С этими двумя великими лидерами я говорю на языке сердца. Никаких длинных речей или теорий. Я просто сообщаю им как факт, что их организация угрожает самой сути футбола и что это не только мое мнение ― я говорю от имени 200 европейских клубов, которые даже не приглашены за роскошный стол в G-14. Трудные переговоры, в ходе которых мне постоянно приходится идти на уступки. Мне нужно сделать шаг вперед в отношении выплат клубам, у которых в отборе больше всего игроков сборных. Я всегда находил это очень любопытным. Из-за большого выбора игроков, которым пользуются сборные, один игрок, приглашенный в сборную, автоматически видит рост своей рыночной стоимости и действительно приносит пользу клубу!

Факт остается фактом: наше стремление к диалогу и обмену идеями приносит свои плоды. Через несколько недель после нашей первой встречи президент «Реал Мадрида» Рамон Кальдерон делает весьма красноречивое заявление: «Постепенное и позитивное развитие отношений между УЕФА и клубами, которые его составляют ― особенно это заметно после того, как Мишель Платини стал президентом, ― заставляет пересмотреть полезность и необходимость поддерживать параллельную организацию, подобную G-14. Если это положение сохранится, а мы уверены, что так и будет, и если переговоры принесут соответствующие результаты, существование такой организации, как G-14, больше не будет казаться нам необходимым, и мы будем рады внести активный вклад в создание настоящей европейской ассоциации клубов, независимой, но признанной УЕФА».

Мы не могли и мечтать о такой поддержке. Его коллега из Барселоны, Жоан Лапорта, который говорит от имени всех клубов G-14, последовал его примеру 15 января 2008 года в Цюрихе: «Поздравляю президента УЕФА с тем, что он внес изменения, которые и намеревался внести после вступления в должность. Это победа для всех и каждого». В тот день в штаб-квартире ФИФА представители G-14 подписывают письмо о намерениях, знаменующее начало новых отношений с УЕФА и ФИФА. Этот документ спустя шесть дней привел к роспуску G-14 и отзыву жалоб, поданных против международных органов через суды. Менее чем через год после моего вступления в должность G-14 исчезает. Зепп Блаттер благодарит меня за работу, проделанную в УЕФА. По иронии судьбы, положив конец существованию G-14, Европа спасла и соревнование, которое является смыслом деятельности ФИФА, ― Чемпионат мира.

На смену G-14 создается другое объединение, которое признает УЕФА. ECA (Ассоциация европейских клубов), во главе с легендарным немецким игроком Карлом-Хайнцем Румменигге, объединяет более 200 клубов от 53 европейских федераций. Она присоединяется к Стратегическому совету УЕФА (CSFP), который, таким образом, объединяет всех членов футбольной семьи: клубы, игроков и лиги. Мы с Карлом-Хайнцем хорошо знаем друг друга. Мы были противниками на поле, и это был как раз Калле[43], который помог Германии набрать очки во время продолжения легендарного полуфинала в Севилье-82. Наши дороги также сошлись в Италии, когда он носил форму «Интера», а я ― «Ювентуса». С тех пор мы глубоко уважаем друг друга и говорим между собой прямо и откровенно.

Таким образом, УЕФА в своем стремлении к диалогу, сближению и объединению позволяет футболу «выйти победителем». Ведь это немыслимо ― игроки даже не могли носить цвета своей страны! Сколько великих судеб пали бы жертвой этой установки? Как много детей мы бы сделали несчастными? Страшно даже подумать об этом.

С течением времени я чувствую себя все более комфортно в президентском амплуа. Скажу без ложной скромности, я привношу принципы демократии в работу Исполнительного комитета. Я стараюсь быть терпеливее, быть менее резким в оценках и выслушать все точки зрения. Мне нравится чувствовать себя частью коллектива из 300 человек, работающих в УЕФА, с которыми я пользуюсь одними подносами в столовой или участвую в бешеных футбольных матчах. И, конечно, мне трудно скрыть свою радость перед Зеппом Блаттером, когда команда УЕФА всухую (9:0) обходит команду ФИФА.

Хотя мне и нравится эта близость к сотрудникам, я все еще стараюсь держать определенную дистанцию. Иногда Дэвид Тейлор критикует меня за то, что я занимаюсь микроменеджментом. Например, когда я выражаю свое негодование по поводу того, что некоторые сотрудники приходят с заспанной мордой в 10 часов утра. Но это мой способ заставить их понять, что они находятся в привилегированном положении, и многие мечтали бы оказаться на их месте. Ощущение «всемогущества» угрожает не только выборным должностным лицам, но и некоторым административным, чья сфера и обязанности иногда заставляют их строить из себя маленьких баронов.

Сам я приезжаю в офис в 7 утра и уезжаю около 8 вечера. В первые дни я так сильно выматывался, что, приходя домой, сразу ложился спать без ужина. И я не выпендривался. Мой офис ― это прежде всего ящик для коллективных идей. Место для дискуссий с моими сотрудниками. Именно здесь наша команда придумает название на замену устаревшему Кубку УЕФА ― Лига Европы. Короче говоря, это своего рода храм творчества и развлечений, благодаря которому я остаюсь в игре. Иногда за размышлениями о делах я параллельно жонглирую мячом. Платини не забыл того маленького Мишеля из Жёфа.

Мои ежедневные прогулки по высотам Ньона, с которых открывается захватывающий дух вид на великолепное Женевское озеро, помогают мне направить мою безграничную энергию в нужное русло. Моим сотрудникам не всегда просто со мной. С возрастом я все сильнее ощущаю негативное влияние моего астрологического знака ― Близнецы. Так же как и у Сержа Генсбура был Генсбар, так и у Платини есть темная сторона ― Платош.

Такая двойственность, которая иногда сбивает с толку не только людей вокруг, но и меня самого. Порой я могу быть концентратом противоречий. Парадокс. Так, мечтает Платош, надо бы удалить группы в Лиге чемпионов и вернуться к старому доброму Кубку клубов чемпионов с двусторонними матчами на выбывание. Как тогда, когда я был игроком. Но президент Платини считает это «чистым безумием». С момента реформы 1992 года конкуренция не прекращается, каждый год повышая привлекательность Лиги и увеличивая доход. Достаточно сказать, что большие клубы обрушили бы на меня тонну критики, если бы я подчинил все свои устремления романтическому видению футбола.

Реформирование Лиги чемпионов требует сбалансированности. Нужна точка опоры, чтобы найти компромисс между интересами больших и маленьких клубов. Создать Лигу чемпионов для маленьких стран ― мое предвыборное обещание, и я не могу его не выполнить.

31 августа 2007 года в кулуарах жеребьевки группового этапа Лиги чемпионов я представляю свой проект реформы. Суть его состоит в том, что тройка лидеров по сумме коэффициента в таблице УЕФА (Испания, Италия и Англия) получает три квалификационных места в чемпионате против четырех. Но эти три команды сразу проходят в групповой этап и, таким образом, освобождаются от необходимости участвовать в третьем предварительном раунде в середине августа. Страны с 4 по 6 место в таблице УЕФА (включая Францию) будут иметь двух представителей, и страны с 7 по 12 место ― по одному представителю. Таким образом, всего 22 клуба получают прямой выход в групповой этап. Формат групп не меняется (8 групп по 4 участника в каждой), останется 10 мест для распределения.