В приюте меня не научили разбираться в настоящей стоимости вещей. Не поможете мне выбрать из украшений что-то не слишком дорогое, но не совсем никчемное? Что-то, что можно обратить в деньги, которых хватит на первое время?

– Конечно, я помогу, пойдем, – проворковала Люция.

Подхватила меня за плечо, заставляя подняться с кресла, и выволокла из комнаты.

– Что ты несешь? – зашипела она. – Что творишь? Если понимаешь, что, женившись на сироте-бесприданнице, Ксандер тебя облагодетельствовал, зачем позоришь себя и его?

Облагодетельствовал, значит… Может, и правда облагодетельствовал. Едва ли тут занимаются социальной адаптацией детдомовцев: выросла, выставили из приюта, и дальше барахтайся как знаешь. Наверное, потому Алисия и согласилась стать женой человека, который ее явно пугал, ничем другим те обмороки, хоть и притворные, я объяснить не могла. В самом деле, какая разница: что в приюте защитить некому, что после выпуска, что замужем, но замужем хоть не надо думать, как выжить, – муж прокормит. А что он пугает до полусмерти – так на панели хуже, тут хоть одному продаваться.

– Ты понимаешь, что, сбежав, дала пищу для сплетен о вас обоих? Да, Ксандер придумал отговорку, но кто в нее поверил? У меня в доме лежит уже полдюжины визитных карточек – и все эти дамы жаждут услышать подробности!

– Ну так поделитесь ими! – не удержалась я.

– Я понимаю, что значит репутация в свете, и ради твоей бедной матери постараюсь спасти твою. А ты – просто неблагодарная девчонка!

Может, и так, я-то о благодеянии не просила. Но если с Алисией все, в принципе, понятно, то зачем этот брак нужен был Ксандеру? Или в самом деле, как я решила вчера, грехи замаливает?

– Или, думаешь, я позволю Айгору связаться с тобой? – не унималась Люция.

Впрочем, не все ли равно, почему Ксандер решил жениться на Алисии? Какие бы у мужа мотивы ни были, я не могу повлиять ни на них, ни на его поведение. А потому нужно думать о том, что делать мне. Для начала – успокоить соседку. В своем мире я хотела бы оставаться с Игорем друзьями, но его угораздило влюбиться. В этом Айгор был мне не нужен, как, впрочем, и любой другой мужчина. Я отогнала воспоминание о поцелуе. Никто не нужен, я сказала!

– Тетя Люция, я замечаю внимание Айгора, и оно меня пугает. Даже если бы я не была замужем, я все равно оставалась бы неподходящей парой для него. Это я прекрасно понимаю, но все, что в моих силах, – не поощрять его. Вы же сами женщина и понимаете, что если мужчине что-то втемяшилось в голову…

– Ну так вернись к мужу! И у Айгора не будет соблазна!

Наврать, что ли, будто муж меня выставил? Нет, каков бы он ни был, возводить на человека напраслину не стоит. И без того вон сплетни пошли… А нечего было жену «воспитывать»!

– Здесь мой дом, вы же понимаете! Память о родителях. В конце концов… – Что бы такое придумать? Ничего в голову не шло, и я просто потупилась с растерянным видом.

Она помолчала.

– Я написала Ксандеру еще вчера, и он наверняка получил письмо. Возможно, ты и права. Стоит дать ему успокоиться, не соваться под горячую руку.

Так, похоже, я все-таки оклеветала мужа, сама того не намереваясь. Но объясняться не было ни сил, ни желания.

– Не думаю, что он будет злиться долго. Твой муж страшен в гневе, но отходчив. Дай ему пару дней.

Я кивнула: врать не хотелось, говорить правду не стоило.

– Я могу одолжить тебе немного денег, чтобы протянуть эти дни, вернешь, когда помиритесь с мужем, – сказала Люция.

Когда рак на горе свистнет! Не собираюсь я с ним мириться! А потому и в долг брать не стану. Берешь чужие и ненадолго, отдаешь свои и навсегда – эта народная мудрость ни разу еще меня не подводила.

– Спасибо, это так мило с вашей стороны, но я не хочу вас обременять. – Показалось мне или Люция облегченно вздохнула? – Я заложу что-нибудь. В доме остались украшения…

– Продать память о родителях?

– Это же не навсегда! Муж поможет мне выкупить, я уверена!

Сама выкуплю, если решу, что стоит это сделать. Но соседке об этом знать необязательно. Пусть думает, что я собираюсь вернуться к мужу.

– Хорошо, – сдалась она. – Давай посмотрим.

Глава 11

– Пойдемте, – пригласила я ее, шагнув на лестницу.

Из гостиной донеслась музыка.

– Надеюсь, вы простите бесцеремонность Айгора, – сказала Люция. – Ему надо чем-то себя занять, пока мы шушукаемся о своем, женском.

– Конечно.

Я была невеликим знатоком, но, на мой вкус, играл он хорошо. Мелодия зачаровывала, звала за собой…

– Наверное, было трудно дать сыну хорошее образование? – спросила я, отгоняя наваждение. – Учитывая все обстоятельства.

– Да, пришлось во многом себе отказывать. Но, в конце концов, разве не долг любой матери – пожертвовать собой ради блага ребенка?

Я не ответила, просто не знала, что ответить. Что я, никогда не имевшая детей, могла знать о материнстве? Впрочем, соседка и не ждала ответа. Задумчиво оглядела комнату, куда я ее привела.

– Надо же, столько лет прошло, а ничего не изменилось…

Да что тут могло измениться, в запертом магией доме?

– Значит, вы понимаете, почему я хочу жить здесь, где все родное.

Странно, но мне в самом деле все здесь казалось родным. Вздумай я сама обустраивать дом – лучше бы не получилось.

– Конечно, понимаю, – вздохнула соседка. – И все же такова наша доля. Посмотри на это с другой стороны: у Ксандера, как и у тебя, не осталось родных. Так что ты сможешь вести ваш общий дом по своему вкусу, а не приспосабливаться к уже заведенным порядкам.

Вот как? Значит, от вечного пугала всех молодых жен – свекрови – я избавлена? Но не слишком ли молод Ксандер, чтобы остаться без родственников? Его родителям должно было быть около пятидесяти, ну пусть шестьдесят, даже для мира без магии – не возраст. Хотя бывают и несчастные случаи, конечно. Вроде того, что произошел со мной.

– А учитывая, как много дел у мужа, и его будешь видеть только по вечерам, да в супружеской спальне.

– Как получилось, что он остался без родителей? – торопливо спросила я, отгоняя мысли о спальне.

– Как, ты не… Ах, да… – Люция понизила голос. – Эта история наделала немало шума в свое время. Графиня Гилбрайт сбежала с любовником, оставив ребенка отцу.

Что? Это до чего же нужно было довести женщину, чтобы она бросила сына, лишь бы ноги унести?

– А она точно сбежала, а не лежит где-нибудь в безымянной могиле посреди леса? – вырвалось