Разве не совершил он тысячи злодеяний, так что даже господин прогнал его за дурной нрав? Однако, когда он с большим усердием и горячим рвением взялся за дело своего спасения, мы все знаем, какой меры он достиг. Он был сопричислен к избранным рабам Божиим, как сказал написавший его житие.

Но мы, хотя в начале нашего отречения от мiра и имеем горячее усердие, со временем по своему нерадению утрачиваем его, пристращаясь к вещам безрадостным, жалким и ничего не стоящим и подменяя ими любовь к Богу и ближнему. Эти вещи мы считаем своей собственностью, как будто мы сами их породили, а не приняли от Бога, Который говорит: „Что ты имеешь, чего бы не получил? А если получил, что хвалишься, как будто не получил?“[137]».

15) Также авва говорил: «Не нищ Иисус и не бессилен, чтобы даровать нам все блага, какими Он обогатил святых патриархов. [И даровал бы,] если бы видел, что мы извлекаем пользу из того, что Он дал нам. Но поскольку Он видит, что нам из-за нашей нерадивости вредят даже и малые, незначительные Его дары, постольку и не вверяет нам больших, чтобы мы не погибли совершенно, ведь Он человеколюбив. Если бы Он увидел, что мы получаем пользу от малого, то неужели же Он был бы не в силах подать нам, как я уже сказал, большее. Кто убедил людей, принесших свое имущество к ногам святых апостолов, сделать это?[138] Как я всегда говорю, Бог, будучи Благим, даровал нам возможность от всего получать пользу, а мы из-за своего пристрастия и злоупотребления губим дары Божии и сами себя лишаем их. По причине нашего злого намерения мы сами себе вредим теми благами, которые нам дарованы».

16) Авва Зосима часто говорил: «Никто не может повредить верной душе. Напротив, все, что она претерпевает, служит ей на пользу. Каторжник, будучи приговорен, изнемогает и трудится без платы – так же мучается и неверный от своего неверия. Верный же, даже изнемогая от трудов, остается верным и, ожидая принять плату за свое терпение, от этого получает великое утешение. А какое же будет иметь утешение неверный, если он не имеет уверенности в том, что получит плату от Бога? Всуе проживает он свою жизнь и заживо сгнивает в своих помыслах. Претерпев малое оскорбление, он начинает рассуждать сам с собой, что вот он мне сказал то, а я скажу ему это... Так он злопамятствует и замышляет дела, которые не может привести в исполнение. Разве люди могут совершить все, что они замышляют? Нет. Но лишь то, что попустит им Бог, и только Бог знает, почему. Часто человек пытается сделать зло другому, но Бог не попускает, и он не достигает своей цели, и так испытывается произволение людей. Сколь многие пытались причинить зло святым патриархам, но так как Бог этого им не попускал, никто не мог повредить им, как сказано в Писании: „Никому не позволял обижать их и возбранял о них царям: „Не прикасайтесь к помазанным Моим и пророкам Моим не делайте зла““.[139]

Когда Бог пожелает показать превосходство силы Своей, тогда Он подвигает на милость сердца даже самых немилосердных, как сказано о Данииле: „Бог даровал Даниилу милость и благорасположение начальника евнухов“.[140] Блаженна душа, которая своим непрестанным жажданием Бога приуготовила себя к принятию даров Его, потому что Он никогда не оставит такую душу, но во всем защитит ее и не будет обвинять в том, что она совершила по неведению. Правильно сказал Премудрый, что от Бога защищен муж разумный.[141] Сколько раз Саул пытался умертвить блаженного Давида! Чего только он ни делал, чего только ни предпринимал! Но Бог защищал Давида – и все замыслы Саула оказывались тщетными. Более того, сам Саул часто был предаваем в руки Давида, который, не имея ожесточения и мстительной злобы, щадил его».[142]

17) Когда авву спросили, как достичь того, чтобы не гневаться, когда тебя уничижают или злословят, он ответил: «Кто считает себя ничего не стоящим, тот не возмущается, когда его уничижают. По слову аввы Пимена: „Будешь презирать себя – и обретешь покой“».

18) Еще сказал авва Зосима: «Я много поддерживал в духовной жизни одного брата, живущего рядом со мной и получившего от меня монашескую схиму. Он был из привыкших к роскоши, и я снисходил к нему ради его немощи. Как-то раз он говорит мне: „Авва мой, я очень тебя люблю“. Я ему отвечаю: „Я еще не встречал человека, который любил бы меня сильнее, чем я его люблю. И вот теперь ты говоришь „я люблю тебя“, и я верю. Но если случится нечто, что тебе не понравится, ты не останешься прежним. Меня же, что бы я ни претерпел от тебя, ничто не сможет удалить от любви к тебе“.

Прошло немного времени, и не знаю, что с ним произошло, но он стал много говорить против меня, вплоть до неприличных слов. Все это я слышал и говорил сам себе: „Этот человек для меня – прижигание Иисусово. Он послан, чтобы уврачевать мою тщеславную душу. Через таких людей, если трезвиться, можно снова обрести то, что мы теряем через тех, кто нас хвалит, значит, этот человек – поистине мой благодетель“. И стал я поминать его как врача и благодетеля и говорил тем, кто передавал мне его слова: „Он знает только явные мои пороки, да и то не все, а лишь малую их часть, скрытые же мои пороки неисчислимы“.

Через некоторое время встречается он со мной в Кесарии Филипповой. Подходит и, как обычно, обнимает меня и целует, а я его, как если бы между нами ничего и не было. Пока я говорил с ним, он всякий раз, отвечая, крепко обнимал меня. Так как я своим видом не давал ему ничего заподозрить и не показал даже тени печали, хотя слышал все, что он обо мне говорил, он внезапно пал мне в ноги и, обняв их, сказал: „Прости ради Господа, авва мой, что я много нехорошего наговаривал на тебя“. Тогда я, поцеловав его, говорю ему ласково: „Помнит ли твое боголюбие, как некогда ты сказал, что сильно меня любишь, а я ответил тебе, что до сих пор не встречал никого, кто любил бы меня так же сильно, как я люблю его, и что ты не останешься прежним, если придется тебе что-то не по нраву, а я, что