Та кивнула головой и встала.

– Сиди, – прошамкала старуха недовольно, – я тебя не отпускала. Оставшуюся жидкость в напиток ему перед первым разом выльешь. Сам умолять тебя о близости начнет! Похоть в нем большая. Все отдаст, лишь бы ее с тобой удовлетворять. Воля его подчинится его же страсти. Но к себе подпускать его не часто будешь. Запретный плод сладок. Не он первый, не он последний.

И не забудь, что выйдет из него – разотрешь по всему телу своему, и целые сутки смывать не будешь! Только ты ему желанна станешь, но насытиться тобой не сможет. И вечно алчущим станет, и по ночам взывать к тебе будет. И я тогда приходить к нему начну. А как по-волчьи завоет, я его насовсем возьму, – и старуха, бормоча какие-то заклинания, погрузилась в забытье.

– Старуха, старуха, это ее колдовство во всем виновато! Это все она! – сжал в негодовании кулаки Куликов.

Ася покачала головой и сказала:

– Ты сам ее захотел. Без этого ничего бы не было.

Потом она снова поводила перед его глазами ладошкой. И вновь Куликова посетило видение. На этот раз из его недавнего благополучного прошлого. Вот он сидит со своим другом Константином в ресторанчике. За окном еще лежал снег. Константин говорит:

– Подвезло тебе, Серега.

Куликов вопросительно посмотрел на приятеля.

– Симпатичная тебе секретарша от твоего предшественника досталась. Ты ее, кстати, еще не того?

– Ничего так, но у меня же Лариса.

– Хорош тебе пургу-то гнать, Лариса у него есть. А то я тебя не знаю.

– Да и не в моем она вкусе, – отмахнулся Куликов.

– Так бы и сказал – я ей сам тогда займусь.

– Ну, а эта, твоя новая заместительница, как она тебе, кстати?

– Вот с ней, пожалуй, я бы не возражал. Только единственно, у меня же принцип на работе ни-ни, – неуверенно сказал Куликов.

– Не робей ты, Серега! Волков бояться, в лес не ходить.

Видение исчезло.

– Вспомнил? – спросила Ася.

Куликов очумело смотрел по сторонам и молчал. Ася тоже молчала.

– Я совсем не того хотел! А тут вон что получилось! Я ее уничтожу, пусть только приедет! Я ей докажу, что я сильнее ее. Уж я с ней разберусь! – злобно зашипел он.

– Тебе не надо с ней разбираться. Тебе надо держаться от нее подальше. И не думай о ней. Иначе пропадешь. И с Ларисой помирись, это тебе поможет.

– Да она сама, да я… – повысил голос Куликов.

– Дай-ка мне руку, – сказала Ася.

Куликов осекся и послушно протянул руку. Ася несколько раз очень болезненно нажала на какие-то точки, и он заснул. Сон его был глубок и спокоен. Проснулся Куликов на следующее утро и увидел перед собой записку: «Больше мне тебе помочь нечем. Я тебе все сказала. Дверь за собой захлопни. Ася».

Куликов потянулся и отправился домой. Было ранее утро. У него было чувство непередаваемой легкости, как если бы он долгое время нес тяжелый и ненужный груз, а потом резко сбросил его со своих плеч. Перед ним лежал ясный путь. С этой тварью он, конечно же, порвет. Его воля сильнее. Солнце нежно освещало помытые дождем улицы. Куликов, беспечно насвистывая, шел по мокрой мостовой и чувствовал себя абсолютно свободным.

Оказавшись дома, он первым делом завесил зеркало покрывалом. Потом он, беззаботно напевая, принял душ и стал одеваться. Тут раздался телефонный звонок. Куликов посмотрел на дисплей – номер не определялся. На его лоб легли две морщины. Он знал, что это Сукурова. Сердце его учащенно забилось, но он заставил себя не отвечать.

Куликов подумал, что случайная встреча – это лучший способ помириться с Ларисой. Ровно в шесть вечера он, устроившись в своей машине, стал наблюдать за выходившими из офиса сотрудниками. Но Лариса в тот день так и не появилась, и он, прождав битый час, вынужден был на один день отложить воплощение своего плана.

Но на следующее утро через прозрачные стены своего кабинета Куликов вновь увидел Сукурову. Однако к нему она не заходила. А около двенадцати его вызвал Буренков.

– Я смотрю, ты в себя немного пришел, – без предисловий, сухо сказал он, когда Куликов вошел к нему в кабинет.

– Здравствуйте, Петр Иванович.

– Что там у тебя с подчиненными происходит?

– А что такое?

– Жалуются они на тебя.

– И на что же они жалуются, интересно?

– На грубость твою. Говорят, хамишь ты людям, унижаешь их достоинство.

– И кто же это говорит? – догадываясь, откуда дует ветер, спросил Куликов.

– Вот Сукурова на тебя жалуется, да и не только она.

– Понятно: уже сорганизовала кого-то еще под свою дудку плясать.

– Сергей, ты это брось. Дело серьезное. Скажу тебе откровенно. Она тебя в сексуальных домогательствах обвиняет. Пока только я знаю. Но если ты не прекратишь, я дам делу ход. Она и так уже в службу персонала собиралась пойти. Я ее попросил этого пока не делать.

Куликов не верил, что Буренков ее о чем-то таком просил. Скорее всего, он сам уже плясал под ее дудку. А он, Куликов, ей теперь только помеха. Потому эта тварь и решила нанести упреждающий удар. Все рассчитала. Все видели, как она подолгу засиживалась у него в кабинете. Это одно уже могло порождать самые разные кривотолки. Возможно, их видели в его машине. Но ведь она сама приходила к нему, клялась в любви и верности, жила с ним в одной квартире, там даже остались ее вещи! А теперь эта гадина обвиняет его в сексуальных домогательствах!

– И Вы ей верите?! – повысил голос Куликов. Щеки его зарделись румянцем. Праведный гнев охватил его.

– Я думал, ты себя в чувство привел, а ты опять в крик. Покраснел вон весь. Кулаки сжимаешь, – и Буренков раздраженно уставился в свои бумаги, давая понять, что разговор окончен. Было ясно, что шеф верит Сукуровой, а не ему. И поделать с этим ничего было уже нельзя. Рассказать Буренкову всю историю любви было невозможно.

В приемной Куликов увидел Сукурову, которая, улыбаясь, рассказывала о чем-то Константину. После только что услышанных обвинений в свой адрес, он не мог с ней разговаривать. Сукурова же, напротив, с подобострастием в голосе громко произнесла:

– Здравствуйте, Сергей Александрович!

Константин тоже кивнул ему головой, хотя после стычки в его кабинете в присутствии Сукуровой они практически не разговаривали друг с другом.

Куликов, глядя в пол, прошел мимо.

– Вот такой мне начальничек достался! – с издевкой сказала Сукурова Константину, и тот ухмыльнулся.

Еще не хватало теперь из-за этой твари вылететь из организации! Больше никаких контактов с ней наедине. Только в присутствии других сотрудников. Но как тут можно было о ней не думать?!

После обеда Куликову позвонил Буренков.