как-то скоротать скучные дни.

— Мелания, ты ведь можешь спасти тысячи жизней! И твои родители, Мелания! — друг счастливо сунул мне собственные расчеты под нос, — твои родители могу прожить гораздо, гораздо долгую жизнь, чем сейчас, если ты воплотишь все это в жизнь, а не будешь сейчас тут сидеть передо мной и кривить рожи.

Пожала плечами. Мне есть до этого всего дело? Это раньше я была идеалисткой, мечтала всех спасти, чего-то добиться, а теперь… смысл моей сегодняшней жизни определенно ускользал. Вот и что мне остается думать?

— Герд, эти расчеты у меня уже месяц и знаешь, — кинула на него равнодушный взгляд. — Оставь их себе. Мне они ни к чему.

Может быть хоть он возьмет от этой жизни все, раз я не могу?

— Нет! — друг вдруг яростно нахмурился, словно я ему не деньги и мировую славу предлагаю, а съесть какого-нибудь сверчка. — Я верю, что рано или поздно, но ты сбросишь с себя это оцепенение и, Лани — ты сама сделаешь это открытие! — его взгляд стал взглядом упрямого осла — только этого мне ещё и не хватало. И вот чего они все так завелись по поводу того, что я утратила чувства, что друг, что близнецы словно сума сошли. Ладно ещё хоть Бри восприняла все более-менее спокойно и не жрет мне мозг по поводу того, что чувства это все.

Снова пожала плечами, как бы соглашаясь и забрала у него тетрадь лишь бы отстал. Равнодушно глянула на почти уже готовое зелье.

— Добавляй остальное, — поморщилась, отмечая мерзкий запах получившегося пойла.

— Не кривись, тебе это ещё пить, — Герд быстро закончил дальнейшее приготовление и перелил ровно половину получившейся жидкости в небольшую пузатую склянку, поставив её на окно лаборатории, остывать.

С тех пор как близнецы узнали что со мной — вернуть чувства просто стало одной из их навязчивых идей. И более того, они же сами и приняли Герда на работу в свою службу безопасности только ради того, чтобы он чуть ли не целыми днями ходил за мной по пятам и все пытался найти то чудо, которое избавит меня от этой меланхолии. Сначала я думала, что ничего страшного не произошло, даже наоборот — чуть ли не личная лаборатория в академии только для нас с Гердом, полная всевозможных ингредиентов, куча свободного времени, все созданные условия для творчества, но… я уже так устала пытаться снова и снова найти то несуществующее, что пытались сделать близнецы и Герд. Пора уже признать, что нет такого зелья, что вернет мне чувства. По крайней мере в данный момент нет. Его надо придумывать и усовершенствовать, а не лепить из древних книг.