Раяна промолчала. Помимо кристалла она помнила еще и пожар, в котором чуть не погибла. Но об этом она говорить не стала — ни к чему.

— Так вот, ты должна помочь мне, Оникс, — Ошар взял ее ладонь, сжал в своей руке. Раяна постаралась не заскрипеть зубами. — Помочь отстоять империю. А после… станешь свободной и отправишься куда пожелаешь! Ты поможешь?

Как будто у нее есть выбор!

— Я постараюсь, мой повелитель, — Оникс выдавила улыбку.

— Я знал, что ты умная девушка, — оживился Ошар. — Лори раскрывался снова?

Она отрицательно качнула головой.

— Пытайся его открыть! — настойчиво потребовал владыка. — Пытайся! Нам нужна сила лори, понимаешь? Народ не очень любит меня… к сожалению. Даже придворные позволяют себе… разное. При отце такого не было. А с тобой и цветком мы получим всеобщее поклонение!

Оникс проглотила фразу о том, что не любят Ошара вполне заслуженно, за что его любить? Он и сейчас пытается решить свои проблемы за счет раяны. Но она промолчала и даже изобразила теплую улыбку. В конце концов, пора и ей научиться хитрости в этом логове притворщиков!

— Я пытаюсь, мой повелитель, вы ведь понимаете? — Оникс томно опустила ресницы. — Но… я ничего не знаю о цветке! Раньше о нем и говорить было страшно, не то что спрашивать! А кто знал о нем, давно умер! Но ваш советник Итор упомянул, что во дворце есть хранилище знаний. — Ее лицо приняло мечтательное выражение. — Если бы Светлейший позволил мне его посещать… — еще один томный взгляд. И Ошар уже не отрываясь смотрит на ее губы. — Я могла бы найти там полезные сведения о лори! И научиться им управлять. Ты позволишь мне это?

— Что? — Светлейший осоловело моргнул. — А, хранилище. Да, оно есть. Но…

— Ошар, — Оникс попыталась удержать на лице нежную улыбку, хотя больше всего ей хотелось ударить владыку коленом в пах, чтобы стереть с его лица выражение зарождающейся похоти. Но кроме привлекательной внешности у раяны не было другого оружия, а значит, она будет использовать то, что есть. Ей необходимо выжить. И освободиться. — Ты ведь сам говоришь, что мы должны помогать друг другу. Я хочу этого! Помочь тебе стать сиятельным правителем, который войдет в историю! Ты сможешь это, ты достоин этого! И лори — наш шанс, ты ведь сам сказал? Ты позволишь мне искать сведения о нем? Позволишь?

Она придвинулась ближе, снизу вверх заглядывая в глаза владыки. На миг показалось, что Ошар сейчас рассмеется и скажет: ты плохая притворщица, Оникс… Но нет. Он смотрел на ее губы, и на мужском лице уже явно читалось желание. Значит, не замечает, как ей противно и гадко, не видит презрения в ее взгляде. Вот и хорошо!

— Ошар? Я могу ходить в хранилище?

— Да, — выдохнул он. — Можешь. Я распоряжусь. Ты права, Оникс…

Она мило улыбнулась и попыталась отодвинуться, но мужская рука притянула ее к телу владыки.

— Знаешь, я думаю, наше сотрудничество может быть очень приятным, Оникс. Ты так красива…

Раяна скрипнула зубами. На продолжение она не рассчитывала.

— Возможно, — потупилась. — Но… Я должна к тебе привыкнуть. Ты ведь понимаешь?

Она поморгала, со злостью пытаясь выдавить хоть одну слезинку. Небесные заступники, помогите! Кажется, она совсем разучилась плакать…

— Ты ведь не станешь меня принуждать, правда? — еще один взгляд из-под ресниц. Как же трудно притворяться! — Ты мне нравишься, Ошар. Ты такой сильный, умный, мужественный… Но…

— Я все понимаю, — самодовольство отразилось в голубых глазах Светлейшего. — Ты привыкнешь, Оникс. И научись скорее управлять цветком, он нужен мне. Думаю, я заслужил один поцелуй своей невесты?

Оникс опустила глаза, лихорадочно соображая. И пытаясь скрыть ненависть во взгляде. Оглянулась на молчаливых стражей. Вздрогнула. От застывших фигур Сумеречных псов словно повеяло могильным холодом, и на миг ей даже показалось… Она закусила губу. Заступники, что за бред? Ей показалось, что под осыпающимися лепестками дерева стоит Лавьер. И его зеленые глаза прожигают в раяне дыры и рвут на части.

Но там был лишь коренастый бородатый мужчина, не имеющий ничего общего с внешностью айда.

Она сходит с ума. О небесные…

— Но мы не одни… — пролепетала она, пытаясь отстраниться.

— Это всего лишь слуги, — небрежно улыбнулся владыка. — А нам надо привыкать друг к другу. Почему бы не начать прямо сейчас?

— Возможно… — она вновь обернулась на деревья. Конечно, лишь псы, их стражи…

Повернула голову и застыла, потому что ждать Ошару надоело и он ее поцеловал. Прижался к ее губам, языком попытался открыть ей рот. Оникс напряглась, дернулась, пытаясь сдержаться и не заорать. Убеждая себя потерпеть. Ей надо потерпеть! Ведь это всего лишь поцелуй, ничего страшного. Просто соединение ртов, не более того…

Ее никто никогда не целовал, кроме… Лавьера. Ничьи губы не касались ее. И возможно, поцелуй Ошара поможет? Сумеет стереть из памяти ласки другого мужчины, сумеет обесцветить их?

Она замерла, прислушиваясь к своим ощущениям. Но чувствовала лишь желание отодвинуться, сбежать, прервать эти влажные толчки чужого языка, что рождали в ней рвотные позывы. Ей было противно. Мерзко. Гадко.

И даже Ошар, похоже, это почувствовал.

— Оникс, какая же ты вкусная… — его голос стал сиплым. — Иногда я понимаю Лавьера… Наш брак станет удовольствием, дорогая.

Раяна выдавила очередную кривую улыбку и опустила голову, чтобы скрыть лицо.

— Здесь слишком душно, мой повелитель… Я выросла на севере и не привыкла к жаре… Я могу уйти? Простите…

— Конечно, — он с сожалением разжал руки. — Рад, что мы с тобой нашли общий язык, Оникс.

Раяна присела в реверансе, пытаясь не кривиться, вспоминая этот его язык. И, развернувшись, быстро пошла к выходу. Сумеречные псы на расстоянии последовали за ней.

* * *

Кристиан перевязал запястья своего друга, лежащего на полу. После слияния обычно проходило около часа, прежде чем душа и разум возвращались в тело. Но, как обычно, Лавьер удивил, распахнув глаза уже через пятнадцать минут. Впрочем, Ран всегда был сильнее остальных.

Зеленые глаза, ставшие после ритуала черными из-за расширившихся зрачков, открылись, и Ран перевернулся, пригвождая Кристиана к полу.

— Тихо, тихо, это я, — Нерр поднял руки, стараясь не делать резких движений и всматриваясь в лицо айда. — Ран, что с тобой? Ты вернулся?

На миг Кристиан испугался, что не смог совершить обратный перенос или поймал в тело друга блуждающую душу, обезумевшего призрака — столько ярости было в лице Рана. Дикой, беспощадной, жестокой ярости и жажды убийства, исказившей мужское лицо. Но взгляд стал осмысленным, а рука, сжимающая горло Кристиана, разжалась.

— Да. Вернулся.

Он поднялся, качнувшись.