день на битву на Антурнахском поле. Ревностными усилиями кёльнских прелатов против него там выставили такое большое войско из рыцарей, пехоты и свыше того — кораблей, что мы в наше время никогда не слышали, чтобы со стороны немцев было бы выведено на битву войско из стольких храбрых, известных и благородных мужей. А всех тех, входил в число бойцов, было более 125 000. Поэтому ни пфальцграф, ни один из его сторонников не отважился принять вызов, хотя их прибытия ожидали двенадцать дней. Тем временем господин Райнольд, находящийся в Италии у императора, служил с большей преданностью, яем все бывшие там князья. При известии о такой радостной победе он, добившись у императора отпуска, вернулся, удостоенный его милости и получив от него драгоценнейший подарок, а именно, останки трёх волхвов[303], которые преподнесли таинственные дары Господу в его младенчестве, и останки двух мучеников Феликса и Набора[304], до сих пор с почтением хранившиеся в Милане вместе с этими волхвами. С этими высокочтимыми дарами за день до праздника Святого Иакова (24 июля) он въехал в Кёльн, принятый с почётом и блеском, особенно из-за этих реликвий, которые он привёз в Кёльн для вечной славы Германии. 1 октября из Италии вернулся император и на восьмой день после праздника святого епископа Мартина (18 ноября) собрал в Бабинберге торжественный имперский сейм, где он довольно сурово высказался против кёльнских представителей в пользу своего брата, пфальцграфа, однако осторожность и мудрость этого мужа успокоили его негодование.

Год 1165

У императора в Новиомагусе[305] родился сын, названный Генрихом. На Троицу император собрал в Вирцибурге[306] торжественный имперский сейм, где он сам и все князья поклялись, никогда не оставлять Папу Пасхалия и никогда не становиться на сторону Руоланда; также в субботу после четырехдневного поста (29 мая) сначала был рукоположен в священники господин Райнольд, и с ним много других избранников. После этого 2 октября в Кёльне епископом Филиппом из Озенбрука[307] он был рукоположен в архиепископы в присутствии императора и императрицы.

[Скончался, блаженной памяти, господин аббат Вольберо. Его преемником стал Вихманн][308]

Год 1166

Император праздновал Рождество Господа в Ахене. Здесь он 29 декабря в присутствии многих церковных и светских князей и при большом ликовании духовенства велел извлечь из саркофага останки императора Карла Великого[309], где они покоились 352 года, и император вместе с императрицей преподнесли местной церкви королевские подарки в виде золотых сосудов и шёлковых одеяний, к которым они присоединили десять марок годового дохода. В том же году 2 мая архиепископ Райнольд и старший пастор Герхард из Бонна при неописуемом благоговении духовенства и скоплении огромной толпы народа подняли святых мучеников Кассия, Флорентина и Маллусия[310], обнаружив на них, хотя и сухую, но отчётливо видимую кровь, несмотря на то, что со времени их страданий прошло 773 года.

Император объявил о своём военном походе в Италию, отчасти чтобы поддержать своего Папу Пасхалия, отчасти из-за измены миланцев, которые без его разрешения снова отстроили свой город. Вскоре епископ Райнольд, взяв в Кёльне отпуск у духовенства и народа, двинулся через Альпы с сотней закованных в броню рыцарей ещё до выступления императора, без угрозы его личности и его снаряжению, и накануне праздника Всех Святых (31 октября) прибыл в Ипореа[311]. Оттуда он, возможно быстрее, двинулся навстречу императору, который подходил по другой стороне по Тридентской долине[312]. Также епископы и бароны со всей Ломбардии приняли императора с миром.

Год 1167

20 января среди ночи произошло землетрясение. 3 апреля выпал очень сильный град, такой что градина была размером с голубиное яйцо.

Император, который в четвёртый раз отправился в Италию, благодаря храбрости своей знати и особенно усердию епископа Райнольда за короткое время покорил всю Италию, Ломбардию и Апулию[313]. Тогда этот светлейший церковный деятель занял область Тусцию и после этого вернулся в Тускулум[314], жители которого ещё были верны императору. Когда об этом услышали римляне, они собрали войска, числом видимо около 42 000 человек, в день Троицы, а именно 27 мая, начали разорять посевы и виноградники тускуланцев и осаждать епископа Райнольда. Однако из-за благоговейного отношения к святому дню он держался внутри стен, поскольку с очень небольшим числом рыцарей он мог дать отпор такой огромной вооружённой массе только с божьей помощью. У него было всего не более 140 рыцарей. Лишь на 2 день праздника Троицы (29 мая) к нему пришли на помощь епископ Христиан из Майнца и Филипп, канцлер императора, с около 500-ми оруженосцами[315], измученные долгой и трудной дорогой, и разбили лагерь около Тускулума. Римляне сразу же напали на них и обратили в бегство. Увидев это, Райнольд возложил свою надежду на Господа, и после с краткой речи к своим сторонникам произвёл отважную вылазку из ворот, застал римлян врасплох, набросился и разбил их с исключительной храбростью и силой духа. В этом столкновении повсюду на поле было убито девять тысяч римлян, пять тысяч взято в плен, а тех, кто погиб в давке бегства, должно быть было ещё больше, чем тех, кто умер от меча. Позднее римляне посчитали, что из сорока двух тысяч[316] в город вернулось всего только две тысячи. После этой божественной не человеческой победы император с военной мощью совершил своё вступление в Рим, заставил обитателей Латерана выдать ему двести восемьдесят заложников и посадил Папу Пасхалия на трон Святого Петра, где этот Папа 30 июля, в воскресение перед праздником Вериг апостола Петра рупоположил пятнадцать избранников, одних — в патриархи, других — в архиепископы, и некоторых — в епископы. Тремя днями позднее в праздник святого апостола Петра (1 августа) он короновал в императрицы госпожу Беатрикс, супругу императора.

Договор, который римляне заключили с императором Фридрихом

Поклялись настоящие и поклянутся будушие сенаторы и весь римский народ в верности господину императору Фридриху; и воистину они обязуются поддерживать его, сохранять корону Римской империи и защищать от всех людей; они обязуются оказывать ему помощь, отстаивать его привилегии как внутри, так и вне города; они обязуются ни советом, ни действием никогда не участвовать в том, где их господин император путём злого обмана был бы взят в плен, потерял бы конечность, или был бы причинён ущерб его личности; они обязуются назначать в сенат не иначе, как