Маргинал не ответил. Я подняла голову иувидела пустую скамеечку – дядька исчез, наверное, побежал тратить «гонорар».Никогда не следует торопиться, получив случайно подарок, вдруг судьбаприготовила еще один…

Вернув вытащенную сторублевку на место, япересилила неприятные ощущения, подошла к куче цветов и призадумалась. Куда жеположила свой букет? Да вот он! Скромные темно-бордовые астры смотрелисьжалкими на фоне шикарных экзотов. На секунду я, забыв о цели визита,залюбовалась одной икебаной. Ну и ну! Ярко-красные «тарелки» с зеленойсерединой и нечто ядовито-синее, похожее на башню, торчащее по бокам. Неужелиэто настоящие цветы? К могиле ведь можно принести и искусственные… Не сумевудержаться, я пощупала неведомые растения, пальцы ощутили нежные лепестки, а ненакрахмаленную материю.

Никогда особо не увлекалась флористикой, болеетого, мне совершенно не нравятся срезанные цветы, многие из них, напримерлилии, очень сильно пахнут. Один раз кто-то из гостей принес в дом громадныйбукет из них, и вся семья наутро проснулась с резкой головной болью.

Воспоминания пошли косяком… Мачеха Раисаоднажды отхлестала меня по щекам жасмином. Я, тогда совсем маленькая, нашла напустыре куст, обсыпанный мелкими белыми цветочками, и, восхищенная их ароматом,наломала веник, который, засунув в банку, водрузила на кухне. Я думалаобрадовать Раису, но мачеха обозлилась, сначала налупила падчерицу, а потомсказала:

– Запомни, дура: жасмин дома к беде. Еслив саду цветет, то замечательно, а внесешь в комнату – плохо будет.

Еще у моей одноклассницы Наташи Зотовой умерлакошка – она обгрызла самые обычные гвоздики, с красными шапочками. Оказывается,этот цветок ядовит для животных.

Но сколько ни предавайся воспоминаниям, асотовый искать надо. Так, попробуем в деталях восстановить ситуацию. Значит, яподошла к могиле самой последней, толпа людей уже двинулась по дорожке к выходус кладбища. Сначала положила букет, потом вновь нагнулась и стала поправлятьстебельки, мне хотелось, чтобы их было видно на фоне вычурно-дорогихкомпозиций. Следовательно, аппарат мог упасть вон туда, между бордовыми розамии белыми орхидеями.

Я присела на корточки, сунула руку внутрь«клумбы», потом приподняла пару букетов и чуть не закричала от радости – нажелтой глине мирно чернел телефон.

– Чтоб вам на том свете подохнуть! –раздался негромкий голос.

Сначала я удивилась странности фразы, потомчуть привстала и увидела с противоположной стороны могилы тоненькую фигурку,замотанную в черную кофту с капюшоном.

– Сдохнуть, – азартно повториланезнакомка, – и сгореть! Навсегда, тьфу, тьфу! Вот так! Тьфу! Ща горячостанет!

Продолжая плеваться, девушка вынула из сумкибутылку отчего-то совершенно прозрачного растительного масла, открутила пробкуи начала выливать содержимое на могилу. До моего носа незамедлительно донессярезкий запах бензина.

– Ща поджаритесь! – прошипеланезнакомка и швырнула пустую тару в цветы. Потом вытащила коробок спичек,чиркнула…

– Эй, – заорала я, вскакивая наноги, – с ума сошла?

Таинственная личность вздрогнула, горящаяспичка упала в венки, послышался странный звук, словно одновременно зашипеломного змей, и по красивым цветам понеслось пламя.

Девица резко развернулась и кинулась подорожке, но не к центральным воротам, а в противоположном направлении. Яустремилась за ней, проклиная юбку и высокие каблуки. Одеться на похороныпривычным образом – в джинсы и кеды – мне показалось неприличным, и вот сейчася пыталась догнать вандалку, путаясь в подоле и покачиваясь на шпильках.

Скорей всего мне бы не удалось схватитьмерзавку, похоже, та великолепно знала топографию кладбища, да и одета девицаоказалась куда более удобно для кросса, чем я, – в бриджи и кроссовки.Ловко виляя между надгробиями, она ринулась к ограде, в которой зиял широкийпроем. Я попыталась развить максимальную скорость – за забором шумит широкое,никогда не спящее шоссе и гомонит людская толпа, смешаться с ней – дело парысекунд. Понимая, что сейчас упущу пакостницу, я прыгнула вперед, словнообезумевшая кенгуру, и вдруг увидела, как наглая девица, неловко взмахнувруками, упала на землю.

Неудача врага придала сил, я кинулась кдевушке, попыталась схватить ее за руку, но тут же получила пинок ногой.Лежащая на глине девица решила драться.

Я сжала кулаки. Сейчас Виола Тараканова –хорошо воспитанная женщина, почти известная писательница и набирающаяпопулярности личность. Но мое детство и отрочество прошли в подворотне в прямомсмысле этого слова – там компания подростков пряталась от непогоды инадоедливых взрослых, желавших во что бы то ни стало воспитать слишком шумныхребят.

Нынче, когда мне изредка попадаются журналы ссоветами по воспитанию детей, я только усмехаюсь, читая фразы типа: «Еслиребенка не занять делом, он начнет курить». Неужели педагоги не знают, чтоспособны предпринять школьники, начиная с первоклашек, если они предоставленысами себе? Ей-богу, выпускание дыма изо рта не самая страшная затея.

Первое, чему обучается малыш, оказавшийся вкомпании беспризорных, это удивительной жестокости. Мир двора живет по законамзоны: не верь, не бойся, не проси. А еще: бей первым и никогда не отступай,если кто-то сумел сбить тебя с ног. Один раз покажешь слабость, станутколошматить каждый день. Смелость уважают везде. Упал, встал, упал, встал…схватил палку, кирпич, бросился снова на обидчика, опять упал, встал… и так добесконечности. Над девочкой, которая заплакала и убежала домой, потом будутиздеваться постоянно. Мальчикам все же немного легче, их берут подпокровительство старшие парни. А Вилка Тараканова была девочкой и в отличие отбольшинства подростков микрорайона не имела ни мамы, ни папы, ни деда, нистаршего брата, которые могли бы прийти на помощь.

Разбираться с обидчиками мне приходилосьсамой, поэтому навыки кулачного боя я отточила до автоматизма. В качествеопасного оружия в драке можно использовать любые, мирные на первый взгляд,предметы: сумочку, расческу, заколку для волос, туфли на каблуке, пояс. А еслитебя схватили, то вспомни о зубах и ногтях. Никогда не сдавайся, ори погромче,кусайся, царапайся, плюй противнику в лицо, не показывай, что тебе больно, инепременно победишь.

Несколько минут мы дрались в тишине, потом мнеудалось сесть на соперницу.

– С ума сошла? – повторила я свойвопрос.

– Сама дура, – прошипела девчонка.

И тут капюшон куртенки свалился с ее головы, ия поняла, что моей противнице лет четырнадцать, от силы шестнадцать.

– Да ты школьница! – ахнула я.

– И чего? – вдруг вполне мирноотозвалась девочка.

– Давай знакомиться. Вилка.