– Вы простите меня, ради Бога, – шёпотом попросила та, – я смотрю, вы хотите к батюшке подойти и не решаетесь?

Арина, которая и подумать боялась о том, чтобы подойти к священнику, вдруг кивнула, глотая набегавшие и набегавшие слёзы.

– Вы не бойтесь, подойдите. И вам легче станет. Вот увидите. У нас необыкновенный батюшка. К нему со всей Москвы едут. Мы вот с окраины сюда каждое воскресенье приезжаем. Подойдите. Обязательно, – сочувственно улыбнулась девушка, вложила в дрожащую ладонь Арины упаковку одноразовых платочков и хотела отойти.

Но Арина удержала её за руку.

– Простите, пожалуйста, но я даже не знаю, как исповедоваться. Давно на исповеди не была…

– А вы просто расскажите отцу Иоанну про это и про то, что ваша совесть вам подсказывает. И дальше он поможет.

Арина кивнула благодарно и принялась вытирать платочком слёзы, по-прежнему независимо от её воли льющиеся по щекам. Ей казалось, что все прихожане неодобрительно смотрят на неё. Но когда она быстро, украдкой осмотрелась, то увидела, что большинство из них погружены в свои мысли – готовятся к исповеди. А в глазах тех немногих, с кем встретилась взглядами, она с удивлением прочла только понимание и сострадание.

Из храма она вышла потрясённой. Отец Иоанн не только не посмеялся над ней, не только был бесконечно добр и терпелив, но и допустил до Причастия. Она пока совершенно не понимала ни хода церковной службы, ни того, какие Таинства творятся в старинных стенах, но всей душой чувствовала, что наконец, после стольких лет, нашла свой дом, который так долго искала, да всё не там. Но нашла, нашла всё-таки.

Отец Иоанн на следующий же день приехал к ним, исповедовал, причастил и соборовал Надежду Фёдоровну. Потом они долго о чём-то говорили за закрытой дверью. Когда батюшка ушёл, Надежда Фёдоровна подозвала Арину и благодарно сжала её ладонь в своих больших, изуродованных артритом руках.

– Спасибо тебе, Аришенька, – улыбаясь, прошептала она. В глазах её стояли слёзы.

– Ну что вы, Надежда Фёдоровна, это вам за всё спасибо, – попыталась запротестовать Арина.

– Тихо, тихо, – приложила палец к губам старушка, – не надо. Меня благодарить не за что. Вы с девочками подарили мне два года счастья. И ещё подарите, я уверена, радость отхода среди любящих людей.

– Надежда Фёдоровна! – Арина едва не заплакала. – Я вас прошу! Ну, куда вы торопитесь?

– Ничего себе – тороплюсь! – хмыкнула старушка. – Скоро за девяносто перевалит, а ты говоришь тороплюсь. Пора мне. И уже давно пора было, но я сейчас поняла только, для чего Господь меня так долго здесь держал. Чтобы тебе было куда вернуться. А вот теперь я своё дело до конца довела. Ты на ногах крепко стоишь, девочки наши умницы, помогают тебе. Могу теперь и помирать. Замуж только тебя не выдала. Ну, с этим ты и без меня справишься, – лукаво посмотрела на неё Надежда Фёдоровна.

И Арина невольно улыбнулась. Если до прихода к ним в дом отца Иоанна ей всё казалось, что она делает что-то не то и не так, не понимает, что нужно её любимой Надежде Фёдоровне, то теперь, глядя на умиротворённое и даже счастливое лицо старушки, она была спокойна. Покой и тишина воцарились в их доме. И так же покойно и тихо покинула их Надежда Фёдоровна через три дня. Покинула, оставив всё своё имущество Арине и её дочерям.

Оглушённый произошедшим Константин, совершенно не понимающий, как оценивать то, что он увидел на пожарище, и чувствуя себя героем какого-то плохого, с туманным и нелогичным сценарием фильма, принялся варить кашу. Девочка вертелась рядом и непрестанно щебетала, отвлекая Константина от мрачных и на редкость бестолковых мыслей.

Выглянув между делом в окно, она вдруг громко ахнула и, помолчав с полминуты, спросила:

– У нас что, был пожар?

– У нас был, а у вас, к счастью, – нет, – нашёл в себе силы улыбнуться Константин.

– А почему? Ты курил в постели?

– Я вообще не курю. А сегодня спал у вас. Ты что, забыла?

– Ага, забыла. А тогда почему?

– Не знаю, – соврал Константин. Он не мог рассказать своей маленькой трогательной соседке, что кто-то решил разделаться с ним, для чего и поджёг его новый дом, загодя подперев дверь ломиком. Чтобы он, Константин Соколан, остался в этом самом доме навсегда.

– Тебе жалко дом? – в голосе Марты, сосредоточенно всматривающейся в его лицо, прозвучало сожаление.

– Да так, не слишком, – на этот раз честно ответил он. – Мне этот дом не очень подходил.

– А зачем же тогда ты его покупал?

– Сам не знаю. Место понравилось. И соседи. – Константин посмотрел на девочку с интересом. Оценит ли малышка шутку?

– Да, мы хорошие, – серьёзно ответила Марта, и, когда он уж совсем было решил, что иронии в его голосе девочка не услышала, она прыснула, с интересом исследователя глядя на его реакцию.

Каша заклокотала угрожающе, и Константин отвернулся к плите. Он помешивал овсянку и думал о своём.

– А ты кто? – вдруг спросила Марта настойчиво и очень громко, видимо, уже не в первый раз. Вероятно, он не сразу услышал её вопрос, вот она и повторяла его до тех пор, пока он не очнулся.

– Как кто? – удивился Константин. – Человек. Взрослый дядька. Твой сосед.

– А работаешь ты кем?

– Работаю… – Он растерялся. Как назвать свою работу, чтобы поняла пятилетняя девочка, он не знал. Подумав немного, загадочно улыбнулся и сказал правду:

– Я – тайный гость.

– Кто-о-о? – протянула до нельзя изумлённая Марта, и глазки её округлились.

– Тайный гость, – улыбнулся Константин и помешал кашу.

– Вор, что ли? – неодобрительно уставилась на него девочка.

– Почему – вор? – опешил он.

– Ну, а кто ещё ходит в гости тайно? – резонно рассудила соседка. – Честным людям скрывать нечего.

– Действительно, честным людям скрывать нечего, – хмыкнул Константин. – Но я не вор. А работаю кем-то вроде инспектора.

– ГИБДД? – серьёзно уточнила Марта.

– Почему ГИБДД? – снова удивился он, напрочь забыв, что перед ним всего лишь пятилетний ребёнок.

– А какие ещё инкс… икс… экспекторы бывают?

– Ну, я, например, проверяю работу гостиниц. Ты знаешь, что это такое?

– Гостиница? – насмешливо сморщила носик Марта. – Конечно! Наша мама работает в гостинице.

– Да? – в очередной раз удивился Константин. В его понимании девушка с невероятно длинной косой, которую он видел на соседнем участке, меньше всего походила на сотрудницу отеля. Хотя и на мать двух дочерей, впрочем, тоже. Она вообще была какая-то совершенно особенная…

Мысли его так далеко ушли от темы разговора, что он не сразу понял, о чём опять толкует ему его маленькая собеседница. А она настойчиво повторила: