Башметова тем временем встала, вытащила изшкафчика темный флакон с каким-то лекарством, отхлебнула из горлышка,поморщилась и сказала:

– Значит, разнюхали наши бабы! Ты измилиции?

Я покачала головой:

– Нет, из частной структуры.

– Откуда? – не поняла Роза.

– Работаю в фирме, которая за деньги ищетвиновных в преступлениях, – доходчиво пояснила я.

– И кто же тебя нанял? – неожиданнопоинтересовалась Башметова. – У Аси никаких родственников нет, а друзья отнее давным-давно сбежали!

– Милиция нашла в подъезде паспорт на имяодной женщины, – быстро соврала я, – и теперь обвиняет ни в чем неповинного человека в убийстве, меня нанял супруг несчастной.

– А-а-а, – протянула Роза, –значит, она бедняжка! Хитро получается! С чего вы решили, что я с какого-тобоку при этой истории? Может, эта баба и есть убийца! Зря, между прочим,милиция ее не арестует! Вон у нашей директрисы в садике сына посадили! Тожеходила, пела: «Сереженьку несправедливо в тюрьму сунули, мальчика оговорили». Ачто все узнали потом? Ее Сереженька нескольких девочек испортил, да в концеконцов на такую нарвался, которая стыда не побоялась и в ментовку побежала!

– Моя клиентка ни при чем, – резкоперебила я Розу, – она просто документ выронила, с Асей Локтевой женщинаникогда и знакома не была. А вот вы с убитой в одном месте работали и Ильясаподелить не могли. Похоже, ты, голубушка, постаралась! Живо говори, гдепистолет взяла!

– Да что ты о моей жизни знаешь! –взвилась Роза. – Девятой у родителей была! Ничего хорошего отродясь невидела!

– Это еще не повод, чтобы людейубивать, – возразила я, – и потом, при чем тут количество членовсемьи?

– Не трогала я Аську! Мы дружили!

– Очень часто нежные отношения трансформируютсяв ненависть, в особенности если подруженьки поругались из-за мужика. Ладно,понятно, собирайся.

– К-куда? – испуганно спросила Роза.

– В отделение пойдем! – рявкнулая. – Неужели тебя совесть не мучает? Сначала пристрелила женщину, а теперьхочешь невиновного человека подставить!

– Не убивала я Асю, – заоралаРоза, – не трогала ее, пылинки со сволочи сдувала! Что ты вообще знаешь?..

– Можешь больше не упоминать про девятогоребенка в семье, – ехидно ответила я, – но, по-моему, ты зрясчитаешь, что младшему дитятке позволено все. Впрочем, такое мнение часто имеютлюди, которых родители сильно избаловали.

– Мои предки были сволочи, –окончательно перестала сдерживаться Роза, – и как я могла убить Аську? Отнее мои дети зависели!

– Твои дети? От Локтевой? –удивилась я. – Что ты имеешь в виду? Ася была воспитательницей в группе,куда они ходили?

Роза скривилась и замолчала, спустя несколькоминут она вдруг спросила:

– Значит, ты получаешь деньги за находкуубийцы.

Я кивнула:

– Правильно.

– Следовательно, просто так от меня неуйдешь?

– Нет.

– И кто тебе растрепал про Ильяса иАсю? – в отчаянии воскликнула Роза. – Ни одна живая душа о них незнала!

– У стен бывают уши, а у шкафовглаза, – туманно ответила я.

– Сейчас ты вызовешь милицию…

– Верно!

– Я-то сумею доказать своюневиновность, – рассуждала вслух Роза, – но менты все равно в садикприпрутся, с директрисой побеседуют, а у нашей начальницы язык как помело,мигом разнесет весть… Слушай, сколько ты хочешь за то, чтобы уйти? А? У ме­някое-что есть! Немного, правда…

– Ты не убивала Асю?

– Нет. Детьми клянусь, нет!

– Ну-ка расскажи мне, что вас связывало.Если я пойму, что ты не виновата, то уйду сама и никому ни слова о своем визитене скажу.

– Да, конечно, – закивалаРоза, – слушай. Я была…

– Девятым ребенком в семье. Уже наслышанао твоем ужасном детстве, переходи прямо к сути дела.

– Но ты иначе ничего не поймешь, –неожиданно твердо сказала Роза.

Внезапно мне вспомнился Олег, частенькоповторявший:

– Допрашивать человека нелегкоеискусство, тут свои правила. Первый закон гласит: не перебивай. Пусть говоритсколько хочет, потом кучу ерунды отбросишь и поймешь, что главное. Собьешьсвидетеля, он детали упустит, а уж поверь мне, крохотные, незначительные напервый взгляд подробности подчас очень важны!

– Говори, – велела я, – значит,ты родилась девятым ребенком в семье…

Родители Розы, люди верующие, богобоязненные,не признавали никаких ограничений рождаемости. Сколько господь деток послал,столько и хорошо, нельзя душу живую губить. Но, очень заботясь о душе, Семен иНина не подумали о теле, детей-то надо одевать, обувать, кормить, поить. Отец сматерью не были пьяницами или маргиналами, вовсе нет, оба работали не покладаярук, вернее, лопат и метелок, потому что были дворниками. Особого достатка всемье не было, и младшие дети донашивали вещи за старшими. Ели Башметовы восновном картошку и макароны, колбаса случалась лишь по праздникам, зато всемдетям, как на подбор девочкам, романтик Семен дал красивые имена, назвал их в честьцветов: Гортензия, Анюта, Флокса, Пиона, Роза…

Будучи малышкой, Роза не задумывалась оматериальном положении семьи и не расстраивалась, получив от Пионы абсолютнопотерявшие внешний вид туфли, осознание нищеты пришло к девочке в первомклассе, когда ее позвала к себе в гости на день рождения соседка по партеЛеночка. Очутившись в шикарной квартире, Роза растерялась, увидала комнатуЛеночки и притихла. Чего только не было у одноклассницы: игрушки, книжки… Акакая одежда висела в шкафу!

Придя домой, Роза со слезами на глазахбросилась к матери, та выслушала дочь и… поставила в угол.

– Зависть – страшный грех, – поучалаНина малышку, – вон какая ты нехорошая! Главное – не мирские блага, авечное царствие божье, мешок с золотом туда пропуском не служит. Люди должныстрадать, искупая свои грехи, только тогда им будет дарована вечная жизнь враю.

В голове у Нины были весьма своеобразныепонятия о вере и о том, как должны вести себя верующие люди. Посты онасоблюдала постоянно, для детей скидок не делала, на все просьбы Розы: «Мама,кушать хочется», – сурово отвечала: