– Но о каком дежурстве у телефонов ты говорила? –недоуменным тоном задала вопрос Мона. – Сколько же у тебя телефонов? Чем тына самом деле там занимаешься?

– Понимаешь, мне приходится тратить некоторую суммуденег на оплату телефонов. Это совершенно необходимо, ведь мне нужно частозвонить своему брокеру, что вполне естественно. Кому еще? Затем должна бытьвторая линия, чтобы бабушка могла разговаривать с моей матерью. Понимаете, моямать никогда не выходит из больницы в Мексике.

– Какая еще больница в Мексике? – спросила Беа,совершенно ошеломленная. – Мэри-Джейн, ты рассказывала мне две недели томуназад, как твоя мать умерла в Калифорнии.

– Я просто пыталась быть вежливой, хотела избавить всехот скорби и неприятностей.

– Но как же погребальная церемония? Пожилая дама… Когоже все-таки тогда похоронили? – спросил Майкл, придвигаясь поближе, –вероятнее всего, чтобы было удобнее тайком коситься вниз, в вырез старенькойблузки из полиэстера, добытой на какой-нибудь свалке.

– Дорогуша, в том-то и загвоздка. Этого так никто и неузнал, – пожала плечами Мэри-Джейн. – Не беспокойтесь о моей матери,тетушка Беа, она считает, что уже находится на астральной орбите. Так, покрайней мере, мне кажется. Кроме того, у нее отказывают почки.

– Знаешь ли, это не совсем правда, о женщине вмогиле, – сказала Селия. – Они верят, что это было…

– Верят? – спросил Майкл.

«Может быть, пышная грудь своего рода признак силы?» –думала Мона, наблюдая за сложившейся почти пополам от хохота и недвусмысленносклонившейся в направлении Майкла Мэри-Джейн.

– Видите, вот как печально, когда женщина лежит не всвоей могиле, – тихо произнесла Беатрис. – Однако, Мэри-Джейн, тыдолжна сказать мне, как можно связаться с твоей матерью!

– Эй, ведь у тебя нет шестых пальцев! –торжествующим тоном воскликнула Мона.

– Сейчас нет, моя драгоценная, – согласно кивнулаМэри-Джейн. – У моей матери в Лос-Анджелесе был знакомый доктор – он их иоттяпал. Я как раз собираюсь рассказать вам об этом. Они сделали то же самое…

– Хватит! – прервала ее Селия. – Я беспокоюсьо Роуан!

– Ох, я не знаю, – сказала Мэри-Джейн, – яимела в виду…

– То же самое – кому? – спросила Мона.

– Это другой вопрос. Когда ты говоришь «кому» вместо«кто»?

– Не думаю, что сейчас стоит выяснять это, –ответила Мона. – Существует множество более важных вопросов…

– Довольно, леди и джентльмены! – объявилаБеа. – Мэри-Джейн, я собираюсь позвонить твоей матери.

– Тебе придется пожалеть об этом, тетя Беа. Ты знаешь,кем был «доктор», который отрубил мне шестые пальцы в Лос-Анджелесе? Это былшаман вуду с Гаити, и проделал он все это на кухонном столе.

– Но разве нельзя было выкопать из могилы ту женщину ивыяснить, кто она? – спросил Майкл.

– На этот счет были весьма обоснованные предположения,но… – начала было Селия.

– Но – что? – спросил Майкл.

– Ох, проблема в чеках социальных пособий… –пояснила Беатрис. – Впрочем, это не наше дело. Майкл, пожалуйста, забудьоб этой мертвой женщине!

Как может Роуан игнорировать происходящее? Ведь Майкл на ееглазах называет Мэри-Джейн ласковыми именами и буквально пожирает девчонкувзглядом. Если даже это не волнует Роуан, на нее не подействует и торнадо.

– Дело в том, Майкл Карри, что незадолго до смерти этойледи ее почему-то стали называть Долли-Джин. Похоже, в этой больнице проблемы сголовой были у всех. Думаю, они начали укладывать бабушку не в ту кровать, а ееместо заняла другая женщина. Вот почему все и случилось, и в результате никомуне ведомую старушку похоронили в фамильном склепе Мэйфейров!

В этот момент Мэри-Джейн уставилась на Роуан.

– Она слушает! – крикнула Мэри-Джейн. –Точно! Клянусь Богом! Она слушает!

Если даже она была права, никто другой пока еще не замечалкаких-либо изменений. Роуан продолжала оставаться безразличной к обращенным нанее взорам. Майкл вспыхнул, словно ему был неприятен возглас девочки. А Селия ссомнением в глазах и мрачным выражением лица пристально всматривалась в Роуан.

– С ней все в порядке, – объявилаМэри-Джейн. – Она непременно выйдет из этого состояния, вот увидите. Люди,подобные ей, разговаривают только тогда, когда хотят. Я и сама такая.

«Почему бы тебе не доказать это прямо сейчас?» – хотелосьсказать Моне.

Но ей хотелось верить, что Мэри-Джейн права. Вполневозможно, эта девочка – могущественная ведьма. А если нет, она все равно раноили поздно добьется своего.

– Да не беспокойтесь вы о бабушке. – Мэри-Джейнхлопнула себя по голому коричневому бедру и собралась уходить. – Хочу вамсказать вот что: все может обернуться к лучшему.

– Боже правый, но как? – спросила Беа.

– Знаете, все годы, что она провела в том доме, онапочти не разговаривала с окружающими и вела беседы только с самой собой или слюдьми, которых на самом деле там не было. И что же оказалось? Она отличносознает, кто она такая, – представляете? Она говорит со мной, смотрит«мыльные оперы» по телику и никогда не пропускает передачи «Риск» и «КолесоФортуны». Я думаю, все дело в душевном смятении. А тут еще возвращение вФонтевро и вещи, найденные на чердаке. Кто бы мог подумать, что она в состояниивскарабкаться по ступеням?! Поверьте, с ней все в порядке, не беспокойтесь. Яприношу ей сыр и крекеры с ветчиной, и мы вместе смотрим ночные шоу. Она тожеих любит. Что-нибудь вроде «Разбитых сердец». Она даже поет. Так что небеспокойтесь. Она потрясающая.

– Да, драгоценная, но все же…

Несколько мгновений Мона испытывала нечто вроде любви к этойзалепленной пластырями девочке, которая, несмотря на тяготы, взяла на себязаботу о старой женщине и ежедневно боролась с разного рода жизненнымитрудностями, не боясь ничего, даже удара током.

Она проводила Мэри-Джейн до машины – потрепанного пикапа, изпассажирского сиденья которого торчали голые пружины. Грузовичок взревел,выпуская клубы выхлопного дыма, и наконец тронулся с места.

– Мы просто обязаны позаботиться о ней, – сказалаБеа. – Нужно как можно скорее собраться всем вместе и обсудить этотвопрос.

«Правильно, – мысленно согласилась Мона. –„Положение Мэри-Джейн“ – отличная тема для семейного сборища».