litbaza книги онлайнСовременная прозаКомната на Марсе - Рэйчел Кушнер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 14 15 16 17 18 19 20 21 22 ... 74
Перейти на страницу:

Остальные женщины выстроились для досмотра и переодевания. К нам приблизилась квадратная тетка в звании лейтенанта по фамилии Джонс, которая так выглядела, как я потом поняла, отчасти из-за бронежилета. Мужики в бронежилетах выглядят качками, а женщины колодами.

Мы обильно намазались лосьоном «Линдан» против вшей и прочей заразы. Это яд; мне два раза приходилось пользоваться им, чтобы вывести клещей, которых я подцепила в «Комнате на Марсе», и оба раза у меня через пару часов была менструация. Полицейские хотели, чтобы этим лосьоном намазалась пятнадцатилетняя девчонка на восьмом месяце беременности. Я сказала ей не делать этого. Мы были рядом в душевой. Ее все равно заставили, и она со слезами намазалась «Линданом». Если бы ее официально признали беременной, ее могли бы освободить от некоторых процедур, но для начала требовалось указать это в ее личной карточке, а нам их еще не выдавали. Она должна была ждать, как и все остальные, планового медосмотра, а затем обязательного оформления по результатам теста на беременность, который она была обязана пройти, даже если бы было видно, как у нее в животе пихается ребенок. После этого ей сделают нашивку на спине казенной рубашки и дождевой куртки большущими буквами: «УИУ[17]. БЕРЕМЕННАЯ». Она не будет получать дополнительного питания, медицинского обследования, никаких витаминов или консультаций. Все, что она получит, это нижнюю шконку в камере и дополнительное время на выход во двор при сигнале тревоги. Вот для чего на куртке указывалось: «БЕРЕМЕННАЯ». Это было все равно что написать «ДАУН». Другими словами: «НЕ ТРОГАЙТЕ МЕНЯ (Я УБОГАЯ)».

Дальше нас ожидал шмон голышом, к которому я успела привыкнуть в СИЗО. Надзирательницы орали нам раздвинуть ноги пошире, особенно тем, у кого было много волос. Мы вставали перед ними раком, и они светили нам в дырки фонариками. Кто-то из девушек плакал. Фернандес, которая в начале поездки орала на молодую беременную, чтобы та заткнулась, и здесь орала на плакавших девушек. Все копы знали ее.

– Фернандес, задний ход, – говорили они.

И она либо отшучивалась, либо посылала их куда подальше. Остальные девушки, похоже, боялись ее.

Нам выдали безразмерные хламиды в горошек и гору парусиновых тапок трех размеров – кому как повезет. Даже здоровому как бык Конану, с бородкой по краю челюсти, пришлось надеть халат в горошек. Он расправил могучие плечи, давая копам понять, что одежда ему мала.

– Мне нужны штаны и рубашка. Я не могу это носить. Это неправильно, Серж. – Между предложениями Конан поднимал руки. – Слишком жмет в плечах.

– Что вы собираетесь делать в этой одежде, мэм? – сказала Джонс. – Дирижировать оркестром? Закройте рот и опустите руки.

Эти халаты в горошек напомнили мне выражение «корова накрашенная». Ни одну женщину нельзя сравнивать с коровой, как и заставлять носить такую пижаму, которую нам выдали. Тем более если ты Конан. Тапки были ничего. Они напомнили мне кеды, которые мы носили подростками, продававшиеся в армейском магазине на Маркет-стрит. Там же я обзавелась спортивной формой для школы. Потом, когда я выросла, я проходила мимо по пути в «Комнату на Марсе». А неподалеку от этих мест был тот угол, на котором бизнесмен из «мерседеса» пообещал мне дать денег на такси дождливым вечером. Таким городом был для меня Сан-Франциско, словно мозаикой, сложенной из фрагментов моей жизни. Между армейским магазином и «Комнатой на Марсе» был бар «Очарование», в котором мы с Евой провели много часов подростками, пока Ева флиртовала с кассиром, до того, как она пропала в Тендерлойне, к северу от «Очарования», затерявшись в шумливых и грязных отелях, составлявших жемчужины на суровой нитке ее жизни, еще более суровой, чем моя.

