действовать по правосудию, то всех их надо лишить жизни, однако теперь нужно уступить место пощаде. Они же подтвердили, что по закону это было бы верно, однако желали бы в расчёте на божественное милосердие, чтобы произошло последнее. И вот, император приказал, чтобы все консулы и бывшие консулы, главнейшие люди и рыцари, правоведы и судьи удерживались в заложниках, а народ, как менее виновный, был отправлен в город только после принесения присяги. Затем он послал в город доверенных лиц и приказал, чтобы все, кто старше двенадцати лет принели присягу на верность, что и произошло. Кроме того, приказал он, чтобы были разрушены отдельные городские ворота, а также рвы и стены около ворот, для того чтобы в каждые ворота был открыт вход одному воинскому отряду, идущему в ногу широким строем; так и случилось. Поскольку из двух тысяч крепостей им было оставлено всего только четыре, то они также должны были их передать, согласно решению суда. Но после того, как император победил Милан, над ним взяло верх сострадание, и поэтому он не согрешил, уподобившись преступникам, а исполнившись сострадания, вынес миланцам решение в их пользу, освободив их от императорской опалы. Затем городские стены, рвы и башни были постепенно разрушены, и, таким образом, весь город изо дня в день всё больше и больше приходил в упадок и запустение. Миланцы, получили приказ[286], по которому предписывалось возвращаться всем в деревни и в свои загородные дома, и, подобно крестьянам, заниматься земледелием. В самом же городе не разрешалось жить никому.

Император, увенчанный короной[287], отмечал праздник Пасхи (8 апреля) в Папии, к великой общей радости выдающийся и торжественный имперский сейм со всеми князьями, маркграфами, графами, баронами, правителями и консулами Ломбардии. Всех их император пред лицом своим велел богато угостить за королевский счёт. На второй день праздника императору поклялись в верности пизанцы, обещав ему предпринять поход на Апулию, Калабрию, Сицилию, Сардинию, Корсику, и против Константинополя. Император дал им для этого своё знамя. На третий день такую же клятву дали императору жители Бриксии. На восьмой день после Пасхи (15 апреля) в Тауринуме[288] был собран торжественный имперский сейм, и таким образом вся Ломбардия, Тусция и Романия склонились перед дланью императора.

В эти дни в Италию к императору прибыли посланники короля Франции, чтобы восстановить мир и единство в святой церкви — при них находился граф Генрих из Плуса[289] — они просили императора, чтобы он объявил всеобщий церковный собор и привлек со своей стороны Папу Виктора, и клятвенно обещали, что здесь же появится король Франции, приведя Папу Александра, для того, чтобы церковь узнала, что истинного в деле обоих Пап. Согласившись с этим, император после объявления всеобщего синода в городе именем Леона[290] на реке Саоне в бизонтинском епископстве в течение всего лета велел сооружать очень большое по длине и ширине здание. В день Усекновения Главы Иоанна Крестителя (29 августа) прибыл также император с Папой Виктором, вместе с ними на этом синоде появилось множество архиепископов, аббатов, герцогов и князей. Король же французский Люодових[291] днём раньше подошёл на другую сторону реки, однако уклонился от совещания, и последовав, как говорили, совету серых монахов[292], остался в близлежащей крепости, называющейся Дивион, и, так и не доставив сюда, как, однако, обещал, Папу Александра. При этом хофтаге присутствовал датский король Вальдимар[293], который получил здесь из рук императора корону, став его вассалом. Император и датский король вместе со всем тем множеством духовных и светских князей признали, так же как на первом и втором церковных соборах, Виктора — общепризнанным Папой, а Александра с его сторонниками — схизматиками. Вышеупомянутого же графа Генриха и других поручителей короля Франции император удержал в заложниках, пока они не получили лены, которые имели от короля, из руки императора и не дали ему клятву в вассальной верности, и затем император снова направил победоносных орлов в Италию[294].

Год 1163

Вернувшись из Италии, император собрал торжественный имперский сейм в Майнце в воскресение Милосердия Господа (7 апреля), наказал очень многих, которые были уличены в убийстве архиепископа, соответствующим возмездием и приказал для усмирения высокомерия горожан разрушить городские стены. Епископом для них он назначил своего родственника, именем Куонрад[295], однако вскоре после этого он встал на сторону Папы Александра против императора, и, самовольно покинув своё епископство, переехал к Руланду[296]. Поэтому теперь император поставил епископом своего канцлера Христиана[297].

A{29} В этом году в Кёльне также были схвачены несколько еретиков из секты катаров[298], которые прибыли туда из Фландрии и 5 августа около города их предали сожжению: четырёх мужчин и одну девушку, которая бросилась в костёр даже против воли народа. А пока во время их горения в городе шёл очень сильный дождь, так что всё духовенство, испугавшись дождя, осталось в городе, верою слабого народа ни одной капли такого сильного дождя не упало на место, где они были сожжены.

В том же году министериалами святого Руоберта был убит архиепископ Зальцбурга[299].

Год 1164

Император снова предпринял поход в Италию.

16 февраля океан вышел из своих берегов, и, разлившись почти на 12 миль, поглотил много тысяч человек разного рода и возраста, особенно в районе реки Визеры[300]. Когда в Страстную пятницу, 10 апреля, Руоланд проводил богослужение в Сансе, наступила ужасная тьма и когда кардинал читал историю страстей Господа, дойдя до места, где говорят: "Свершилось!", ударила страшная молния, после которой раздался такой удар грома, что Руоланд покинул алтарь, а дьякон — свою кафедру, и все присутствовавшие были вынуждены искать спасения в бегстве.

Папа Виктор скончался в Лукке и был там похоронен. На его место 22 апреля был назначен епископ Видо (Гвидо) из Кремы, рукоположенный 26 апреля епископом Генрихом из Люттиха и названный по римскому обычаю Пасхалием[301].

Когда в этом году пфальцграф Куонрад, брат императора, хотел по своему желанию проехать и разграбить кёльнское епископство и намеревался занять гору, называемую Райнек[302], об этом через посланника представителям кёльнской церкви сообщил Райнольд, избранный епископом Кёльна, находившийся в Италии у императора, велев заранее занять ту гору. Поскольку пфальцграф увидел, что его его опередили, он установил жителям Кёльна срок до понедельника после пятого воскресения от Пасхи (18 мая), вызвал их в этот