миланцев и увидел как они прилежно занимались земледелием и как за каждым плугом шёл вооружённый всадник. Найдя этот момент благоприятным, он бросился на них с воинственным криком. Они, побросав плуги, искали спасения бегством. А те, что были в городе, напротив, при виде герцога, заперли ворота, не давая своим бегущим согражданам войти в город. Поэтому некоторые были убиты рыцарями герцога, другие взяты в плен. Там же герцогом был пленён особенно красивый миланский рыцарь, облачённый в замечательные доспехи и шёлковые одежды, выдающийся своим телосложением. Затем герцог вернулся к Креме к императору. Тот же рыцарь обещал за свою жизнь двадцать тысяч марок; но всё же, мстительный сердцем император приказал его, так же как и остальных, повесить перед воротами города, несмотря на то, что даже многие немцы жалели его за его прекрасную фигуру. Наконец жители Кремы попросили пощады, и будучи не в состоянии дальше бороться с силой своего противника, предали себя и свой город императорской власти (26 января). Император позволил каждому взять с собой столько, сколько он мог унести на своих плечах; отчего одна женщина, презрев своё богатство, с разрешения императора посадила на плечи своего больного мужа и вынесла его из города. Так был побеждён и покорён город Крема, на который миланцы возлагали наибольшую надежду.

Тем временем в Италию прибыли посланники от жителей Кёльна и уговаривали канцлера Райнольда стать церковным князем. Император, обрадованный тем, что нашёл случай оказать тому почести, с благодарностью поручил ему кёльнское епископство и то, что относится к его привилегиям. Вскоре после этого Райнольд прибыл из Италии в Кёльн с полномочием императора доставить ему новую рать. Его приняли с почестями главные жители[248] и горожане кёльнской церкви. Он быстро привёл в порядок свои дела и вернулся в Ломбардию к императору с тремястами отборными рыцарями.

В те дни император, оставив лагерь, вьючных лошадей и всё снаряжение, беспрепятственно продвигаясь днём и ночью только с бойцами и оружием, поспешил в страну и в горы бриксианцев[249], разрушив при этом на разных водоёмах мосты и предмостные укрепления, по которым миланцы могли организовать снабжение, и разорив бесчисленные деревни во всей округе. Некий населённый пункт[250], сравнимый с городом, лежал окружённый озером, Альпами и болотом, будучи как очень крепким благодаря природе и местоположению, так и очень богатым всеми видами запасов, поэтому жители Бриксии возлагали свои надежды на него даже больше чем на саму Бриксию, как говорили, миланцы решили отступить туда, если бы их выгнали из Милана. Когда воины Бриксии и многочисленные жители того поселения приготовились к обороне, устроив рвы, свайные заграждения и различные промежуточные укрепления, они вдруг оказались в том месте, где оставался свободным очень узкий проход через болото, атакованными немецкими воинами, они были побеждены и обращены в бегство, а несчётное их число было зарублено и взято в плен, город захвачен и в нём найдена неслыханная добыча. Всё войско обогатилось бы несметным количеством этой добычи, если бы тайно зажжённый в тишине поздней ночи пожар не обратил тотчас в пепел добычу вместе с городом. К этому счастливому успеху прибавилось ещё и то, что перед праздником святого Лаврентия (10 августа) более пятисот миланцев были взяты в плен и несчётное количество убито. Кёльнские рыцари начали это сражение[251] и мужественно держали позицию с полудня до ночи, нанеся врагам большие потери, до тех пор пока только под вечер не пришёл к ним на помощь император со ста сорока рыцарями и битва продолжилась до самых ворот Милана. При этом под ним умер его лучший конь и даже остриё копья достигло его, угрожая ему между щитом и телом. Однако он перескочил на другого коня, оставаясь, с божьей милостью, нетронутым и полностью невредимым — бравый рыцарь, неосторожный император, счастливый в обоих этих ипостасях.

Год 1160

Император отмечал праздник Рождества Господа в Италии, поскольку Милан ещё не были покорен; а миланцы решили с коварным замыслом предложить своё подчинение. Они согласились засыпать часть рва, а также разрушить сорок локтей стены для входа и выхода, чтобы дать возможность пройти императору со своим войском, снести тридцать похожих на дома башен и, кроме того, особенно выдающуюся башню святой Марии, выдать триста заложников, заплатить десять тысяч марок и платить ежегодную дань с города и земли. Император, разгадав их вероломство, всё это отвергнул. Однако они стойко настаивали на договоре и обратились с просьбой и обещаниями к королю Богемии и ландграфу, чтобы с их помощью снова добиться пощады у императора; однако же из ненависти к ландграфу и богемцу остальные князья не допустили, чтобы император согласился на предложенный договор.

Когда в эти дни император собрал имперский сейм (рейхстаг) в итальянском городе Парме, появился Стефан, брат короля Венгрии[252] и добивался от императора получить власть, обещая ему ежегодно выплачивать три тысячи марок, но не имел успеха. Там же обратились к императору ещё и посланцы венецианцев, настоятельнейше просившие его о благосклонности; со своей стороны он отправил с ними (к ним) таких же почётных посланников. Там появился[253] также некий епископ Сардинии[254], который привёз послание от сардинского князя[255], могущественного и очень богатого человека. Этот князь обещал, получив из рук императора награду и корону своего государства Сардинии, платить ему ежегодно почётную дань. В этом лагере присутствовал также герцог Вельпо (Вельф), гордо и с угрозами требуя Сполетанское герцогство и маркграфство над всей Тусцией[256]. Но поскольку он слишком настойчиво желал так много всего и такое высокое звание, император ничего не дал ему из всего этого, отпустив его неудовлетворённым и в полном расстройстве[257].

В том же году архиепископ Арнольд из Майнца был убит своими горожанами (24 июня). Разбушевавшийся или скорее, одержимый бесом народ[258] осадил этого епископа в своём собственном городе, затем преследовал его, убегавшего в расположенный в верхней части города монастырь святого апостола Иакова, поджёг монастырь, и, поскольку епископ укрывался в нем, зверски лишил его жизни.

Год 1161

Скончался Папа Адриан и случилось то, о чём мы уже сообщали выше[259]. Затем, когда кардиналы приступили к выбору и большая часть их, будучи согласной на избрание Руоланда, канцлера предыдущего Папы, желала облачить его в плащ, то он упорно отклонил их, признав себя недостойным этой чести и обязанности. Когда такое услышали те, кто был благосклонно расположен к