Последний раз я видела Еву на свадьбе нашей общей подруги, бывшей проститутки, которая завязала с прежней жизнью, сошлась с одним парнем в реабилитационном центре и вступила с ним в Церковь Христа[18]. Мы пришли на их безалкогольную свадьбу, где все улыбались, словно на христианском телеканале. Эти люди что-то сделали с нашей подругой. Я видела это по ее лицу. Она рыдала у алтаря. Мне было ясно, что она раскаялась во всем. Они сломали ее и теперь заняли место ее моральных светочей. Выглядела она прекрасно, как букет искусственных цветов на похоронах. Там была еще одна девушка из Сансета, которая все время повторяла, что ее парень не смог прийти из-за того, что в его клубе кто-то умер, и он отправился на похороны тем утром. В его клубе. В тот день проходили пышные похороны одного из «ангелов ада». Ей хотелось козырнуть этим, но как бы невзначай. Она все время говорила, какие хорошие деньги зарабатывает официанткой в баре «Пирс 39».

– Я зарабатываю деньги достойно, – сказала она мне, словно каким-то образом узнала, кем я работала.

«Пирс 39» – это помойка.

Ева показалась в середине церемонии. Она пришла с каким-то итальяшкой. Выглядели они так, словно не спали три дня. Лицо Евы было под толстым слоем макияжа на тон светлее кожи. Она не снимала солнечные очки даже в помещении. Когда она повернулась ко мне, я заметила, что ее макияж местами смазан.

– Роми, что за хуйня тут творится?

Это был правильный вопрос, по делу.

Итальяшка, вероятно, снабжал ее наркотиками. Она назвала его своим парнем, но это мало что значило. За год до того Ева сошлась с типом, который изначально был ее джоном. Потом он стал постоянным, а потом не захотел, чтобы она виделась с другими джонами. Он стал давать ей деньги на наркотики, чтобы ей не нужно было продавать себя на улицах. Как-то вечером этот тип подкараулил меня у входа в «Комнату на Марсе» и стал спрашивать про Еву. Он искал ее. Он был в смятении. Он сказал, что потратил восемьдесят тысяч долларов на ее кокаин за тот год, а теперь она пропала. Чего он ожидал? Я не сомневалась, что он любил ее или, во всяком случае, понимал, что у него никогда не будет такой шикарной и свободной женщины, как Ева, которая бы не тянула из него деньги и, самое главное, не имела бы какой-нибудь зависимости, которую ему пришлось бы удовлетворять.

– Отвали от меня, – сказала я и оставила его стоять у входа в театр.

Его звали Генри, этого джона, помешавшегося на Еве. Он стал повсюду ходить за мной, надеясь, что я приведу его к ней. Но я не общалась с Евой, не знала, где она, и она была не тем человеком, которому можно позвонить по телефону. У меня было около десятка ее номеров, и ни один из них не работал. Позже я напрочь забыла о Генри, поскольку у меня появился мой собственный преследователь, Курт Кеннеди. Генри в действительности преследовал не меня, а Еву. Он преследовал или выслеживал меня, только чтобы найти ее. Ева исчезла, чтобы скрыться от него. Когда я думаю о Генри или Курте, у меня горло сжимается.

Нас приковали к скамейке в холле в маленькой бетонной комнате в ожидании допроса насчет наркотиков, половой жизни, психического здоровья, а также связей с преступными группировками и возможных врагов, отбывающих срок в настоящее время в Стэнвилле. После нескольких часов этой мутотени они выдали каждой из нас постельные принадлежности и Справочник правонарушителя УИУ, а также 40-страничное руководство к Справочнику правонарушителя УИУ. Конан спросил, чтобы все слышали, не дадут ли нам руководства к руководству к справочнику.

1 ... 14 15 16 17 18 19 20 21 22 ... 74
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?